Николай Бреев: «Папа сказал, у тебя все получится!»

Николай Бреев — директор крупнейшего в России православного издательства «Никея», предприниматель, член Издательского совета РПЦ, соорганизатор нескольких проектов, направленных на то, чтобы прямо и понятно говорить с современным человеком о вере.

 

Кажется, он весь поглощен любимой работой и новыми идеями. Совещания, планерки, встречи, отследить, все ли в порядке в издательстве, успеть поделиться с подписчиками в соцсетях книжными новинками, заехать на съемочную площадку телепроекта… Молод, успешен, счастлив в браке. Супруга – Дарья Бреева, врач. Воспитывают четверых детей – троих сыновей (14, 13, 8 лет) и дочку (2 года). Сын одного из старейших московских священников – протоиерея Георгия Бреева.

 

Говорим с Николаем о том, как строить жизнь, чтобы в ней хватало времени и сил на всё.

 

Издательский дом «Никея» был создан в 2008 году Николаем Бреевым и Владимиром Лучаниновым. За 10 лет существования издательство стало лидером по годовому выпуску новых книг о православии. Сегодня издательство — это не только яркие и разнообразные по тематике книжные серии, но и несколько заметных проектов, в том числе, YouTube-проект «Вера в большом городе» и Форум активных мирян «Фавор» (совместно с Фондом «Фома Центр»).

 

Время на семью

 

— Вы человек занятой, вносите общение с детьми в список ваших дел?

 

— Попытки внедрить жесткий тайм-менеджмент для меня оказались провальными. Попробовав вести списки на год вперёд, я понял, что, во-первых, у меня это отнимает слишком много времени, а во-вторых, это не для моего склада ума. Я не могу сказать, что я не системный человек – мне нравится организованность. Но я прекрасно чувствую себя в состоянии потока, когда просто расставляю приоритеты.

 

Проектов много, но у меня множество замечательных сотрудников и коллег. Есть проблема – я зачастую тяну одеяло на себя, но потихонечку учусь это деловое одеяло отпускать — делегировать, и тогда появляется больше времени для семьи, для детей.

 

Я не сижу с детьми – быть няней это не мое, но выделяю время, которое провожу с ними. Например, я договариваюсь с супругой, когда мы все вместе проводим половину какого-то дня.

Другой вопрос, как это время проведешь?.. Ты можешь его выделить, но потрать на доделывание каких-то дел, сидеть в телефоне, не уделять должного внимания, когда ребенок о чем-то спрашивает, быть в своем контексте, хотя общение предполагает, что ты погружаешься в контекст другого человека. А дети нас очень хорошо считывают: папа – он с тобой или где?

 

С этой точки зрения, беда современного человека – мобильные устройства, постоянная вовлеченность в какие-то дела.

 

— Отключаете телефон, когда с детьми?

 

— Нет, я сам отключаюсь. Если только какой-то супер горящий проект, я заглядываю в телефон. Если нет, то просто не отвечаю.

 

— А как проводите время вместе?

 

— По-разному. Бывает, просто гуляем на природе. Я считаю, это не пустое времяпрепровождение, а важная духовная практика. Мы часто забываем, что все мы часть тварного мира, и детей нужно учить чувствовать его красоту. Я помню, как мы с отцом гуляли где-нибудь в лесу, в поле, он шел и рассказывал мне, какие цветочки, травинки, деревья вокруг, и передавал свой внутренний восторг от того, как это здорово, как круто все устроено, как красиво.

В принципе, в плане досуга у нас ничего экстраординарного. Спорт, футбол, лыжи, чтение. Еще мы иногда совершаем совместные путешествия – хотим иметь возможность делать это чаще, но пока раза два в год стараемся выехать всей семьей.

 

— У вас совсем еще маленькая дочка, она тоже уже путешествовала?

 

— Да. Но самым младшим путешественником у нас был третий сын: ему было три месяца, когда мы месяц ездили на машине по Европе.

 

— Экстремально…

 

— Шикарно! Он лежал в своем сиденье и смотрел на все красоты. Не кричал, не плакал – ничего такого. Наоборот, мы поняли, что где-то до 6 месяцев с детьми путешествовать на машине легче всего. По крайней мере, с такими спокойными, каким он был лет до пяти.

— У сыновей и у дочери разные характеры?

 

— Наши дети все разные. Но все очень активные. И дочка тоже. А еще у нее уже есть внутренний стержень, потому что ей надо выживать в этом мире мальчиков. Ее все очень любят и опекают, но она понимает, что иногда надо уметь проявлять себя, иначе в этой опеке можно и раствориться…

Источник счастья

 

— Ваша супруга медик…

 

— Да, врач-остеопат. Несмотря на то, что у нее четверо детей, она получила три медицинских образования и стала одним из ведущих специалистов в своей области. Я на нее равняюсь! Она все успевает!

