Наталия Инина. Встреча с детством, встреча с отцом

Безотцовщина… Страшное слово, которое не принято говорить вслух, но которое живет в человеке и нередко отравляет ему всю жизнь. О том, почему надо честно взглянуть в свое детство взрослому человеку, о роли отца, о встрече с ним в 50 лет, — рассказывает в своей искренней книге «Испытание детством» христианский психолог Наталия Инина. Журнал «Батя» публикует фрагменты из третьего издания.

«Испытание детством. На пути к себе»  — книга Наталии Ининой, вышедшая сейчас уже в третьем – дополненном – издании. Уникальность ее в том, что практикующий психолог рассказывает о травмах детства на… своем примере. В третьем издании читатель найдет новые истории, подтверждающие ценность встречи с собственным детством, а также отклики психологов, свидетельства читателей о личных открытиях после прочтения первой книги и рассказ автора о том, какие изменения произошли в ее собственной жизни после выхода книги.

«Это ваша дочь…»

За окном темнело. Тихо шел снег. Я поставила точку, закончив очередную главу этой книги, и закрыла компьютер. На кухне вкусно пахло едой, был накрыт стол, и в доме постепенно собирались родные — ведь сегодня мне исполнилось пятьдесят лет. Но праздничный ужин пришлось немного отложить — на столе передо мной лежал небольшой лист бумаги, на нем было написано несколько цифр. Это был телефон моего отца. Его нашел в интернете мой друг — это был его подарок на мой юбилей! Сюжет, с которого начинается эта книга: я росла без отца, никаких связей между нами не было, я даже не знала, жив он или нет. Так вот, я сняла трубку телефона и набрала этот номер: «Здравствуйте, можно попросить к телефону Владимира Георгиевича?» — «Кто это?» — «Наташа».— «Медсестра?» — «Будем считать, что так!» — «Володя! — повысила голос женщина.— Вроде твоя дочь звонит!» — «Алло»,— раздался в трубке мужской голос. «Это Владимир Георгиевич?» — «Да». — «Это ваша дочь, мне сегодня исполнилось пятьдесят лет, и я думаю, пришло время наконец услышать друг друга»,— сказала спокойно я, но сердце сжалось.

Мы коротко поговорили, я узнала, что ему недавно исполнилось восемьдесят три года, он тяжело болен, пережил инфаркт. Мы оба выразили желание встретиться, как только его здоровье немного наладится. Я положила трубку. Что-то невероятно теплое и глубокое разлилось в моем сердце, в моей душе. Это было окончательное принятие себя и своей судьбы, глубочайшая благодарность Богу за каждый день, каждый час моей жизни, несмотря на все ее трудности и испытания. Я была счастлива! Мой папа сказал, что любит меня, что я нужна ему, и он будет с нетерпением ждать нашей встречи! Это было не только обретение его любви, это было обретение любви всех тех близких и далеких людей, которые тоже любили меня, но страх отвержения, застрявший во мне с детства, не позволял этой любви коснуться моего сердца. Моя «внутренняя девочка» не могла поверить, что это произошло! Она даже не предполагала, что простая фраза отца «Я люблю тебя» была так нужна ей, ведь она ждала этих слов десятилетия! Но моя взрослая часть, моя пятидесятилетняя женщина испытывала глубочайшее чувство мира, покоя и благодарности за все прошлое и настоящее и спокойно взглянула в будущее своей еще неизвестной жизни…

