«Мне так понравились ваши книжки, теперь я их обязательно прочитаю!»

«Если бы в моем детстве выяснилось, что у кого-то дед писатель, его бы затаскали по всяким классным часам и пионерским сборам», – говорит автор детских познавательно-приключенческих книг и дед двоих внуков Вадим Худяков – ему в этом смысле сегодня живется и пишется спокойно. Он рассказал, почему мало читают и чем интересуются современные дети, какие основные задачи у папы и какой навык необходим, чтобы семья была крепкой.

Вадим Георгиевич Худяков — журналист, писатель. Родился 24 апреля 1954 года в Москве. Окончил филфак Камчатского педагогического института. По образованию учитель русского языка и литературы. Работал в камчатских газетах, ТАСС, газете «Труд», выходившей в 80-е годы многомиллионными тиражами, был вице-президентом московского издательского дома «Мегаполис-Континент». А в 1999 году стал замом главного редактора автомобильной газеты «Клаксон» и проработал в этой должности полтора десятка лет. Женат. Воспитал дочь, дед двоих внуков.

 

Автор пяти книг для детей от 7 до 14 лет:

• • — про полеты Чкалова и Громова через Северный полюс в Америку;
  • — про наших полярников, которые спасали экспедицию Умберто Нобиле, когда его дирижабль потерпел катастрофу в Арктике;
  •  — про дрейф первой станции «Северный полюс-1» под руководством Папанина;
  • — про экспедиции Беринга и Чирикова к берегам Америки;
  • — про поиски земли Санникова.
  • К печати готовится шестая книга – про ледоколы.

 

Дети XXI века: листать страницы скучно, читать с экрана привычнее

 

— Вадим Георгиевич, какие книги интересуют современных детей?

 

— К сожалению, дети сейчас мало читают. Сужу об этом по друзьям моего внука и по нему самому: бумажные книги прочитываются только в силу необходимости – есть задание по внеклассному чтению и список литературы. И вообще, детям XXI века листать страницы скучно – читать текст с экрана компьютера привычнее и удобнее.

 

— Вы считаете, что интерес к чтению угасает? А почему?

 

— Сейчас у детей гораздо меньше свободного времени, чем было, допустим, у меня в детстве. Мой внук ходит в две школы – обычную и музыкальную, а еще на отдельные занятия по испанскому языку и программированию, занимается каратэ. Дорос до синего пояса и надеется дорасти до черного. А ему же хочется еще и на компьютере поиграть…

 

Так что книги в их жизни занимают уже не то место, что у предыдущих поколений. У моих ровесников в детстве были только книги и кино, а у нынешних детей сто двадцать каналов по ТВ, Интернет, игры компьютерные, которые мы и представить не могли. У них совсем другая жизнь. Сначала меня расстраивало, что мой внук не читает книги запоем, как их читал я или моя дочь Маша — его мама, которая с 12 лет приобщилась к классической литературе. А потом смирился: время изменилось, у детей другие интересы и приоритеты. Но в любом изменившемся времени остаются базовые понятия – честность, честь, достоинство и т.д. Все по Владимиру Высоцкому: если нормальный человек вырос, значит, нужные книги он в детстве читал.

 

— А расскажите немного о ваших книгах?

 

— Это приключения, хотя книги позиционируются как познавательные. Самой популярной из всех моих детских книжек оказалась та, что про папанинцев, и даже догадываюсь, почему — она рассказана от имени полярной лайки, пса по кличке Веселый.

 

Впрочем, книги – громко сказано. Все это тонкие книжечки, и главная трудность состояла в том, что информации масса, и надо было вместить ее в короткий текст. Но, похоже, это удалось сделать, в том числе благодаря чудесным иллюстрациям Ольги Зинюковой.

 

Но знаете, что самое обидное? Иногда вдруг вспоминаешь или находишь какую-то захватывающую деталь постфактум – например, когда книга о Беринге и Чирикове была уже написана, я сообразил, что ее главным героем мог стать участник этой экспедиции, двенадцатилетний юнга Лавруша Ваксель,– а поздно, книга уже ушла в печать!

 

— У вас есть обратная связь с аудиторией? Какие вопросы задают вам читатели?

 

— Я несколько раз встречался с московскими школьниками 4-5 классов, и иногда их вопросы ставят меня в тупик или удивляют. Спрашивают, а почему собаку папанинцев звали Веселый? Отвечаю, что ее действительно так звали. А дети недоумевают – она что, эта собака, была на самом деле? Я ее не придумал?

