Спасибо детям

Иной раз, когда накапливается каждодневная усталость, и запасы внутренних ресурсов на исходе, я думаю о своей подруге, не отягощенной семьей и детьми, и бешено ей завидую. В самом деле, не жизнь, а малина!

Во-первых, все свои заработанные деньги она вольна потратить на что угодно: любые обновки, отдых и вообще на себя, любимую. Кстати, она может ходить со спокойной душой на работу: не смущаться авралами, когда приходится задерживаться, и не нестись оттуда галопом домой к детям, с легкостью отправляться в командировки. Детские болезни тоже не нарушают рабочих дней.

Во-вторых, ее график не отягощен расписанием уроков, детских секций в разных местах и в разное время, часами приема врачей, она планирует свои дни так, как удобно ей. Она свободна в своем режиме, досуге и любых планах.

В-третьих, у нее нет никаких ограничений, кроме тех, которые она устанавливает для себя сама. Можно позже или раньше ложиться, когда этого хочется, а проснувшись в выходной, не вставать, а валяться в кровати сколько угодно. А если нет желания приниматься за приготовление обеда, можно иной раз перебиться и бутербродами, не задумываясь о сбалансированном питании.

В-четвертых, разного рода специалисты, родственники и просто доброхоты не указывают ей, как строить жизнь, не раздают непрошеными тоннами бесплатные советы. Ее не пугают осложнениями после прививок, отставанием в развитии и вообще принятием решений с ответственностью за чужие жизни. Хотя работа у подруги достаточно серьезная, у нее люди в подчинении, и решения принимать, разумеется, ей приходится. Но если они и связаны с рисками, то на чаше весов всегда нечто эфемерное по сути, вроде репутации компании, в крайнем случае, проценты прибыли или зарплаты, короче говоря, это никогда не вопросы ответственности за чужую жизнь и здоровье.

Иллюстрация: Борис Заболоцкий. Сайт автора: bzab.ru

В общем, не жизнь, а сплошная беспечность, «именины сердца», как сказал герой Валентина Гафта в фильме «Гараж». И моя собственная заполошная беготня и суета вокруг дырок на коленках, чистописания, футбола, пластилина на ковре, желудей, кастрюлек и «мама, он меня ударил!» на этом фоне выглядит довольно мелковато, конечно.

Особенно иногда удручает отсутствие видимых результатов моего труда. Любой другой специалист в конце дня может оглядеть поле деятельности и погордиться тем, как много удалось за день сделать. Или наоборот, вздохнуть и пообещать себе завтра трудиться усерднее. Вот дворник – а вот куча листьев и чистый тротуар. Вот писатель – и вот те страницы, которые он сегодня создал. Вот водитель – и вот цифры километража на спидометре. А я? Иногда за целый день нет возможности присесть и с полчаса передохнуть за чашкой кофе, а вечером дом и все внутри него выглядит точно так же, как утром: посуда вымыта, игрушки убраны, дети воспитаны, обед и уроки приготовлены. Никаких изменений! С горя я берусь за вязание, чтоб хоть как-то можно было измерить мою работу: целых N связанных сантиметров…

Но если серьезно, я бесконечно, безмерно благодарна судьбе за то, что есть дети. Не только потому, что это отдельная колоссальная радость каждого дня: слышать детский смех, словечки, гладить пушистые головенки, чувствовать доверчивые маленькие руки на своей шее и многое другое, о чем уже много раз написано. Благодарна преимущественно потому, что те задачи, которые мои дети ежедневно ставят передо мной, заставляют меня меняться в лучшую сторону, расти над собой, и процесса этого хватит на всю оставшуюся еще надолго. А смех и пушистые головки – это дополнительные бонусы…

Что же это за задачи и откуда их столько?

В детстве я, как и многие девочки, играла в дочки-матери, а став постарше, мечтала выйти замуж и иметь детей. Это был такой шаблон, некое стандартное течение жизни, такое же несомненное и неотвратимое, как наступление взрослости. При этом в идеях своего материнства я не шла дальше того, чтобы иметь двух детей, мальчика и девочку (как в моей семье), играть с ними, заплетать дочке косы, наряжать ее в разные красивые платья (не наигралась в куклы, да), ну и вообще воспитывать, назидать такими строгими учительскими интонациями.

Реальное материнство, разумеется, опрокинуло эти детские представления. Вышло, как в поговорке: «казалось» – и «оказалось».

Самой большой неожиданностью стала необходимость срочно приобретать новые навыки. И речь вовсе не об умении пеленать и не о тонкостях грудного вскармливания. Сначала пришлось понемногу учиться делать несколько дел одновременно, выстраивать ход дня в соответствии с новыми приоритетами. Учиться разделять все дела на важные и неважные, причем кое-какие из тех, что были раньше, перекочевали из разряда важных в неважные, а кое-какие и наоборот.

С течением времени пришлось учиться выстраивать отношения с подросшим ребенком, учиться понимать, как он развивается, что происходит в это время у него в голове и в душе и что мне с этим делать.

Дальше стало еще интересней. Появился младший сын. И вот тут мне пришлось туговато. Потому что опыт родительства, впитанный мной в собственной семье, и многие из поведенческих установок к тому времени перестали работать.

