Санькино счастье, или Крушить сообща

Вся жизнь пролетела перед глазами, а увесистый кусок льдины над самой макушкой. Я даже почувствовал, как этот холодный астероид коснулся моих волос. На счастье, льдина величиной с кулак взрослого человека пронеслась мимо и вдребезги разбилась об асфальт. Ледяная крошка усеяла все окружающее пространство. «Пронесло!» — зашевелилась в голове радостная мысль, но вздыхать с облегчением оказалось рано.

Прохожие на линии огня

В следующую секунду мне в лицо летел следующий снаряд. На этот раз реакция не подвела: успел пригнуться и даже сделать страшные осуждающие глаза. Впрочем, источник опасности — метр с кепкой, сопливый, детсадовского возраста – не обратил на это никакого внимания. Стоял на куче колотого льда и с усердием императорского гренадера продолжал швырять на тротуар последние осколки ушедшей зимы.

Злого умысла там не было и в помине. Шкодливого вида пацан явно не собирался кого-то убивать или калечить. Его интересовал только ледяной фейерверк. Лед взрывался искрящимися брызгами, а мальчишка дико визжал от счастья. Прохожие на линии огня его совершенно не беспокоили.

— Санька-а-а-а! — привел гренадера в чувства командный женский голос. — Ты не видишь, здесь люди ходят? Иди в другое место швыряй, а не то прибьешь кого-нибудь.

Ну да, сейчас все бросит и бегом побежит исполнять материнское указание. Не та порода, этих я хорошо знаю. Таким только волю дай, для них запрет равносилен азарту. Будет стоять до последнего, а в случае осложнения оперативной обстановки закатит истерику. В итоге все равно сделает по-своему. Сейчас нахватает ледышек и примется швырять их с удвоенной скорострельностью.

По жизни такие становятся либо отпетыми хулиганами, либо национальными героями. Они поднимают в последнюю атаку остатки стрелкового взвода или же возглавляют международный преступный синдикат. В обоих случаях торят свою дорогу с целеустремленностью на грани самоотверженного вероломства. Все зависит исключительно от выбранного направления.

Эти не останавливаются ни перед чем. Только если подойти, крепко взять за руку и тащить домой. Он, конечно, будет упираться, протестовать и продолжать швырять все, что успеет подобрать с асфальта. Только это будет уже не азарт, а назло всему миру.

Я даже замер из спортивного интереса. Однако вопреки моим ожиданиям театрального представления не случилось. Санька послушно набрал охапку льдин и бодро посеменил в ближайший сквер. Его мать, не отрываясь от телефона, спокойно побрела следом. Спустя пару минут оба шумно и весело проверяли на прочность плитку парковых тротуаров. Как только заканчивались боеприпасы, возвращались за новой порцией льдин. Потом появился отец, который не преминул достать телефон и запечатлел происходящее для семейного архива.

Такие родители всегда удивляют, и прежде всего, трезвым взглядом на жизнь. Иная мать могла бы отчитать и запретить, отец — рявкнуть и пригрозить ремнем. Но эта пара просто перенесла источник опасности в другое место. Никого не обделила. Пацану – счастье, прохожим – мирное небо над головой. Пожалуй, Санька все же станет Героем Российской Федерации. Организованная преступность потеряла своего «крестного отца».

Фото: Jeff Antenore / ocregister.com

Тапок, прибитый гвоздем

Детские безобразия легко запретить, гораздо труднее – возглавить. Благодаря санькиной семье в этом вековом споре появился еще один весомый, а точнее увесистый аргумент: лед лучше разбивать сообща, чем оставить в душе маленького человека холод обиды. Карательная педагогика в состязании с педагогикой альтернатив потерпела очередной крах.

Я сам размышляю о подобных вещах достаточно часто. Собственные дети постоянно ставят перед непростым выбором. Они очень легко и часто берут на себя ответственность взрослого человека. Мне же порой непросто рассмотреть ситуацию с высоты ученика младшей школы.

Житейских примеров уже на целый том новой педагогической поэмы. Только это будет книга не поучений, а скорее поиска бесконечных решений. Воспитание — это весы, на которых родительское мнение — массивная гиря. Осталось определиться с чашей, на которую эту гирьку поставить.

Помню, в какой-то момент дочки стали проявлять нездоровый интерес к моему ящику с инструментами. Домашний ремонт — процедура долгоиграющая, если не бесконечная. В общем, дети насмотрелись. И по вечерам дома обнаруживались последствия стихийного «ремонта». Многое вернуть в нормальный вид уже не представлялось возможным.

Тапок, прибитый гвоздем к кухонной табуретке, вряд ли вызовет у кого-то одобрение. Мало радости от поцарапанного отверткой холодильника или вкрученного в плинтус шурупа. Речь, в конце концов, не только о материальных потерях, но и о детской безопасности.

