Алан и Кристофер Милны: испортил ли Винни-Пух отношения сына и отца?

«Люди слишком охотно верят, будто каждый писатель, что заставляет людей смеяться, на самом деле жаждет заставить их плакать, а смешит лишь потому, что по профессии он «юморист» и ему за это платят».

Алан Милн. Автобиографическая книга «Cлишком поздно»

Говорят, Винни-Пух сделал несчастным своего владельца Кристофера Робина. Сын британского писателя Алана Милна наряду с игрушечными персонажами стал героем знаменитой книги, но внезапно обрушившаяся на него популярность была тяжелой ношей для ребенка, и считается, что избавиться от детских травм он не мог всю жизнь. Особенно популярна эта драматичная история стала после выхода на экран фильма «Прощай, Кристофер Робин». Когда хозяин плюшевого медведя вырос, он написал несколько книг воспоминаний, и некоторые читатели почему-то видят в них исключительно рассказ о страданиях от нежеланной славы и недопонимания с отцом. Но на самом деле, автобиографии старшего и младшего Милнов скорее подчеркивают, как отец и сын были близки и как во многом похожи.

Винни-Пух – один из самых известных героев детской литературы XX века. Английский писатель Алан Милн (1882-1956) взял этого персонажа из детской своего пятилетнего сына Кристофера Робина (1920-1996), и уже в 1926 году забавные истории про набитого опилками медвежонка и его друзей знала вся Англия, а его маленькому хозяину приходили пачки писем, о встрече с ним мечтали журналисты и поклонники. Прообразом Зачарованного Леса, в котором происходили события книг о Винни, стали окрестности фермы Кочфорд, приобретенной Милнами в 1925 году, в том числе, находящийся рядом Эшдаунский лес. В Кочфорде прошли последние годы жизни Алана Милна после перенесенного им инсульта. После смерти писателя его супруга Дороти (Дафна) де Селинкур продала знаменитую усадьбу. Права на всех персонажей книг о Винни-Пухе задолго до смерти продал сам Милн. До сих пор медиа-франшиза Винни-Пух, принадлежащая студии Disney, одна из самых продаваемых в мире. 

Поиск славы или бегство от нее?

Алан Александр Милн с детства хотел писать, а в юности – стать главным редактором британского сатирического журнала «Панч», и в целом он смог довольно близко подобраться к своей мечте. Он был талантливым колумнистом, редактором, писал пьесы, детские книги, романы, а причину своих успехов видел в том, что оказался «не совсем не тем человеком в нужном месте в нужное время».

Алан был третьим сыном директора частной школы Джона Вайна Милна. Со старшим братом он общался не слишком много из-за разницы в возрасте, а со средним – Кеном – проводил почти все время. Семья едва сводила концы с концами, но мудрые родители сумели сделать так, что мальчики были абсолютно счастливы: «Мы не голодали, мы играли и проказничали сколько хотели и даже не подозревали, насколько бедны». Отец не выделял их среди других учеников в школе, у него было достаточно педагогического таланта и энтузиазма, чтобы дети неплохо учились, и он, безусловно, очень любил их.

Кен и Алан вечно что-то выдумывали, путешествовали по окрестностям, и даже конкурировали между собой. Но старший брат так хорошо умел совладать с честолюбимем, что его способность принимать свое второе место послужила младшему уроком на всю жизнь. Позже Кристофер Милн писал об отце: «Возможно, одна из вещей, которые я унаследовал от него, — отношение к гордости. Человек имеет право гордиться тем, что сделал, если считает, что сделал это хорошо. Можно даже скромно погреться в лучах славы. Но никто не имеет права быть тщеславным, хвастать и публично демонстрировать свою гордость».

Алан Александр Милн

Было и еще одно важное качество, передающееся из поколения в поколение в семье Милнов. Директор школы Джон Милн был застенчив настолько, что, идя по улице с ребенком и увидев знакомого, «обрывал разговор на полуслове и начинал готовиться к испытанию» — ему нужно было поздороваться! Позднее Алан Милн писал, что предпочитает отказываться от того, что положено делать настоящему писателю – читать лекции, устраивать благотворительные распродажи, говорить речи… («Даже в магазине, делая заказ, я с большой неохотой называю свою фамилию…»)

Похоже, нелюбовь быть на виду у Кристофера Робина возникла не в результате слишком большого интереса к маленькому мальчику, которому принадлежал самый популярный в Англии медведь. Это была наследственная черта, особенность характера.