 

Одна девочка долго выспрашивала про Северный полюс, а потом говорит: «Мне так понравились ваши книжки, теперь я их обязательно прочитаю!»

 

Другая юная читательница спросила, нужна ли фантазия, когда пишешь про полярников. Ответил, что нет — это ведь историческая книга. А потом, уже вернувшись домой, понял, что неверно ответил – фантазия необходима, потому что мало знать о событиях, надо мысленно перенестись в другое время и представить, как все происходило. А это, кстати, не так просто…

О выборе профессии: мечтал быть пиратом, милиционером и учителем, а стал журналистом

 

— А что вы сами читали в детстве и влияют ли книги, прочитанные в детском возрасте, на выбор профессии?

 

— На выбор профессии – вряд ли, но они формируют круг интересов ребенка, а это, в свою очередь, может повлиять на его жизнь. В детстве я даже не думал, что стану автомобильным журналистом. Такой профессии тогда вообще еще не было. После прочтения книг хотелось быть то пиратом, то ковбоем, то рыцарем.

Когда в руки попала книга Сергея Голицына «Сорок изыскателей», где один из персонажей поступал в геологический институт, это мне вдруг стало любопытно. В результате с молотком на длинной ручке я облазил, добывая камни вулканических пород, все окрестные сопки – мы с родителями тогда жили на Камчатке. Потом увлечение геологией ослабло, потому что я прочел «Дело пестрых» Аркадия Адамова и захотел стать сотрудником уголовного розыска. Затем увлекся книгами Антона Макаренко и почти твердо решил быть учителем, причем работать с трудными детьми – тогда моим любимым литературным персонажем был Викниксор из «Республики ШКИД» Л. Пантелеева и Г. Белых. После школы я поступил в педагогический институт, но педагогом не стал — начал писать в местные газеты, а по окончании отправился работать в редакцию «Камчатского комсомольца».

 

— Когда вы собирались пойти в милицию, как ваш отец, служивший в Камчатском УВД, отреагировал?

 

— Нормально отреагировал, но на всякий случай решил провести «профилактику». В редкие свободные от дел выходные отец со всеми подчиненными ездил на рыбалку («корпоративов» тогда не было, а выезд на природу с костром и ухой в ведре на Камчатке — обычное дело). Меня взяли с собой – я тогда окончил 9 класс. Словно случайно зашел разговор о «романтике» работы в милиции. Нет, бывалые опера меня не отговаривали, просто без прикрас рассказывали, как они день и ночь гоняются за преступниками, как постоянно сталкиваются со всякими моральными уродами, отслеживая связи уголовников. В общем, ненавязчиво показали мне все минусы своей профессии…

 

— Что вас привлекло в профессии журналиста?

 

— Встречи с разными людьми, это, наверное, наиболее приятный момент журналистской работы.

 

Так в «перестроечные» времена я взял одно из первых, а возможно, первое в советской прессе интервью у священнослужителя. Оно было опубликовано в конце 80-х в газете «Труд», где я работал замом редактора отдела информации. Моим собеседником был отец Сергий Суздальцев — замечательный, очень умный человек, внимательный собеседник и великолепный рассказчик. Немного позже он крестил моих жену и дочку в церкви на Воробьиных горах, где служил.

 

А задолго до этого произошел забавный случай. В 1981 году в составе группы журналистов и писателей, пишущих о пограничниках, я побывал в Армении. В одной местной церкви мы разговорились с ее настоятелем, что не понравилось сопровождавшему нас офицеру-политработнику. «Наши космонавты летали, а никакого Бога там не видели», — привел он «убойный» аргумент. Настоятель развел руками и со смущенной интонацией ответил: «Понимаете, Бог — это немного выше, чем летают космические станции».

— Ваша дочь тоже выбрала журналистку. Вы ей давали профессиональные советы?

 

— Разве что в самом начале, когда она училась на журфаке МГУ. Мария прекрасно обходилась без отеческих назиданий, она с детства очень самостоятельная. Как и большинство детей (о чем взрослые склонны забывать, полагая, что их мальчики и девочки пропадут без родительского влияния).

