Ландшафтный дизайнер Глеб Калюжнюк: Без творческого подхода ничего не получится

Успешный московский ландшафтный архитектор Глеб Калюжнюк — неоднократный победитель конкурсов, в партнерстве с Британскими ландшафтными дизайнерами получивший Гран-при и первые места в престижных конкурсах России, США, Великобритании. Много лет он работал в компании HONKA, однозначно признанной лучшей компанией в деревянном загородном строительстве, а сейчас он генеральный директор собственного ландшафтного бюро «GeoGraffiti». При этом он воспитывает шестерых детей: двоих сыновей (Кирилл, 14 лет; Ваня, 6 лет) и четверых дочек (Маша, 13 лет; Ксюша, 11 лет; Лиза, 8 лет; Аня, 4 года).

Историей своих творческих успехов в профессии и в семье Глеб Калюжнюк поделился с журналом «Батя», а также рассказал о прошлом и настоящем ландшафтного дизайна и дал несколько советов дачникам.

Ландшафтный дизайнер Глеб Калюжнюк

Отец сказал: Ле Корбюзье тоже не был архитектором

— Глеб, как началось ваше увлечение ландшафтной архитектурой?

— Я родом из Петербурга, там родился, вырос, учился. Мы с родителями часто ездили в Петергоф, Пушкин, Гатчину, Павловск — это прекрасные, вдохновляющие парки. А Парк «Монрепо» в Выборге и сейчас самый любимый из парков России. Это уникальный романтический парк, так называемого Оссианического стиля. С одной стороны, это памятник истории и культуры: на острове неоготическая постройка — семейное захоронение, на мысу в память о приезде Александра I стоит стела, разных памятников очень много; с другой стороны, сад искусно вписан в прекрасную дикую природу Карельского перешейка: скалы, выходящие к воде, редкие виды папоротников на скальных выходах. Смена времен года там воспринимается очень ярко. Осенью, например, когда листья лип желтеют, они первозданно лимонного цвета, какой в городе не увидишь. Над тобой лимонный свод и под ногами всё лимонное. Незабываемые впечатления!

Кроме того, моя мама, по профессии инженер-строитель, руководила проектным отделом и совмещала работу с хобби — разводила цветы. Весь отдел был как оранжерея, за счет особенного микроклимата работать там, думаю, было очень комфортно. Потом её внимание переключилось на стандартный шестисоточный участок, и он превратился в филиал ботанического сада, соседи приходили смотреть на редкие виды растений. Сейчас мама больше внимания уделяет территории возле дома в городе, в прошлом году даже получила медаль от Петербургского муниципалитета «За благоустройство города».

Меня садоводство тоже увлекло с детства. Была мечта жить и работать садовником в большом, слегка запущенном парке. Еще когда я учился в старших классах школы, по собственной инициативе сделал на даче первую альпийскую горку (тогда, в начале 90-х, это было необычно), потом сам делал дорожки — отливал плитку из бетона и инкрустировал ее галькой.

— А какую роль сыграл отец в формировании вашей личности?

— Папа всегда играл большую роль в нашей с братом жизни. Зимой всей семьей на лыжах ходили. Мне сами походы, правда, не очень нравились – папа с братом уходили далеко вперед (брат на 2 года старше), я плелся в хвосте, но поскольку проходило всё это на Карельском перешейке, в очень красивых местах, эстетические переживания сглаживали негатив и вдохновляли.

Папа занимался наукой, преподавал организацию, планирование и управление в строительстве и, даже когда почти лишился зрения, продолжал вести студентов и аспирантов. Эти его знания были весьма полезны для меня.

Но для меня гораздо важнее было, что он был очень разносторонним, широко образованным человеком. Он любил и хорошо знал литературу, поэзию. Пастернака мог наизусть читать довольно долго, прозу читал нам вслух, причем некоторые вещи заметно раньше, чем мы могли их оценить. Например, фразу «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…», я впервые услышал от него и запомнил навсегда, когда мне было лет семь. Для 1977 года это было смело! Какие-то сложные философские вещи папа мог хорошо объяснить.