Серьезные разговоры по душам, повышенные интонации и даже замок на ящике помогали ненадолго. Рано или поздно все возвращалось на круги своя. Не добравшись до молотка, дети брались за гимнастические гантели, вместо отвертки использовалась мамина пилка для ногтей.

Временами казалось, что в моей семье растут отпетые хулиганки. Дети выглядели совершенно неуправляемыми.

Крушите и заколачивайте!

В разговоре с коллегами выяснилось, что похожие проблемы во многих семьях. Дети познают мир. Размахивание молотком, конечно, не повлияет на развитие мелкой моторики, но детям это все равно нужно, да и просто интересно. Стоит ли наступать на горло песне?

Когда мне все это надоело, я собрал самые популярные в детской среде инструменты и вывел семью на берег весеннего Амура. Примерно в середине апреля вскрывается лед, на прибрежную полосу выносит огромные «айсберги». Вручив каждой дочке по молотку и разведя детей на безопасное расстояние друг от друга, сказал: «Крушите!»

В течение получаса дочки ломали молотками весенний лед. Потом пришла потребность в более осмысленных действиях. В лед удалось заколотить с десяток массивных гвоздей. Дома нашел пару ненужных деревянных дощечек, в которые вкручивались шурупы и саморезы. Процесс обрел очертания управляемости.

Фото: Андрей Анохин

Результат превзошел все ожидания. Спустя пару выходных дней бесконтрольный интерес к моему ящику с инструментами абсолютно пропал. Я давно не запираю его на замок. Популярности не потеряла разве что мамина пилка для ногтей. Правда используется она уже по прямому назначению — дочки взрослеют. Я в женские дела не лезу. Есть ситуации, которые лучше возглавлять маме.

Из родителей в подельники

Самый послушный ребенок рано или поздно разобьет соседское окно футбольным мячом, если рядом нет стадиона. Швыряние камней во дворе не прекратится, если ребенка регулярно не выводить на реку. Метать «голыши», заставляя их подпрыгивать на водной глади, меня научил отец. Уж лучше здесь, под присмотром взрослого человека, чем где попало, втихаря, подвергая опасности себя и окружающих.

Отец же научил меня бить из рогатки. Как-то, когда мы гостили у бабушки в Ростовской области, вывел меня в бескрайнюю Донскую степь. Тут же вручил добротно сделанную рогатку и показал, как ею пользоваться. Рогатка, нужно сказать, была знатной: из березы, в качестве резины — узкие ленты, нарезанные из велосипедных шин.

Сейчас понимаю, что при желании с таким оружием можно было спокойно выходить охотиться на зверя средних размеров. В те годы я об этом не думал. Хватало консервных банок, расставленных на старом бревне в качестве мишеней. Спустя неделю, у меня получалось выбивать 8 из 10 банок с первого выстрела. Стрелять по воробьям после такого тира желания не возникало.

Не возникало желания таскать в кармане раскладной нож, кастет или заточку. На заре 90-х годов прошлого века такие вещи были в непременном обиходе в молодежной среде. Особенно это касалось небольших периферийных городков, где жизнь строилась по криминальным понятиям. Мой родной Ангарск не был исключением. Из уличных подростков формировали целые боевые бригады для выяснения отношений между конкурентами.

Сколько судеб было загублено в лихие 90-е, сейчас никто подсчитать уже не в состоянии. Кому-то действительно удавалось добиться влиятельного положения в криминальных кругах ангарской и братской мафии. Кто-то погибал и получал увечья гораздо раньше. Впрочем, в обоих случаях финал был неизменно одинаков. Молодежь 90-х годов несла потери без войны и эпидемий.

Неизменный подростковый интерес к колюще-режущему я прошел в другом месте и в другое время, немного раньше. Примерно в пятом классе. Отец показал, как метать нож в старый забор за бабушкиным домом. Он советовал, подсказывал, стоял рядом. Виртуозному владению холодным оружием я так и не научился, циркового метателя ножей из меня не вышло. В конце концов, я просто устал и забросил нож на пыльный подоконник в деревенской летней кухне.

Те времена и настроения, скорее всего, безвозвратно прошли, наши дети тоже отличаются от нас широтой своих интересов. Рогатки, ножи и кастеты с их точки зрения малоинтересны и архаичны. Виртуальное пространство компьютерных игр дает гораздо больше возможностей для стрельбы и борьбы с врагами. Неизменной остается потребность в родительском участии. Требуется немного — хотя бы иногда расширять грани дозволенного, быть соучастником, сообщником, если хотите — подельником. Ребенок оценит.

Фото: pxhere.com