 

Однажды, еще в молодости, мы всей семьей отправились отдыхать в Геленджик. Неожиданно для нас с женой выяснилось, что то, что нравится и интересно нам, во многих случаях абсолютно не то, что нравится и хочется нашему ребенку. А где-то с 15-16 лет у нее вообще появилось свое мнение по большинству вопросов.

 

Сейчас Маша занята семьей и отлично справляется с ролью жены и мамы двоих детей.

Шпага из дерева, шлем из жести и разные сказки: отцу не надо отмахиваться от интересов ребенка

 

— Как вас воспитывал ваш отец и что вы вынесли для себя из его уроков?

 

— Мое поколение — это люди, родившиеся в первое послевоенное десятилетие. О войне мы знали не от незнакомых ветеранов, приходивших на пионерские сборы, и даже не из книг или кино. О ней рассказывали (как правило, очень скупо и без акцента на кровь и всякие ужасы) наши собственные родители.

 

Война – это были орден и медали на папином «выходном» пиджаке и длинный, глубокий шрам от немецкой разрывной пули на его плече. Нацисты — не далекие от жизни злодеи вроде толкиеновских орков, а вполне реальные гады, угнавшие маму в рабство и убившие много людей, среди которых были и дедушки-бабушки моих одноклассников.

Но война кончилась, страна уже восстановилась от разрухи, и жизнь вокруг была очень интересная: какие-то грандиозные стройки, покорение целины, первый спутник, первый атомный ледокол, первый космонавт Земли Юрий Гагарин… У нас были свои дела, пионерские. Сейчас многие считают, что пионерская организация оболванивала детей. Ничего подобного! В первую очередь она приучала к честности, трудолюбию, взаимовыручке, умению добиваться поставленных целей. Все мы, например, были тимуровцами и, как могли, помогали пожилым людям. Ребята из нашего класса разносили почту. Бабушка-почтальонша сидит на лавочке возле дома, а мы с газетами и письмами бегаем по этажам. Вставать приходилось на рассвете, но это было реальное полезное дело. А если говорить об идеологии, то «коммунизм через 20 лет» нам уже пообещали, но в это не верили даже первоклассники. А вот в то, что светлое будущее когда-нибудь наступит, мы верили. Как и в то, что «на Марсе будут яблони цвести». Популярная тогда была песня… Все это, разумеется, наложило свой отпечаток на наше мировоззрение.

 

А что касается воспитания, то задача любого отца, на мой взгляд, – больше времени проводить с ребенком и не отмахиваться от его вопросов, и, главное, от его интересов.

 

— Вашему папе это удавалось?

 

— Он уделял максимум внимания мне и моему брату, насколько это позволяла его служба. Мой отец, Георгий Андреевич Худяков, служил в милиции, отлично стрелял (и нас с братом с юных лет научил), пользовался большим уважением своих подчиненных. Когда ушел в отставку, его бывшие сотрудники не раз наведывались к нам в гости и спрашивали у него совета по разным рабочим моментам. А когда гостей не было, мы с родителями проводили вечера в семейном кругу, играли в лото, вслух читали книги.

 

Мы с папой вместе ходили гулять собакой, разговаривали обо всем на свете. Когда я с мальчишками играл в футбол, он никогда не отказывался судить матч. Для игры в индейцев мы вместе делали луки, стрелы и томагавки.

 

Папа с детства был умельцем на все руки. Он и в первый класс пошел самостоятельно (ему еще шесть лет не исполнилось), без ведома родителей, с собственноручно сколоченным из фанеры ранцем. Со всеми инструментами обращался виртуозно. Для него не составляло труда, к примеру, соорудить настоящий диван – однажды он его и сделал, в камчатских магазинах тогда мягкую мебель найти было сложно. Я, увы, не такой рукастый. В детстве только иногда помогал маме вскапывать грядки, а папе – колоть дрова и пристроить веранду к нашему маленькому дому. Впрочем, провертеть дырку в несущей стене и, допустим, навесить полки в кухне — для меня и сейчас не проблема.

 

Родители делали для меня удивительные новогодние костюмы. Один был просто великолепен – костюм богатыря с настоящей кольчугой и шлемом из жести… А еще в нашей семье все хорошо рисовали, поэтому все стенгазеты в школе поручалось делать мне. Ну, как мне? Папа красиво изображал заголовок, мама каллиграфическим почерком переписывала заметки, я рисовал карикатуры на двоечников и ябед. Такая красота выходила на несколько ватманских листов!

— То есть важно постоянное участвовать в жизни ребенка?