В 10 классе я решил поступать на архитектурный факультет, записался на подготовительные курсы. Многие поступили, а я нет, и, чтобы не терять год, по совету отца поступил на строительный факультет. Он сказал, что Ле Корбюзье тоже был не архитектором, а инженером, и при этом прославился как архитектор. (Папа, кстати, – спасибо ему – позже оплатил мое второе высшее архитектурное образование.) Поступив на строительный, я продолжал дружить со студентами-архитекторами, с которыми учился на курсах, ездил с ними на практику – на Валааме мы реконструировали Всехсвятский (Белый) скит.

Глеб Калюжнюк

Архитектура и вера

— Это помогло вам воцерковиться?

— В том числе. Не сразу. До этого была культура хиппи, «Сайгон». Я увлекался археологией, ходил в археологический кружок, там многие были вовлечены в эту культуру, я тоже был этим увлечен. Потом увлекся буддизмом, занимался ушу. А в какой-то момент стал заходить в церковь. Впервые причастился, еще не будучи крещеным. Просто одна знакомая с архитектурного факультета, Ольга, предложила мне съездить в Псково-Печерский монастырь. Поехали туда компанией, все, кроме меня, крещеные. Пришли в храм на службу, смотрю, народ выстроился к причастию, ну и я за ними.

А потом как-то сидели с преподавателем строительной физики, Александром Лесьюисом, говорили о Бердяеве, о Лосском, и я ему сказал, что не крещен. «Но вы же понимаете, что это необходимо?» — спросил он. «Да, в общем, понимаю, но…», — ответил я. «Тогда приходите в воскресенье на Смоленское кладбище». Пришел, там меня крестили, он стал моим крестным, а меньше чем через год его рукоположили сначала в диаконы, потом в священники, и он стал также моим духовником.

Потом, когда я поступил на архитектурный, уже сам пытался продвигать сокурсников в нужном направлении. Например, от Общества восстановления храмов организовывал поездки студентов-архитекторов на практику в интересные места.

— Интересно, как отец отнесся к вашему крещению, воцерковлению?

— Мы с ним долго и основательно спорили. Атеистом папа не был, признавал, что есть высшее начало, но был уверен, что оно безличное, организующее и подчиняющееся всеобщим законам, и что мироздание, помимо материи, включает еще энергию и информацию, то есть естественно признавал, что существует мир и нематериальный. Уже ближе к концу жизни (умер папа прошлым летом), я так понял, папа все-таки пришел к тому, что Бог — Личность, и последнее время стал регулярно как-то по-своему молиться. Видимо, необходимы были ему наши споры о вере, чтобы прийти к более глубокому пониманию Бога и веры.

Глеб Калюжнюк

Ландшафтный дизайн вчера и сегодня

— Учась на архитектурном, вы понимали, что хотите заниматься именно ландшафтной архитектурой?

— Мне всегда нравилась ландшафтная архитектура, но даже в студенческие годы я не думал, что буду заниматься преимущественно ей. Я как архитектор, конечно, и сейчас иногда проектирую и дома, особенно деревянные (эта тема мне особенно близка, так как я долго работал ландшафтником в компании HONKA), также мне близка и церковная архитектура, несколько лет назад спроектировал для одного монастыря колокольню, сейчас она построена. Ну и когда я поступал на архитектуру — да, я понимал, что ландшафт, интеграция архитектуры и природного окружения мне особенно близки. И я сознательно выбрал специализацию «ландшафтный дизайн».

Приехав в Москву в 2000 году, я стал искать фирму, которая занимается ландшафтным дизайном. Если в архитектуре тогда, после советского застоя, уже появилось немало интересных, актуальных проектов, то в области ландшафта ничего современного, яркого, нестандартного не было вообще. Соответственно мои работы, сочетавшие инновационные подходы и архитектурный профессионализм, сразу были замечены.

