Дети, «битые летом»

«Дети, битые жизнью». Так сказала одна тётенька, увидевшая моих дочек на подступах к ближайшему продовольственному магазину. Пока я был внутри торгового зала, «битые жизнью» жевали мороженое, скармливая кусочки вафельного стаканчика голубям и случайной дворняге.

Фото: Андрей Анохин

Они и вправду смуглые и какие-то аномально загорелые. Не по сезону. Амурская весна выдалась холодной, лето тоже не успело побаловать солнцем. Однако уличная беготня своё дело делает. Делает так, что не выдерживает «бронебойное» китайское качество. Специально купленные кеды на цельнолитой резиновой износостойкой подошве не выдержали и двух недель.

А ещё они с поцарапанными коленками и беззубые. Причем обе. В последние недели вместе с женой только и делаем, что упражняемся в стоматологических манипуляциях. Смена молочных пошла массово, у обеих сразу. Ходят, канючат. Очередной расшатавшийся зуб болтается, болит, не даёт укусить яблоко. «Папа, ну вырви мне зуб!» — слышу то и дело.

Приноровился настолько, что уже не чувствую волнительного мандража в руках. Как опытный хирург, для которого сложная операция на сердце давно превратилась в нудную рутину.

Жена сноровисто привязывает нитку, но в последний момент в глазах девчонок появляется тревожное сомнение. Отступаю, но тут же слышу: «Па-а-а-ап, ну дёрни его». Резко хватаю нитку и дёргаю. Давно знают моё коварство, но каждый раз всё происходит неожиданно.

В детских глазах немой упрёк, губы поджимаются, словно перед попыткой заплакать. И тут же победный рёв. Сначала к раковине — полоскать рот дезинфицирующим раствором. Потом сам трофей. Вырванный зуб заворачивается в бумажку и прячется под подушку. Утром вместо него будет пятачок. Детские кошельки ещё худенькие, но уже позвякивают. Процесс накопления первого капитала — дело ответственное…

…Беззубые, с поцарапанными коленками и аномально загорелые дома почти не появляются. После садика и пришкольного лагеря лишь короткий ужин. Всё это время домофон живёт таинственной и бурной жизнью. После очередного звонка беру трубку и строгим голосом объявляю: «Милиция!». Что такое милиция современные дети не знают. Пятью этажами ниже хор тоненьких голосков настойчиво вопрошает: «А Юля выйдет?» или «Скажите Лене, что бы вынесла спиннер».

Спиннер — игрушка прикольная, но в руках «битых» детей — бесполезная. Они про него быстро забывают. Едва вырвавшись на свободу, издают боевой клич и начинают брать в плен Саньку. Санька — пацан хороший, потому что бегает по двору с не менее победным кличем и всё время ломает девчачьи песочные постройки. Взять Саньку в плен, ну, совершенно нереально. Носится так, что пятки сверкают.

Когда во дворе возникает редкая интригующая тишина, без лишних слов, словно группа быстрого реагирования, влетаю в шлёпки и, перепрыгивая через три ступеньки, несусь во двор. В течение пары минут успокаиваю плачущих, выражаю поддержку сочувствующим и выясняю, кто первым насыпал песок на голову товарищу.

Выслушав все жалобы и дождавшись, пока все выговорятся, спокойно возвращаюсь домой. В течение ближайшего часа во дворе не смолкнет боевой клич. Можно расслабиться, успокоиться и заняться своими делами. Пока во дворе визжат «битые летом дети», за них можно быть спокойным. За мировую ситуацию тоже…