 

— Как вы справлялись и справляетесь? Учеба, издательство, медицина, дети…

 

— У меня второй ребенок появился, когда я был на 4-м курсе, и жизнь поставила меня перед фактом: нужно идти активным деловым путем, чтобы обеспечивать жизнь семьи. Бабушки как могли помогали — по ряду причин, ограниченно, и мы спасались и спасаемся нянями. Супруга работает три дня в неделю, а два дня она с детьми.

— А вы сами как росли? Ваш отец был занят, а мама?

 

— Мама посвятила себя детям. Это особый путь – кому-то комфортный, кому-то менее комфортный. Для многих женщин такая самореализация достаточна. Хотя, честно сказать, я вижу, что у многих современных женщин мотивы простираются чуть шире, чем просто быть мамой своих детей. Они хотят раскрывать какие-то свои внутренние таланты. И эта сфера требует гармонизации.

 

Родители создают для ребенка атмосферу спокойствия. Когда у родителей есть взаимопонимание, тогда и у ребенка будет меньше внутренних противоречий и детская энергия может быть направлена на какое-то творчество, развитие. Чтобы так было, и мама, и папа должны уделять достаточно времени своим детям. Но моя философия — без надрыва.

 

Когда мы с супругой видим, что в какой-то сфере начинает заваливаться, то мы другие дела откладываем и на этом фокусируемся. У нее это касается больше того, что происходит у детей, у меня – каких-то общесемейных проблем.

 

— Приходилось ли вам когда-нибудь из-за детей бросать все свои дела?

 

— Если это не экстренные случаи (например, травмы – такое, к сожалению, было), а просто ребенок капризничает, то нет. Излишнее внимание и даже некоторый невроз по отношению к своим родительским функциям, мне кажется, не делает счастливыми ни детей, ни родителей.

 

Конечно, ошибки были. Но сейчас наш родительский опыт показывает, что детям должно быть уделено внимание, при этом они не должны быть доминантой в жизни семьи. Сейчас скажу такую вещь, которая кому-то покажется кривой, тем не менее, цель семьи – это не деторождение.

 

Дети – это цветы любви. А что такое цель? Это источник, из которого человек может черпать энергию, вдохновение, радость. И у христианина такая цель может быть только одна – желание быть с Богом, Источником всех благ.

 

Если эту цель заменить супругом, семьей, родителям, кем или чем угодно, то человек становится потребителем по отношению к ней.

 

«Чтобы быть счастливым, мне нужны дети!» — то есть заранее они назначены источником счастья. Такой путь очень быстро обламывает: ребенок как-то не так себя повел, жена оказалась не такая идеальная, деньги, которых так желал, влекут за собой не только возможности, но и угрозы…

 

Ключевая фишка христианства – оно кричит об этом, а мы не слышим – в том, что счастье – это хорошо, это замечательно, и мы все рождены не для того, чтобы мучиться, но невозможно стать по-настоящему счастливым, если ты не черпаешь у Источника.

 

Это не отменяет, конечно, того, что все, что нам дает Бог, мы должны освящать любовью. Если Он дал детей, мы должны не тащить из них любовь, а находить в себе и изливать ее на них. Но чтоб давать, надо иметь. А для этого надо внутри себя как основание поставить Христа.

 

— Вам отец это все объяснял еще в детстве, в юности или сами пришли к таким мыслям позже?

 

— Позже, конечно, гораздо позже, в последние годы… Сколько бы ты ни слышал правильных слов, пока ты их не переживешь, они не становятся частью тебя. Делаешь ошибки, накапливаешь опыт, читаешь духовную и психологическую литературу, исповедуешься, общаешься с духовными лицами, размышляешь – и кирпичики складываются. Если ты открыт и жаждешь познания Бога.

 

Мне летом исполнилось 35 лет, отец был на даче и записал для меня трогательное видео. Седовласый старец стоит под яблоней и говорит свои пожелания. И одна фраза мне особо запомнилась. Он говорит: «Знаешь, мне 82 года, и секрет молодости моего духа в том, что я всегда ищу – ищу Бога, Его знаков, Его проявлений в моей жизни. И я всегда открыт».

 

Мне кажется, это крайне важно.

Сын отца Георгия

 

— Отец Георгий – очень известный, уважаемый и многими любимый священник. Это наложило отпечаток на вас?