За последние 15 лет Россия совершила огромный прорыв в ландшафтном дизайне, сделано много интересного, и, что очень важно, в профессиональной среде сложилась позитивная, дружественная атмосфера. Тех, кто жестко конкурирует друг с другом, пытаясь друг у друга вырвать заказ пожирнее, немного, и в основном так себя ведут себя люди не очень высокого профессионального уровня. Лучшие специалисты-ландшафтники дружат между собой, поддерживают друг друга, организуют совместные поездки, обсуждения, мастер-классы. В период с октября по февраль, когда в садах работы замирают, раз в неделю проходят встречи ландшафтного клуба и в Москве, а с 2015 года и в Питере: собирается в ресторане от 20 до 40 человек, а иногда и больше, делятся опытом, секретами, устраивают показ специально подготовленных слайд-фильмов.

— Какие ландшафтные проекты у вас любимые?

Проектов было выполнено очень много, а наиболее близки мне те, которые были реализованы, доведены до финиша. Таких тоже немало.

Очень интересно и полезно было работать с британским ландшафтным дизайнером Салли Корт. Работая над воплощением ее проекта, я получил богатейший опыт. Но в каждом проекте возникают свои сложности, и ни про один из своих садов я не могу сказать, что он совершенен.

Идеальным реализованный проект может казаться только со стороны. Например, есть несколько компаний, в работах которых я не нахожу никаких ошибок, недоработок. Вроде всё до мелочей продумано, просчитано, идеально выполнено, но когда авторам этих садов говоришь, что их сады идеальны, они отвечают: ну мы-то знаем, где и что там недоработано, как на самом деле должно было быть. Также и я про свои работы знаю, что именно там можно было сделать лучше.

Каждый раз, когда берусь за новый проект, возникает опасение, получится ли, но только два случая помню за 15 лет, когда мы совсем не нашли общего языка с заказчиками. С остальными, кто хотел сделать сад, и их бюджет позволял воплотить их пожелания, мы всё довели до конца. А насколько хорошо получится сад, в итоге зависит не только от исполнителя, но и от заказчика. Иногда клиенты генерируют шикарные идеи, до которых я, хоть и профессионал, не додумался бы. А бывает, что очень состоятельные люди тратят какие-то безумные деньги в доме на занавески, на диваны, а вот фонари предпочитают купить подешевле, и далеко не всегда удается убедить их, что их дешевые фонари испортят ландшафт или, банально, скоро сломаются.

Время рабочее и время семейное

— Как случилось, что вы, коренной петербуржец, переехали в Москву?

— Женился. Познакомились мы, когда я уже на архитектурном учился. После первого курса мы приехали на художественно-ознакомительную практику в Великий Новгород, жили в Свято-Юрьевом монастыре, рисовали, изучали архитектуру и несколько часов в день помогали монастырю. И тогда же в Новгород с группой искусствоведов приехала Юля – она училась иконописи в Свято-Тихоновском богословском университете. Мы поговорили с ней раз, другой, и возникло «короткое замыкание».

Супруга Глеба Калюжнюка с новорожденной дочкой Лизой

Четыре года мы ездили друг к другу и договорились, что когда закончим учебу, она переедет ко мне в Питер. Но когда я закончил архитектурный, ей добавили еще год обучения, и мы оба уже не видели смысла ждать. Я приехал в Москву, мы обвенчались в храме царевича Димитрия, венчал нас Юлин духовник отец Аркадий Шатов (ныне епископ Пантелеимон). Защита Юлиного диплома практически совпала с рождением нашего первенца, Кирилла, и уже не до возвращения в Питер было. Кроме того, питерский климат не для всех хорош. Приезжая ко мне, особенно осенью или весной, Юля почти всегда заболевала. Это вторая причина, по которой мы в итоге остались в Москве.

Глеб Калюжнюк с детьми

— Теперь у вас шестеро детей, успеваете ими заниматься или работа всё время отнимает?