Наталия Инина в детстве

Еще одна встреча

Напомню свою историю. Я росла без отца с тяжело больной мамой. Мама и папа расстались, когда мне не было еще и года, с тех пор я ничего не знала о своем отце и лишь однажды в девятилетнем возрасте видела его в школьном дворе. После того первого звонка мы с отцом несколько раз созванивались по телефону, поскольку его здоровье не позволяло нам встретиться. Через некоторое время я поняла, что здоровье является не единственной преградой. Его супруга восприняла мое появление крайне негативно. Она не могла понять, зачем я объявилась, ей казалось, что у меня есть какой-то корыстный план овладения имуществом отца. Мне было и смешно, и грустно, что из-за этой нелепости наша реальная встреча с отцом все время откладывается. Более того, я даже не могла звонить ему, поскольку его жена была категорически против. Мы договорились с папой, что он будет звонить мне сам, ему так было спокойнее. Через пару месяцев нашего с отцом общения раздался звонок, звонила его жена. Суть разговора свелась к тому, чтобы я прекратила «мучить» ее мужа, поскольку у него больное сердце. Все мои объяснения и доводы были отметены, ведь ее задача состояла в том, чтобы уберечь свое имущество от внезапно объявившейся «наследницы». Когда я положила трубку, мой «внутренний ребенок» замер от ужаса. Счастье, радость, ощущение полноты и справедливости жизни, в которой наконец появился отец, были столь грубо обесценены и низведены до беспочвенных имущественных претензий. Несколько дней я ходила сама не своя, меня охватило такое чувство тоски и печали, такое ощущение обманутых надежд, что я «провалилась» в своего испуганного и несчастного «внутреннего ребенка». Все, что я могла делать тогда,— это попытаться осознавать происходящее, не прятаться от этой реальности и ждать… Ждать пришлось недолго. Ровно через неделю зазвонил телефон, и я сняла трубку — звонила сестра моего отца, моя обретенная тетя. Она заплакала, когда услышала мой голос. «Натулечка, деточка, какое счастье, что я слышу тебя»,— приговаривала она и снова начинала рыдать. Она излила на меня такой поток любви и радости, будто ждала этого разговора долгие годы. Возможно, так оно и было! «Я помню твою маму, она была такой чудесной, и я так ее любила»,— сказала она, и эти слова до сих пор живут в моем сердце. Я и моя «внутренняя девочка» успокоились, поняв — когда доверяешь Богу, когда доверяешь Жизни, все, что происходит, происходит не зря. Ты постепенно начинаешь видеть смысл происходящего, и это дает силы все пережить и все преодолеть!

Наталия Инина

Через три месяца, в течение которых мне удалось еще пару раз поговорить с отцом по телефону, я уехала в командировку. В нашем последнем разговоре я успела рассказать ему о книге, которую написала, мне очень хотелось, чтобы он ее прочитал, ведь она в определенной степени была посвящена и ему. Через два дня после моего возвращения раздался звонок с неизвестного номера. «Ваш отец умер! Это произошло пять дней назад»,— сказала незнакомая женщина. Это была близкая подруга моей единокровной сестры, с которой я и не чаяла встретиться, поскольку ее мама, жена моего отца, была категорически против любого общения. «Ваш телефон мне дала ваша сестра, она не решается сама вам позвонить и просила меня сделать это»,— сказала женщина. Она рассказала, что у моего отца был рак, и он уходил трудно и мучительно. Перед смертью он говорил своей младшей дочери о том, что слышал о выходе интересной книги под названием «Испытание детством», но не решился сказать ей всю правду о том, кто написал эту книгу и какое отношение автор имеет к нему и к ней. Когда отца не стало, дочь, вопреки воле ее матери, решила проводить отца в последний путь по-христиански, по всем правилам Православной Церкви. После отпевания и молитв об усопшем, выходя из храма, она увидела на книжном прилавке книгу со знакомым названием — «Испытание детством». Она вспомнила недавний разговор с отцом и купила эту книгу. Начав читать, она вскоре поняла, что книга написана никем иным, как ее сестрой. Таким удивительным образом папа свел двух своих дочерей. Уже за порогом этой реальности ему удалось сделать то, что не получилось сделать при жизни…

Зачем нужна встреча с собственным детством?

… Чего мы ждем от жизни? Благополучия, богатства, разнообразия, удовольствия, комфорта? Вспомним, что жизнь — это не исполнение желаний, а то, что доверено мне! Поэтому поставим другой вопрос — чего жизнь и Господь ждут от нас? Чтобы мы стали собой, возросли в полную меру наших сил и талантов, дарованных Богом, и смогли бы отдать это богатство миру, людям. Но без нужды ничто в этом мире не изменяется, особенно человеческая личность. Развитие личности от исходных задатков до полноты реализации — это сложный, извилистый путь длиною в жизнь. Этот путь требует от нас верности, терпения и любви!