 

— Да, конечно. Я со своей стороны всегда благодарю Бога за то, что я родился в такой семье. Понятно, если семья священническая, это вовсе не значит, что у нее нет каких-то проблем. И понятно, что нет идеальных людей. Но как раз то и отличает моего отца, что у него есть такая глубокая укорененность и уверенность в Боге. Как говорил Антоний Сурожский, «уверенность в вещах невидимых». Очень важно для ребенка, чтобы родитель имел прочный фундамент.

 

В 17 лет моему отцу стало понятно, что Бог существует, что Он благоволит человеку, что Он никогда не будет угнетать и давить человека, что Бог есть Любовь. На этой мощной платформе строились его мир и спокойствие. Он это не вербализовал: «вот, знаешь, я спокоен, потому что…» Он просто рассказывал, как он видит и чувствует Православие.

 

Это и есть то, о чем говорил Серафим Саровский: «стяжи дух мирен, и тысячи вокруг спасутся».

 

Это то, о чем говорят психологи: крайне важно, чтобы родители были зрелыми личностями. Постоянное смятение, страх, что будет завтра, — свойства незрелой личности. Наша задача как родителей не только и не столько воспитывать детей, сколько воспитывать самих себя.

 

— Отец Георгий не очень много времени с вами проводил, вам всегда его хватало?

 

— У меня никогда не было ощущения, что отец мне что-то недодал. Наоборот, у меня есть уверенность, что количество времени, которое отцы проводят с сыновьями, не всегда перерастает в качество. Ведь если это личность незрелая, то чем больше времени он будет проводить с ребенком, тем более инфантильным его вырастит. А если личность цельная, то дело вовсе не в количестве времени…

 

Наша память устроена таким образом, что мы часто не помним в деталях, что с нами происходило, а помним эмоционально, образно. Я знаю, что отец проводил со мной немного времени, но я помню прогулки, слова и в целом храню образ такого позитивного и радостного детства. Хотя, конечно, по большей части я его провел сам, бегая с ребятами на развалинах храма, который отец восстанавливал.

— Вы чувствовали к себе особое отношение на приходе? «О, сын отца Георгия…»?

 

— Было… Бабушки конфетки давали, и даже до каких-то комичных моментов доходило, а другие дети иногда могли позавидовать. Честно говоря, я никогда внутренне не принимал такое к себе отношение и понимал, что это внимание мне не принадлежит: зачем? я же просто ребенок…

 

— У вас ведь есть старшая сестра…

 

— Да, она потрясающий педагог по немецкому языку, музыкант и переводчик. У нас разница 9 лет.

 

— Вас, наверное, баловали в детстве?

 

— Мне кажется, мне просто позволяли быть ребенком – вот и все.

 

Очень часто мы, взрослые, говорим детям: «Пора повзрослеть! Что ты себя ведешь так?» Потом, когда дети взрослеют, мы говорим: «Ты что такой самостоятельный? Ты что меня не слушаешь?»

 

Всему свое время и все должно быть органично. Ребенок растет, он может быть игрив, шаловлив, там, где он заходит за определенные рамки, ты их ставишь – без рамок невозможно. Но в целом надо дать жизни проявлять себя.

 

Наверное, таким путем шли мои родители. Я не называл бы это баловством.

 

— Отец Георгий вас критиковал когда-нибудь за вашу работу?

 

— Нет, он никогда не критиковал. Он интересуется, что у меня происходит, а дальше диалоги – я ему рассказываю, он переспрашивает, уточняет и может увидеть и расставить какие-то важные акценты. Но никогда это не бывает в режиме «слушай, ерунду делаешь!» или «так нельзя». Он всегда говорит с желанием вникнуть в мой мотив и как-то его обогатить. Вот вчера буквально позвонил и сказал: «Не волнуйся, у тебя все получится!»

 

— А вы не хотели стать священником?

 

— От меня всегда этого все ждали. Папа мне говорил, что он, конечно, был бы рад. Но он не говорил: «ты должен». У меня были такие мысли, и остаются…

Без назидательного тона

 

— Ваши дети вас всегда слышат?

 

— Я не знаю. Надеюсь, что да.

 

Здесь мама большую роль играет. Она у нас очень молодая духом, очень живая, с детьми иногда ведет себя как родитель, а иногда – как ребенок рядом с ними. Сейчас мама что-то требует, говорит делать уроки, а потом она естественным образом переключается в другой режим – и все счастливы. Такое общение позволяет детям раскрыться, и быть друзьями своим родителям.

— А у вас есть режим подурачиться?

 

— Да. Когда видишь какую-то живость в детских глазах, желание поиграть, просыпается твой внутренний ребенок. Я не считаю, что режим постоянного назидания сохранит мой статус родителя.