Мальчику было 9 лет, когда он вместе со своими игрушками должен был участвовать в большом театрализованном параде в Эшдаунском лесу. «Это было увлекательно и захватывающе», -вспоминал он, но перед тем, как появиться перед публикой, он немного встревожил няню своим покашливанием. Объяснение было простое: он всегда нервничал на подобных мероприятиях. Позже Кристофер Милн признавался, что только будучи совсем взрослым с большим трудом смог перебороть в себе стеснение и научился владеть голосом, выступая перед публикой на общественных собраниях.

А тогда, в детстве, в какой-то момент Алан Милн сам остановил волну популярности своего сына. Вероятно, потому что он тоже при всем желании быть принятым публикой писателем и сценаристом, предпочитал заниматься любимым делом, но не быть его заложником.

Алан Милн с сыном и его медвежонком, 1926 г.

«Отцовские мозги и руки матери»

В одной из его довоенных книг было посвящение: «Моему соавтору, который закупает бумагу и чернила, смеется и вообще делает всю самую трудную часть работы». Речь идет о Дафне, супруге писателя. Они вместе смеялись над только что сочиненными шутками и вместе планировали, по какому творческому пути стоит идти молодому пистелю-фронтовику. А когда была написана последняя глава об обитателях Зачарованного Леса, он благодарил ее, подарившую ему Кристофера Робина и затем вдохнувшую новую жизнь в Пуха, ведь это именно Дафна наделила сказочных героев голосами во время игр с сыном.

Алан и Дафна ожидали, что родится дочка. И, возможно, матери необычная прическа сына напоминала о несбывшейся мечте. Для отца же это было скорее напоминание о собственном детстве – ведь у него тоже до определенного возраста были длинные льняные волосы.

Дафна де Селинкур с сыном и его медвежонком, 1926 г.

Родители проводили с сыном не слишком много времени, но не потому, что он был им неинтересен. Мама любила самозабвенно поиграть с ним в «буйные игры». Папе было сложно вписаться в четко спланированную няней жизнь, но он с удовольствием ходил с сыном в зоопарк и на прогулки, а когда тот подрос – учил играть в крокет и ловить рыбу. Просто, пока ребенок был маленьким, в доме было достаточно людей, которые могли решать все бытовые вопросы и заниматься ребенком. Таков был образ жизни семьи. Затем мальчик поступил в школу-интернат – и тоже не потому, что семья мечтала на большую часть года избавиться от него, а потому что там он мог получить хорошее образование.

Алан и Кристофер Милны

О своих родителях Кристофер говорил: «Если моя мать была кошкой, то отец – собакой». Они были абсолютно разными. Мама, не обремененная домашним хозяйством, любила и хорошо умела справляться с некоторыми видами ручного труда. Несколько неуклюжий отец обладал пытливым умом. Мама эмоциональная. Отец застенчивый. А сын вобрал в себя особенности каждого из них. Даже тот самый Кочфорд он любил больше остальных потому, что полюбил в нем и то, что нравилось матери, и то, что было дорого отцу.

Семья Милнов в Кочфорде

Война в кино и в жизни

Отслужив связистом в Первую мировую, Алан Милн считал войну  «неизбывным кошмаром духовной и нравственной деградации».

При этом вряд ли можно говорить о том, что, как показано в фильме «Прощай, Кристофер Робин», он страдал от тяжелого посттравматического расстройства и хотел писать только о войне (хотя в итоге написал несколько публицистических текстов на эту тему). Дафна, пока полк ее супруга был расквартирован не в эпицентре военных действий, «делила с супругом тяготы войны». Когда после тяжелого дня у него не было сил садиться и писать самому, она записывала смешные сюжеты, которые надиктовывал муж. Она не заставляла и не вынуждала его творить — он сам не мог жить без этого. «Делать что-нибудь было необходимо. Нельзя же просто по-дурацки быть солдатом!» — позднее скажет Милн.

Ненависть к войне не помешала ему во время Второй Мировой воспользоваться связями и помочь попасть сыну, не прошедшему комиссию, на фронт. Он сделал это не из чувства вины или долга, как можно подумать, опять же, посмотрев байопик о Милнах, а из-за глубокого понимания чувств молодого человека.

Читайте также: «Пистолет». Глава из книги Кристофера Милна

Кристофер Робин отслужил в инженерных войсках, был контужен, на войне встретил свою первую любовь, впрочем, эти отношения не нашли продолжения в мирной жизни. Довольно подробно он описал  в своих воспоминаниях соседство ужасов войны, смертей и разрушений и особенно ярких на этом фоне проявлений жизни – «мира, красоты, здравомыслия и великого и всепроникающего милосердия».

«Важный маленький персонаж»

Писать детские стихи Алан Милн начал так же, как и все остальное – почему бы и нет? Тем более, когда «под боком есть ребенок». Дома Кристофера Робина чаще называли Билли или Билли Мун, а вот данное ему после рождения имя, «настолько бесполезное для меня лично», как писал он сам, прекрасно подходило для написания стихов.