Отчасти это произошло потому, что в моей семье разница между мной и братом довольно увесистая: одиннадцать лет. То есть, по сути, у моей мамы был сначала один ребенок, а потом еще один. Когда я пошла в первый класс, брата призвали в армию. А у моих сыновей разница всего в четыре года. То есть опыта жизни сразу с двумя маленькими сорванцами мне было взять неоткуда, пришлось изобретать самой…

photosight.ru. Фото: Наталья Дексбах

Кроме того, мое дошкольное детство сильно отличалось от того, что имеют сегодня мои дети. С двух лет (а брату повезло еще меньше – с года) я была отдана в ясли, затем в сад, а потом и в школу. Нашим родителям просто некуда было тогда деваться: декретный отпуск был до позорного мал, а зарабатывать на жизнь было нужно, и свободных бабушек поблизости не было.

Сегодня я имею возможность работать в свободном графике и быть рядом с детьми столько, сколько нужно, а значит, мне нужно уметь это делать – опыт, которого моя мама была лишена, а значит, и не смогла передать мне.

К тому же многие шаблоны и воспитательные стереотипы, усвоенные мной так или иначе в собственной семье, в какой-то момент перестали меня устраивать, перестали подходить мне и моим детям. Глупо было бы, конечно, обвинять в этом родителей: они дали нам все, что могли, что имели сами. Просто жизнь была другой, тяжелее им было нас воспитывать, самим пережившим различные межпоколенческие травмы, самим поставленным в нелегкие жизненные условия.

Но так или иначе – а новые установки пришлось где-то доставать. Тот самый опыт, сын ошибок трудных… Какую-то информацию пришлось собирать по сусекам: искать родителей-единомышленников, искать более опытных многодетных мам и пап (уж они-то знают, как с детьми управляться!), искать статьи и книги грамотных специалистов, а чему-то пришлось учиться самой, набивая шишки не только себе, но и сыновьям.

Я начала учиться быть с детьми, просто жить вместе с ними. Популярная ранее идея о том, что мать должна принести себя детям в жертву, оказалась нерабочей. Слишком уж много проблем из нее вытекает. Во-первых, велик риск рано или поздно устать от позиции жертвы, перегореть и сломаться, перестать искренне любить детей и свое материнство, себя в нем. Во-вторых, эта мысль неизбежно влечет за собой тему «Я на тебя жизнь положила, а ты…» – упреки, ожидания благодарности и разочарование в ребенке, который не оценил усилий, не оправдал надежд, и в итоге – сожаления о бесцельно прожитых годах.

Вдобавок пришлось заново переосмыслить постулаты из серии «Пионер – всем ребятам пример». Невозможно, скажем, приучить детей к порядку, если сами родители – неряхи. Тут уж надо либо меняться самому, либо оставить детей в покое. А еще «пионер» должен быть таким, чтобы с него захотелось брать пример. Если родители весь свой досуг тратят на телевизор/компьютер, стоит ли потом удивляться, что детей ничто, кроме экрана, не интересует. Если же есть у старших собственные увлечения, ребенок будет видеть, что мир интересен и разнообразен. Не обязательно, конечно, он увлечется тем же самым, но все же сила примера в этом случае велика. Да и в других случаях тоже: ребенок действительно впитывает, как губка, решительно все, что видит и слышит дома. Так что мне пришлось следить и за собственным личностным развитием, не забывать находить время на то, что интересно мне самой, расти, чтобы и дети мои, глядя на меня, росли над собой.

Некоторые вещи вообще пришлось разрушать «до основанья, а затем». Например, учиться вставать на сторону своего ребенка, быть опорой для него. И речь вовсе не о ситуации, когда ребенку грозит опасность – тут уж любая мама порвет обидчика на маленькие тряпочки. Вот классика: учитель жалуется маме на поведение сына, мама разворачивается – и ругать ребенка начинают оба взрослых. Ребенок выносит отсюда единственный урок: я один, и никто не защитит меня. Или еще проще: детские слезы в песочнице из-за игрушки. Мама заставляет отдать любимую машинку, пусть и на время, но – любимую! Свою! И называет жадиной… Поначалу просто через силу приходилось давить в себе неправильные привычки. Позже новый тип поведения становится более привычным и легким. А кое над чем приходится работать и сегодня, и я не сомневаюсь в том, что растущие дети будут подкидывать новые и новые задачки.

Жаль только, что я начала додумываться до многого важного и правильного только ко второму ребенку, испортив перед этим немало крови себе и старшему сыну. И бесконечно жаль упущенных возможностей в опыте любви, настоящей, правильной любви к детям, не основанной на представлениях о том, «как надо» и «как принято».

И есть крохотная надежда, что, если появится новый ребенок, ему достанется еще более правильный вариант мамы. Хотя не исключено, что он поставит передо мной еще более заковыристые вопросы и будет испытывать мой родительский профессионализм на «слабо». А до того времени нужно, видимо, просто периодически восполнять ресурсы: отдыхать и заботиться о себе, чтобы потом со свежими силами погружаться в чудесный мир родителей и детей. А своей подруге я все время твержу, что пора где-то детей доставать…

photosight.ru. Фото: Алексей Мудрак

А лучшей концовкой для сегодняшнего разговора, мне кажется, станет случайно подслушанная мной на улице реплика. Молодая девушка шла мимо и говорила по телефону:

— Я не хочу ни девочку, ни мальчика! Я хочу познать себя!

Мне захотелось в тот момент догнать ее и объяснить, что второе как раз отлично получится путем первого…