— В октябре я уволился, сейчас зарегистрировал собственную фирму, стал работать на себя, появилась возможность свободнее располагать своим временем. А раньше…

Первые годы сидел на работе до 8-9 часов вечера, но когда детей стало двое, трое, всё: рабочее время закончилось – домой. Если не успевал что-то доделать, доделывал дома после 11 вечера. Уложили детей, и сиди хоть до пяти утра, но в семь, хочешь не хочешь, надо встать и везти детей в школу.

Вечера, за редкими исключениями, мы всегда проводим вместе. В 8 часов ужин, и, если ни у кого нет завала по учебе, во время ужина смотрим фильмы, что-то обсуждаем. С уроками помогаем детям: я — по математике и английскому, Юля — по русскому и литературе. В выходные вместе играем в какие-то настольные развивающие игры, ходим на выставки, концерты, спектакли, ищем новые виды активности. Недавно все, включая четырехлетнюю, летали в аэротрубе, в ближайших планах квесты.

Глеб Калюжнюк с сыном

Глеб Калюжнюк с детьми

Старшие дети бывали со мной на объектах, получили представление, чем папа занимается, им это интересно. Был момент, когда дети стали делиться, кто кем станет: кто архитектором, кто дизайнером интерьеров, кто ландшафтником. Старший сын Кирилл интересуется архитектурой, но, думаю, ему ближе будет или строительство, или электроника и IT. Он любит технику, с раннего детства мастерит что-то, с 11 лет ездит на тракторе, ремонтирует свой мотоцикл.

— Где же он научился?

— Так ведь они всё лето в деревне проводят, в селе Верхне-Никульском. Это в Ярославской области, 350 километров от Москвы. В этом селе отец Павел (Груздев) служил! Сам я приезжаю только на выходные – в нашей отрасли летом самый сезон, поэтому максимум на неделю удавалось уйти в отпуск. Там домов 80, зимой живут от силы в десяти, а летом жизнь довольно бурная, много детей. Есть и несколько православных компаний из Москвы. Прошлым летом мы младшим батут купили, так со всей деревни дети приходили к нам на нем попрыгать.

Так вот, Кирилл подружился с одним местным работящим мужиком. Три года назад приезжаю, спрашиваю, где Кирилл, жена говорит: «На том конце деревни, на тракторе ездит». Потом появился старый мотоцикл «Минск».

Ну а девочки в меня – к рисованию тянутся. Дети все учатся в Свято-Димитриевской гимназии, а там буквально через дорогу прекрасный центр «Донской», в нем занимаются все старшие: девочки в художественной студии, Кирилл в техническом кружке.

Дизайнер без дизайна и советы дачникам

— А у себя в деревне вы как-то обустроили участок или в этом смысле вы сапожник без сапог?

В деревне

— Работая 14 лет как наемный сотрудник, я не имел такой возможности. Не хватало ни времени, ни средств. Но теперь процесс начался. У нас красивый участок со сложным рельефом, туда хорошо впишется пруд, основа уже сделана. Баню сами строили, и не только Кирилл в этом участвовал, но и старшие девочки.

— Можете дать какие-то советы дачникам? Как человеку, не занимающемуся ландшафтом профессионально, обустроить свой участок, чтобы он радовал глаз?

— Это очень долгий разговор. Главное, наверно, непреодолимое стремление к красоте и трудолюбие наших дачников. Если оно есть, мы видим сады зачастую не хуже, чем сделанные именитыми компаниями.

Каждый участок неповторим. Универсальных решений найти невозможно. Я бы посоветовал почитать книги по истории садов и парков, путешествовать по садам. Несмотря на другой масштаб, это расширяет кругозор и развивает вкус. Кроме того, сейчас появилось много литературы по малым садам – там можно почерпнуть интересные идеи, технологии.

На ютубе вы найдете много интересного, сайт gardener.ru очень полезен, в соцсетях есть профессиональные сообщества, сообщества открытые и доброжелательные – напишите, что конкретно вы хотели бы сделать на своем участке, и вам дадут не один дельный совет. Регулярно проходят ландшафтные выставки – на них тоже можно узнать немало полезного.