 

— Воспитание во многом заключается в естественном окружении, которое наблюдают дети. Недавно в одной телепрограмме зашла речь о необходимости антикоррупционного воспитания детей, буквально с детсада. Кто-то из участников съязвил: «Чтобы ребенок пришел домой и сказал: папа, не воруй?» А ведь дети повторяют поступки родителей. Я, например, знал, что папа копейки чужой не возьмет, видел, как мама в магазине возвращала сдачу кассирше, когда та ошиблась не в свою пользу.

 

— А какие-то отцовские методы воспитания перекочевали в вашу семью?

 

— С дочерью луки и стрелы делать не будешь — там совершенно другие игры. Машу я водил в детский сад и по дороге придумывал для нее сказки, потому что все сказки, которые были в книжках, она уже знала. А мои были другие — про зоопарк, про говорящего щенка, про леопарда по прозвищу Злюка.

 

— Вы их потом записали?

 

— Нет, но я и сейчас внучке Кире иногда сочиняю сказки, а традиция пошла дальше – Маша тоже ей книжки читает, но Кира в свои шесть лет уже предпочитает читать самостоятельно.

 

В воспитании нашей дочки большое участие принимала ее бабушка Мария Михайловна – мама моей жены. Был период, когда мы с супругой были постоянно заняты работой, и дочь подолгу оставалась у нее. Бабушка научила Машу многому по вопросам домашнего хозяйства и по жизни в целом. Поэтому типичные анекдоты про тещу мне никогда не нравились – у меня теща была совершенно другая, замечательная.

 

«Мы с Тамарой ходим парой»: о сорока трех годах брака и шуршании фантиком

 

— В чем секрет счастливого брака?

 

— Мы с моей женой Тамарой «ходим парой» сорок три года. Разводиться никогда не пробовали и даже не собирались. Я не скажу, что у нас обо всем абсолютно одно и то же мнение, но мы очень хорошо друг друга понимаем. Не скажу, что мы никогда не ссорились. Ссорились, но тут же мирились. На мое счастье, у меня жена очень отходчивая, а я вспыльчивый, часто не по делу – тут же начинаю жалеть о сказанном, но извиняться – это «не мое».

 

Секрет хороших отношений в понимании. Нам повезло, потому что мы женились по любви. Хотя говорят, что когда люди долго живут вместе, вместе с привычкой тоже появляются любовь и уважение. А еще очень нужно умение прощать. Неудачное слово, неправильный на твой взгляд поступок… Люди, которые живут в счастливом браке, могут разругаться вдрызг, но через пять минут или через пять часов, или, если совсем задело, через пять дней помириться и опять жить дальше. «Перебедовать», что называется.

 

Мы иногда вместе смотрим телевизор и вдруг синхронно поворачиваем друг к другу головы и одновременно говорим какое-то замечание по поводу того, что видим на экране. Иногда я что-то хочу сказать, а она уже начала это говорить, или наоборот, своего рода телепатия появляется.

 

Есть еще один момент – жена всегда ориентировалась на мою работу и мою карьеру.

— Что вы имеете в виду?

 

— Когда я мог остаться в Москве, а решил вернуться на Камчатку, она и слова поперек не сказала. Когда через 15 лет решил переехать в столицу, она молча начала собирать чемоданы. Конечно, для многих Москва – несбыточная мечта, но для моей Томы это означало – все резко изменить, бросить привычную, налаженную жизнь и хорошую работу.

 

В отпуск мы ездили тогда, когда удобно мне. В «Клаксоне» в отпуск уходила вся редакция в жаркий сезон – ровно на две недели между выпусками газет. Жене приходилось подстраиваться.

 

Еще у нас никогда не было разных кошельков. Знаю, что есть люди, которые живут неплохо и с раздельным бюджетом. Но мы оба выросли в семьях, где деньги были общими – получил зарплату, положил, образно говоря, в тумбочку, и потом вместе решаем, на что потратить.

 

— А как избежать конфликтов в семье?

 

— Конфликт я бы сравнил с ситуацией, когда человек хорошо выпил, наутро опохмелился и почувствовал себя лучше. Но главное в этой ситуации не уйти в запой. Так и в конфликте, главное, чтобы он не перерос в войну. А конфликты бывают и мелкие, и покрупнее…

 

— На ком ответственность в браке, чтобы конфликт не перерос в войну?