Милн-старший признавался, что не отличался какой-то особой любовью к детям, а понимание их психологии было основано на наблюдениях, а также на воображении и собственных дорогих воспоминаниях. Написанные им детские произведения – это в первую очередь его мир, его представления, его опыт. Ведь даже по кругу по своим следам, как Винни-Пух в одной из глав книги, в молодости ходил он сам, когда из любопытства остался переночевать на небольшом необитаемом острове: «я наткнулся на свои собственные следы. Много ли людей могут сказать о себе такое?»

Может быть, в этом и был основной конфликт: то, каким изобразил его в своей литературе Милн, то, каким увидели его читатели, и, наконец, то, каким Кристофер Робин сам представлял и ощущал себя, – не совпадало. В целом, в подобном конфликте живет каждый из нас. Для кого-то он более, а для кого-то менее болезненный, но не у каждого (особенно тогда, во времена без Инстаграма) это происходит на виду у миллионов.

Кристофер Робин со своим медвежонком

Пожалуй, больше всего переживаний и страданий подрастающему Кристоферу принесла знаменитая «Вечерняя молитва». Кстати, Милн подарил это стихотворение супруге, разрешив самой решить, что с ним делать и как потратить гонорар. По собственному признанию автора, он хотел показать  в нем тот «очаровательный эгоизм», которым обладают дети. По замыслу мальчик забывает обратиться к Богу с просьбой о милости к нему самому – потому, что уверен в своей исключительности и в том, что Господь и без молитвы не забудет его благословить. «Это вовсе не сентиментальное стихотворение, — писал Милн-младший позже о том, как его отцу неожиданно удалось обмануть читателей, — это умеренно циничное стихотворение. Оно не о хорошем мальчике, который молится, а о непослушном мальчике, который притворяется». При этом, по его же признанию, сам он в детстве, в момент, запечатленный в стихотворении, был ближе к Богу, чем когда-либо. Это потом он постепенно отдалился от веры и был благодарен отцу за то, что тот никогда не навязывал своих атеистических убеждений, а когда решил наконец поделиться ими с сыном, оказалось, что они у них уже совпадают.

Еще одно стихотворение, в котором Кристофер совершенно не узнавал себя, – «В темноте». Дело в том, что мальчик вовсе не радовался, оставшись один в своей комнате вечером, как описано в стихе, а наоборот, долгое время испытывал ночные страхи. «Когда приходило время после каникул возвращаться в школу, — признавался он позже, — утешением было, что в общежитиях не было драконов».

Маленький Милн рано понял, что, если ты «довольно важный маленький персонаж», как однажды назвал его инструктор по верховой езде, то в газетах о тебе вряд ли будут писать правду. Эта иллюзия была разрушена – как когда-то вера в Деда Мороза словами подружки-ровесницы – одним единственным абзацем журналистки, в котором были приведены не реально сказанные им слова, а цитата из стихотворения отца.

Несмотря на все это, Милнам нравилось играть и выдумывать забавные приключения для игрушечных героев. Это было частью жизни семьи. Но период игр прошел. Когда все детские стихи были написаны и история Винни-Пуха закончилась, писатель  решил отойти от детской литературы: «я всегда откуда-нибудь удирал», описывает он свой творческий путь. Не тут-то было. «Мне повезло как писателю: все, что мне хотелось писать, как правило, хорошо продавалось. Мне не повезло как бизнесмену: как только оказывалось, что такая-то тема хорошо продается, мне уже больше не хотелось о ней писать. Мне повезло как мужу: в семье меня поощряли быть писателем, а не бизнесменом». Милн, как и всю жизнь, хотел теперь заниматься тем, что было ему интересно в данный конкретный момент. Но «проницательные критики» по-прежнему искали «повзрослевшего Кристофера Робина» в следующих произведениях писателя.

Иллюстрация Эрнеста Хауэрда Шепарда, вместе с Милном создававшего образ знаменитого медведя

Кристофер без Пуха

А что же тот милый кудрявый мальчик? И книжное имя Кристофер Робин, и домашнее имя Билли Мун остались в прошлом. Знаменитые игрушки в 40-е годы были отправлены в США на выставку, да так там и остались, и их владелец никогда не испытывал по этому поводу сожалений: «Мои игрушки были для меня не больше, чем когда-то ваши для вас. У каждого ребенка есть свой Пух, но было бы странно, если бы каждый мужчина хранил его, чтобы он напоминал о детстве».

