От смерти к жизни

Двадцать лет назад я расстался с одним человеком, который был мне близок и дорог. Расставание было болезненным – и эта боль, хотя и притупилась, не покидает меня до сих пор.

 

Недавно мне приснился сон. Мне снилось, будто мы увиделись снова, будто мы смогли спокойно и мирно поговорить – мы вновь друзья, мы вновь открыты друг другу, мы не таим обиды: боль ушла, вернулась радость!

 

Но – это был лишь сон. Конечно, он дает надежду: может быть, еще в этой жизни, а может, в будущей, мы обязательно встретимся – и мы обрадуемся друг другу. Но пока что это только сон, мечта.

 

А бывает и другое. Бывает, что человек умирает – и уже нет надежды увидеться здесь. И всё же подчас нам снится: вот моя дорогая, ласковая бабушка; вот дед, весёлый и ироничный; умершие родственники, друзья – они здесь, со мной. Значит, то, что они умерли – это всё неправда! Они живы, они говорят со мной, обнимают меня!..

 

Но мы просыпаемся – и с горечью говорим себе: чудес не бывает. Это лишь сон – прекрасный, сладкий сон…

 

А бывает еще и вот что. В нашей жизни случается что-то трагическое, что-то страшное, что придавливает нас, погружает во тьму, не дает дышать – и мы думаем: этого не может быть, не может быть, чтобы это происходило на самом деле! Наверное, это сон – жуткий, тёмный сон. Нужно проснуться – и окажется, что всё как прежде: все живы, все здоровы, вокруг радость, воздух и свет.

 

Наверное, именно так думали и чувствовали ученики и ученицы Христа в те дни, когда их Учитель был взят под стражу, а затем предан жестокой смерти. Этого не может быть! Он, исцелявший больных и воскрешавший мёртвых, Он, кого так долго ждал еврейский народ, Он, чьё Царство не имеет конца – Он умер?! Нет, это, должно быть, сон – жуткий, кошмарный сон…

 

Но это было явью. Бог действительно умер. Его тело сняли с креста, умастили благовониями, завернули в плащаницу, положили в гробницу. Иисус из Назарета присоединился к сотням и тысячам сынов своего народа, закончившим своё земное странствие.

 

Что можно было здесь сделать? Лишь довершить то, чего не успели в спешке накануне, в преддверии субботы, – прийти к гробнице умершего Мессии и помазать тело миром. А еще – плакать.

 

И вот сквозь слёзы, посреди этой тьмы и боли мироносицы видят свет Воскресения. Они видят своего Учителя – и одновременно не видят, не понимают. Смерти не было? Всё сон? Нет, не сон. Смерть была, Иисус умер – но Он победил смерть, она не смогла удержать Его!

 

Можем мы ли представить себе ту радость, которая охватила учениц и учеников? Тот, кого уже погребли и оплакали – жив! И более чем жив: Он иной, Он теперь выглядит иначе, сразу Его и не узнаешь – но это Он, без всякого сомнения!

 

Евангелисты довольно лаконичны в своих повествованиях. Всё, к чему мы привыкли в современной художественной литературе – изображение чувств и переживаний героев, пространные внутренние монологи, описание пейзажей, оттеняющее душевный мир персонажей – всего этого здесь почти нет. Нам нужно вчитываться, вдумываться в те скупые слова, которыми обрисована встреча воскресшего Господа с мироносицами, а потом и с апостолами.

 

На помощь нашему воображению готовы прийти прекрасные английские авторы XX века – К. С. Льюис и Дж. Р. Толкиен. Они, думается, сумели найти слова и краски для изображения радости Воскресения, победы над злом. Но здесь есть одно отличие. те события, которые произошли в Нарнии и в Средиземье – они были явны и очевидны если не для всех, то для многих: победа Аслана над Белой колдуньей вернула Нарнии весну; падение Мордора стало известно всему Средиземью (за исключением разве что Шира). Христово же Воскресение совершилось втайне. Мир не заметил совершившегося. И потому евангелисты и не описывают всеобщей бурной радости и ликования – ничего такого просто не было. Небольшой кружок уверовавших в Иисуса из Назарета как в Мессию – вот те, кто с первых дней свидетельствовал о Воскресении Христа. Однако Царство небесное – оно как семя, как закваска. Нужно время, чтобы тесто закисло, чтобы проросло семя – но тогда уже нельзя будет не заметить, что мир меняется (в хорошем смысле!).

 

Нынче мы празднуем Христово Воскресение – празднуем в Европе и Америке, в Азии и в Австралии, в Африке и даже в Антарктиде. В этом году Пасха 12 апреля – в нашей стране это День космонавтики. И я уверен, что не за горами то время, когда пасхальные песнопения будут слышны и на Марсе, и на Ганимеде, и на Титане. Сотни миллионов, миллиарды людей ликуют: смерть минула как страшный сон! Спаситель жив, Он с нами! Мы примирены с Богом! И сами мы также призваны к жизни и к примирению, к любви и к радости! Обнимем друг друга и воскликнем:

 

Христос Воскрес, Воистину Воскрес!

 

Фото: www.svoboda.org

Православный священник благословляет космический корабль, 2010 г. Фото: www.svoboda.org

 



    Автор: Свящ.Федор Людоговский, 12 апреля 2015 года

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Священник, научный работник, публицист. Кандидат филологических наук. Сотрудник Института славяноведения РАН. Интересуется гимнографией, генеалогией, краеведением. Женат, воспитывает сына и троих дочерей.
    ДРУГИЕ СТАТЬИ РАЗДЕЛА

    У меня не было такого, как в фильмах, когда сын и отец у костра сидят, и отец говорит: «Сынок, когда-нибудь ты станешь взрослым…» Поэтому приходится внутри своей семьи постоянно биться об углы непонимания. А мы, взрослые верующие люди, должны стараться своих детей к браку подвести максимально подготовленными.

    У священника Константина Островского — четверо взрослых сыновей, один из которых епископ, а еще двое священники. Как ему удалось воспитать детей в православной традиции?

    В поселке Тярлево под Петербургом есть храм, сама история которого – иллюстрация преемственности. Теперь в нем служат два отца Александра Порамовича – отец и сын. «Батя» поговорил с ними о о семейных традициях, детско-подростковых взаимоотношениях со сверстниками и воспитании в сложные времена.

    Свежие статьи

    Рассказ об одном летнем дне отца с детьми.

    Сложно понять и принять, что деменция неизлечима, но можно продлить светлый период.

    Актер театра и кино Сергей Перегудов о зрелом отцовстве и о том, как востребованному артисту успевать быть папой и как быть родителем в тревожные времена.