Просто изучение ботаники, цветоводства, новых сортов вряд ли будет эффективно, потому что коллекционный сад, где много растений, трудно превратить в сад, в котором приятно находиться – слишком много пестроты и неорганизованности. Для гармоничности небольшой сад должен иметь одну, две, максимум три основных темы, идеи. Например, очень популярны сейчас сады «Новой Волны» с маленькой площадью газона, с обилием высоких трав, близкие по дизайну и экологии к природным сообществам, требующие минимального ухода.

В любом случае если человек хочет обустроить свой сад, он должен быть готов к тому, что придется многое переделывать не раз и не два. Даже профессионалам иногда приходится корректировать проекты в процессе работы. Главное – не бояться и дерзать.

— А в городе вы свой двор обустраиваете?

— Пока мы снимаем квартиру, и дом, в котором мы живем, не вполне считаем своим. Но руки всё равно чешутся что-то сделать по ландшафту, и по весне мы с дочками стрижем метров 250-300 кустов, растущих вдоль дома. Им очень нравится. Ну а будет своя квартира – возьмемся за двор капитально.

Хотя в Москве ситуация неплохая, многие дворы неплохо благоустроены. Но своими силами во дворе можно сделать озеленение — посадить многолетники, а для полноценного благоустройства двора нужны большие деньги. Хорошие детские и спортивные площадки стоят миллионы и недостаточно просто их поставить — их надо интегрировать в окружение, тогда они будут популярны у детей. Во дворе дома, в котором мы сейчас живем, большой перепад рельефа, и его можно очень интересно использовать, для этого надо разработать проект, но пока даже на проект бюджет не выделен. Пока в ожидании.

О творчестве – в работе и в семье

— Часто вам приходится делать вещи, которые не приносили никакого морального удовлетворения?

Глеб Калюжнюк

— Я думаю, что в любой творческой профессии есть вещи, которые делать не хочется, но необходимо. Кому-то тяжело разрабатывать технические чертежи — но без них никак нельзя. Я долгое время сознательно избегал организационной работы, поэтому отказывался становиться руководителем ландшафтного бюро. Оформлять договоры, проверять сметы, вести переговоры с подрядчиками, контролировать рабочие процессы для меня муторно, неинтересно, никакого творчества в этом нет. Но потом пришло понимание, что пора выходить в свободное плавание, а без знания бизнеса, навыков управления и организации это нереально, поэтому последние два года я во многом отказывался от творчества, чтобы освоить документооборот, специфику ведения переговоров с клиентами, с подрядчиками и т.п.

Пока хожу на бизнес-курсы, потому что каким-то организационно-административным премудростям за два года научился, но не всему, сейчас добираю знания.

— Не боитесь превратиться в администратора?

— Это очень проблематично для руководителя: как не лишиться творчества в своей работе? Но общаюсь с коллегами, друзьями, многие из которых уже руководят своими компаниями и при этом успевают и проектировать, и в конкурсах участвовать, статьи и книги писать, и на поездки по всему миру у них хватает времени. Я уверен, что и у меня всё намеченное получится, несмотря на кризис. Некоторые специалисты даже считают, что кризис – лучшее время для начала нового дела.

— А воспитание детей вы считаете творчеством?

— Конечно. Ведь не получится воспитать ребенка по заранее прописанным нормам. Все «знают», как надо воспитывать, пока у них нет детей. А появляется первый, второй, уже начинаешь сомневаться в чем-то, когда же их шесть, понимаешь, что мало что понимаешь и что без Божией помощи правильное воспитание невозможно. Нельзя сказать, что в воспитании мы двигаемся от поражения к поражению. То получается, то нет, но без творческого подхода вообще ничего не может получиться.

Конечно, воспитание детей отнимает много моральных и интеллектуальных сил. Возможно, уделяй я ему меньше времени, больше успевал бы по работе, давно написал бы книгу и так далее… Но я сделал выбор в пользу семьи.

Дочка Глеба Калюжнюка на рабочем месте папы