Святитель Феофан Затворник предупреждал: «Если в человеке рассогласованы части его личности, то тогда личность … практически слепа и бессильна». Встреча с собственным детством — это и есть начало «согласования», путь обретения целостности. Мы должны встретиться с детством еще раз лицом к лицу, для того чтобы принять всю сложность, неоднозначность, полноту прошлого, жизни своей семьи как корневой системы, той почвы, из которой ребенок произрастает. Увидеть взрослыми глазами то, что ребенок часто не может увидеть, защищаясь от всего того, что может его разрушить. Но это «разрушительное», тем не менее, входит в ребенка, «впитывается» исподволь, незаметно. Оно оседает в его внутреннем мире, в доме его души, выбирая самую потаенную комнату. Однако эта «комната» находится внутри общего дома. Плохо, когда хозяин не владеет своим пространством, не заглядывает в дальние уголки своего жилища. Там происходит то, из-за чего дом может обрушиться. Обвал, если бы о нем кто-то догадывался, можно было бы предотвратить, но часто мы ищем там, где светло, а не там, где лежит что-то важное…

Наталия Инина

Николай и его отец

Вернемся в область практики и попробуем на конкретных примерах рассмотреть те механизмы, которые мешают нам в обретении душевного и психологического здоровья.

Недавно я работала с одним мужчиной, которому было около сорока лет. Назовем его Николай. Он обратился с тяжелыми формами навязчивостей, то есть бесконечно повторяющимися, потерявшими смысл действиями. По два-три часа он не мог выйти на улицу, снимая и надевая пальто в прихожей, проверяя, закрыт или открыт кран в ванной комнате, и так далее. Он жил в одной квартире с женой, которая работала директором детского сада. Их общий сын не раз говорил отцу о том, что если бы он был на его месте, то давно ушел бы от такой жесткой и деспотичной женщины, как его мать. С собственной матерью Николай был в трепетных отношениях, они созванивались несколько раз в день, он просил у нее совета по любому поводу и считал ее очень заботливой и хорошей матерью.

Когда мы стали работать с его детством, выяснилось, что в семь лет, когда он начал ходить в школу, его мама, тогда одинокая женщина, искавшая мужа, отправила сына в интернат, где он провел три тяжких года. Он убегал оттуда десятки раз, первые несколько побегов приводили его домой, но мама немедленно водворяла его обратно, несмотря на его рыдания и мольбы, объясняя свое решением тем, что он должен быть под присмотром, а она много работает. Продолжающаяся волна побегов уже не имела адреса, мальчик убегал куда-нибудь, он ездил в электричках, забираясь в незнакомые деревни, к чужим людям, которые, естественно, возвращали его обратно. Так продолжалось до конца его жизни в интернате. Когда же он наконец вернулся домой, мать через некоторое время начала искать повод через знакомых милиционеров «пристроить» его в колонию для трудновоспитуемых подростков, на том лишь основании, что он часто прогуливал школу. К счастью, эта «воспитательная мера» миновала бедного парня. Тогда, не дождавшись восемнадцатилетия сына, мать попыталась отправить его в армию. Ему было тогда всего шестнадцать с половиной. Только на перроне вокзала он понял, что его вместе с другими парнями увезут на место службы, и сбежал, после чего был благополучно освидетельствован в психиатрической больнице, куда его, как вы догадываетесь, сопроводила его родная мать, и ему был поставлен диагноз «психопатия». Однако в последующие годы этот диагноз не помешал ему работать вполне успешно, ужиться в браке с женщиной нелегкого и властного характера, родить и воспитать сына, с которым у него сложились теплые и дружественные отношения. Правда, напомню, у него начались навязчивости, что и стало непосредственным поводом для обращения к психологу.

Когда мы стали вспоминать его детство, я спросила, что бы он сделал для этого мальчика, которому приходилось столько раз удирать из интерната, если бы он мог оказаться его отцом. Николай ответил: «Я бы забрал его себе!» Я сказала: «Может быть, это стоит сделать?»