Знаменитые игрушки Кристофера Робина в витрине в Нью-йоркской публичной библиотеки

Кристофер Милн, вернувшись с фронта, окончил учебу и счастливо женился. Лесли была его родственницей по материнской линии, и молодые люди были очень похожи: с детства привыкли много времени проводить в одиночестве, блуждая по полям и лесам, и им «нравилось одиночество в компании друг друга». Милну-младшему пришлось потратить некоторое время на поиск дела, которым он хотел и мог бы заниматься. Это был непростой период для сына знаменитого писателя. В 1951 году вместе с супругой он уехал подальше от «арены успехов» своего отца – Лондона, и – как бы странно это ни выглядело – стал книготорговцем.

Кристофер Милн и Лесли де Селинкур, 1948 г.

Опыт создания книжного магазина в маленьком курортном городке он довольно подробно описывает в одной из своих книг. И это история о том, как можно заниматься любимым делом, руководствуясь в первую очередь не правилами коммерции, а своими представлениями и принципами. Двадцать один год они с женой получали доходы только от своего магазинчика. «Я говорю это громко и гордо, — писал Кристофер Милн. – Громко, потому что некоторые люди, кажется, подозревали, что все это время Пух содержал мои карманы плотно набитыми деньгами».

К тому моменту, когда умерла его мать, Кристофер уже не нуждался в том, чтобы доказывать (наверное, прежде всего самому себе), что он самодостаточный мужчина, способный содержать семью. Теперь он готов был взять часть гонорара своего отца. В первую очередь, ради своей дочери Клэр

Кристофер Милн и Лесли де Селинкур и их дочка Клер в книжном магазине в Дартмуте

До 17 лет она в основном находилась в школе-интернате – у нее были спастические нарушения, требовались особые условия, и, к счастью, не слишком далеко от городка, в котором жила семья, оказалась специализированное учреждение. Теперь она вернулась домой. «Школа научила ее многому, но так и не научила ходить. Клэр будет жить дома, ей нужна будет помощь, и я больше не смогу целый день работать продавцом книг».

ДЦП Клэр делал многое недоступным для семьи. Но «лучше, если вы сможете принять вещи такими, какие они есть, чем жить в надежде, что они улучшатся», — писал Милн-младший о том, как они научились быть счастливыми и благодарными несмотря ни на что. По жизни застенчивому и предпочитающему остаться дома, ему бывало тяжело выходить на прогулку, толкая инвалидную коляску по улицам Дартмута. «Но когда мы возвращаемся домой, я могу признать, что мне это тоже понравилось!» Ему, разбиравшему в семь лет дверные замки и вечно что-то изобретавшему, а в двадцать три обезвреживавшему фашистские мины, доставляло огромное удовольствие придумывать и мастерить всякие устройства, которые могли облегчить жизнь его дочери. И вновь, несмотря на то, что он был уже бесконечно далеко от родителей, Кристофер говорил, что мог делать это для Клэр благодаря тому, что от отца ему достался математический склад ума, а от матери – умелые руки.

Клэр Милн. В 2002 году на средства, доставшиеся ей от деда-писателя, был основан фонд, занимающийся поддержкой людей с ограниченными возможностями. Клэр умерла в 2012 году, но фонд продолжил свою работу.

«Личная правда»

Ни Алана, ни Кристофера Милнов давно уже нет на этой земле. Но по-прежнему публике хочется разобраться и разложить по полочкам их внутрисемейные отношения. Это ведь так увлекательно – искать и находить драму: милый плюшевый мишка делает несчастными людей рядом с ним…

Читая воспоминания двух мужчин, видишь, как каждый из них старался достаточно уверенно идти по своему собственному пути, двигаясь от неудач к успехам и наоборот, учился принимать жизнь как она есть и по-своему был счастлив.

В своих автобиографиях они предстают перед нами именно так, как хотели бы, чтобы их видели другие. Но, в конце концов, хозяин знаменитого медвежонка смирился с тем, что у каждого, кто когда-либо познакомится с Пухом – через оригинальный текст, перевод или версию «Диснея», – будет своя «личная правда». И эта правда, видимо, включает представления об Алане Милне и Кристофере Робине.

Такая правда есть в биографической ленте о Милнах  – в конце концов, никто же не ждет от художественного кино достоверности, а созданная на экране история заставляет о многом задуматься…

Ничуть не меньше «личной правды» в милейшем Диснеевском фильме, в котором показана история вымышленного Кристофера Робина, оживают игрушки, а вечно занятые взрослые вспоминают, что нужно находить время на общение с детьми и сохранять в себе детское любопытство. Тем более что оба Милна – без Винни-Пуха и в реальном мире – имели то, без чего не появилось бы знаменитое Зачарованное Место, – любовь и интерес к жизни.

Кадры из фильмов «Прощай, Кристофер Робин» (2017 г.) и «Кристофер Робин» студии «Дисней», (2018 г.)