 

— На том, кто умнее в данный момент.

 

— Расшифруйте…

 

— У людей бывает разное настроение. Иногда даже настроение любимого человека ты не улавливаешь с первого раза. Например, вы оба возвращаетесь с работы, она чем-то раздражена, ты чем-то раздражен, и вдруг это начинает выплескиваться – то, о чем в другой бы раз промолчать. А в этот раз кто-то вилку уронил, кто-то не так книжку открыл, кто-то конфетным фантиком шуршит, когда другой смотрит телевизор, и вот уже начинается «гав-гав-гав».

 

У нас чаще, к сожалению, взрываюсь я, а умнее чаще бывает жена. Нужно научиться в моменты раздражения не замечать выпады своего партнера. То есть, неважно, кто шуршит фантиком, главное – чтобы другой сцепил зубы и этого не заметил!

Когда дедушка – писатель…

 

— Какое участие вы принимаете в воспитании внуков?

 

— Мы с женой, поскольку уже на пенсии, по возможности помогаем. Я «таксист», рассказчик сказок и домашний писатель. Дочь уделяет массу сил и времени детям, потому что ее муж-доктор очень занят на работе, но отдых у них всегда совместный – и мы с ними вместе иногда ездим за границу. А они с нами – в наш загородный дом.

— Учите внука умелому обращению с инструментами?

 

— Для этого Георгию дед не нужен, его собственный папа многому может научить. Слава – врач-хирург, он способен и самые тонкие операции проводить, и провести электропроводку в доме. А его папа, второй дедушка, — инженер.

 

В общем, меня даже не удивило, когда прошлым летом наш внук и его друзья сами спроектировали и сколотили из досок вполне приличную «базу» (так они ее назвали) в роще неподалеку от нашей дачи.

 

Кроме того, Гора может то, чего не могут ни его папа, ни я. Например, одно из моих высших достижений – умение взять пару аккордов на гитаре. А внук играет классические произведения. А уж когда он берется за компьютер!.. Я с пишущей машинкой никогда так умело не обращался, как он с ноутбуком. Так что каждому времени – свое. И каждому поколению тоже.

— Как внуки воспринимают то, что дед – писатель?

 

— После того, как меня несколько раз вытащили на встречи с юными читателями, я Горке (домашнее имя Георгия) сказал: «Если хочешь, с твоим классом тоже могу встретиться, спроси у педагога!» Я представляю, если бы в моем детстве выяснилось в 4-5 классе, что у кого-то их моих одноклассников дед настоящий писатель, его бы замучили приглашениями на всякие собрания. Но внук пришел и сообщил: «Учительница, ответила, что подумает, как-нибудь потом, и, знаешь, дедушка, по-моему, никуда тебе готовиться не надо!» С тех пор прошло два года…

 

Зато когда подросла внучка Кира, у нее внезапно был момент озарения, что эти книжки, которые лежат, они не просто так, а их дедушка написал. Она пошла и расхвасталась на весь детский сад, а там заинтересовались книгами, но ребята еще слишком малы, чтобы им рассказывать про Нобиле и Амундсена.

 

— Вы пользуетесь помощью своих внуков при создании своих произведений, проводите «анкетные опросы»?

 

— Не пользуюсь, потому что мы живем по разным адресам и у них много других дел, кроме как помогать мне в написании книг. Но я рассказываю Георгию о тех любопытных фактах, что узнаю сам, когда собираю материал, ему нравится. Например, его заинтересовали ледоколы.

 

Кире это пока не очень интересно, но я уверен, что как только она станет постарше, она прочтет какие-то вещи. Ей, как девочке, наверняка понравятся истории о любви.

 

Например, история Василия и Татьяны Прончищевых, участников Великой Северной экспедиции в 18 веке. Они были в составе одного из 10 отрядов, которые изучили и описали все побережье России от Урала до Чукотки. Татьяна стала первой русской женщиной-полярником. Прончищев и его любимая жена в этой экспедиции погибли, а история их любви осталась. Или супруги Невельские: он был суровым мужчиной, моряком и исследователем, а его юная жена, выпускница Смольного института, уехала за ним за тысячу верст, на Дальний Восток, сопровождала его в тяжелейших условиях и всю жизнь поддерживала во всех его начинаниях. В моих изданных книжках этих историй пока нет, но я об этом обязательно напишу.

 

Фото на обложке текста — Лабиринт.ру