Через две недели он позвонил. Звенящим голосом Николай сказал мне, что произошло нечто очень важное. Случилось так, что он по работе оказался в том самом месте, где был расположен интернат, в котором ему пришлось провести мучительные годы своего детства. Он подъехал к этому зданию и остановил машину.

«Я представил себе этого мальчика и сказал ему: “Коля! Собирайся! Я забираю тебя! Мы уезжаем отсюда навсегда!” Я видел, как он, переполненный счастьем, носился по интернату, прощаясь со всеми, кто был там. Я не торопил его. Я ждал, пока он сделает все, что ему необходимо. Когда он сел рядом со мной в машину, я сказал ему: “Ты никогда не вернешься сюда больше! Я обещаю тебе! Я больше никогда не позволю произойти с тобой ничему плохому!”»

Через короткое время мы могли констатировать, что его самочувствие стало налаживаться. Он начал обретать уверенность, внутреннее спокойствие, постепенно уходила сильнейшая тревога, мучившая его долгие годы. Ему удалось преобразовать зависимые симбиотические отношения с матерью в здоровое уважительное взаимодействие взрослого мужчины и его пожилой матери. Он перестал чувствовать себя маленьким беспомощным мальчиком, постоянно нуждающимся в мамином одобрении. Это новое ощущение себя взрослым человеком позволило также изменить отношения с женой. Он больше не испытывал страха отвержения, он перестал реагировать на манипулятивные, властные ухищрения супруги, и ей пришлось искать новые, более здоровые способы общения с мужем. Главным достижением нашей работы стала победа над мучающими его навязчивыми действиями, ведь ушла глубинная тревога, которая всегда лежит за такого рода внешне бессмысленным поведением. Человек, уязвленный тревогой, как бы прячет свое беспокойство, свой страх в таких «ритуальных» повторяющихся действиях. Но когда корень тревоги был вырван, то и навязчивости потеряли свою актуальность и силу.

Фото: www.fueld.com

Впустить свет в темную комнату

Нам не хватает веры, честности и мужества заглянуть в то болезненное, неприятное, мучительное, что находится за закрытой дверью нашей души. Нам не хочется смотреть назад, нам хочется идти вперед, но, уходя в поход, уезжая в далекие дали, мы можем вернуться к руинам, в которых с трудом узнаем наш уютный некогда дом. Чтобы этого не произошло, надо помнить, что эта темная комната — не склад ненужных, бесполезных, забытых вещей. Она полна жизни. Однако эта жизнь заперта в темноте. Она ищет выхода, стучится в закрытую дверь, но не найдя ее, начинает толкаться изнутри, что-то ломая, задыхаясь, злясь, нарушая целостность стен… Но Господь даровал ключ от этой двери нам, взрослым! И когда нам удастся открыть эту дверь, мы увидим маленькую жизнь, которая щурится от света, потому что долго была в темноте; неуклюже двигается, потому что была сжата и замкнута; с трудом говорит, потому что долгое время не имела собеседника… Мы встречаемся с ней для того, чтобы обнять ее и плакать над ней! В этой встрече, в этом искреннем человеческом порыве души мы уже не замечаем ее неуклюжести и косноязычия, мы начинаем чувствовать ее красоту, грацию и гармонию. И только после этой встречи мы можем предложить ей, этой жизни, что-то попроще — заботу, помощь и понимание… Вот тогда мы увидим, как было ей там плохо, больно, обидно, одиноко, страшно, мы узнаем, сколько призраков таилось в углах той темной комнаты, сколько страхов ждало ее за дверью, куда она все же так рвалась. Мы сможем сказать ей, что это нормально, что так бывает: бывает и страх, бывает и злость, бывает и боль и обида. Но бывает и радость, бывает и любовь, вера и надежда, встреча и верность. Все это бывает в жизни. И эта маленькая жизнь поверит нам и встретится с той большой жизнью, ради которой она и появилась на свет, с которой она так стремилась воссоединиться, для того чтобы большая жизнь взяла ее за руку и повела за собой. И встреча эта происходит — она происходит в нас, когда мы, рискуя, веря и любя, встретимся с собственным детством.