 

Очень часто у нас, взрослых, ложная матрица, ложные ограничения: нельзя вот это, нельзя вот то. А почему нельзя? А потому что я тупо устал. Я вот вечером пришел – а ты кричишь. Не кричи!

 

Почему не кричать? Ситуация игры предполагает, что здесь уместно покричать. А уставший родитель требует, чтобы все молчали, и показывает своим детям эгоистичную модель мира.

— Вы тоже говорите «не кричи»?

 

— Иногда говорю. И понимаю, что это неправильно… Даже потом объясняю: извини, я сейчас тебе сказал помолчать, но пойми, почему; ты действительно имеешь право поиграть, но у меня сегодня тяжелый день, я не могу сейчас слушать твой крик, я просто не справляюсь с этим… Такой диалог реально помогает. Ты объясняешь как взрослому, но учитывая, что перед тобой ребенок.

 

Отношения между родителем и ребёнком – это еще и просто отношения двух людей. Если ты включил и не выключаешь строгого, оценивающего родителя, то ты только будешь воспитывать в ребенке чувство вины и отталкивать его от себя. Надо давать ему возможность послушать, включить свой разум, проанализировать, самому сделать вывод. В конце концов, люди учатся у людей, но взрослая личность не приемлет, когда ей не дают право найти свою собственную уникальность.

 

— Вы и книги так же стараетесь делать, не навязывая?..

 

— По-разному. Иногда не получается, появляются какие-то книги, где диалог с читателем излишне назидательный. Назидательность – это неплохо, но она не должна быть манипуляцией, принуждением.

 

— Многие книги и проекты издательства «Никея» обращены в том числе и к людям вне Церкви. Но вы ведь выросли при храме и не знаете, как чувствуют себя люди вне церковной ограды…

 

— Ну, почему? С одной стороны у меня, конечно, не было опыта жизни вне контекста веры, но с другой стороны, был период охлаждения. Вера означает, что у тебя есть фундамент. Но дальше — ты должен всю жизнь искать свое личное откровение, переживать свой опыт Богообщения.

 

Любой человек находится в поиске, и разница между верующими и неверующими – только в платформах. То, что мы, христиане, на своей терминологии называем одним, другие люди могут называть по-другому. Поиском счастья, например. В целом, все ищут мир, покой, гармонию, внутреннюю энергию, жизненную силу, которая мотивирует для прохождения своего пути. И сомнения, уныние, моменты падений одинаковы для всех. И даже тот, кто уверен, что Бог есть, может играть в те же неверные игры, что и тот, кто уверен, что Его нет.

 

— Ваши дети растут в верующем окружении?

 

— Они учатся в православной школе. Но еще у них есть контекст загородного поселка, где мы живем, контекст дополнительных занятий. Я не сторонник православного гетто, честно говоря, но я понимаю, что древняя мудрость, если хочешь быть благ, окружи себя благими людьми, верна.

 

Правда, на этом нельзя зацикливаться. Бывает, люди играют в благость, а она при этом оказывается самозамкнутая, как такой гроб, в который ценность положили и закрыли крышкой сверху. И тогда это уже не жизнь, а имитация.

 

Я бы хотел, чтобы вокруг моих детей были живые, открытые миру люди, влекомые своей верой, вдохновлённые ей. Наверное, так.

Успех христианина

 

— Совершенно новый масштабный совместный проект Издательского дома «Никея» и Фонда «Фома Центр» — Форум активных мирян «Фавор». В анонсах звучат слова «личностный рост», «карьера», «успех» — и все это немного напоминает популярные сегодня мотивационные форумы и тренинги…

 

— По форме – похоже. По тому, что люди будут говорить и как будут себя вести на сцене, конечно, нет. Не было кино – потом придумали, и, естественно, оно бывает разным. Так же и здесь: появился формат – и мы его используем.

 

В основном, мотивационные форумы концентрируются на неком абстрактном личностном росте и успехе, который складывается из денег, признания, карьерного роста и так далее. Мы смещаем фокус и говорим не о том, что надо быть успешным, а о том, что можно быть успешным и быть христианином.

 

Но что такое успех с точки зрения христианства?

 

Есть такой аскетический термин – внутреннее делание. Это собственно молитва, покаяние, все, что связано с внутренним вниманием к своей жизни. А есть внешнее делание – это наша работа, служение, социальная деятельность. И это две части, которые нельзя разделить, потому что жизнь – целостна, и человек не делится на половинки. Невозможно вот здесь, в церкви, быть христианином, а на работе – профессионалом. Вот здесь я каюсь, а здесь – самореализуюсь. Пришел в храм и освящаюсь любовью, пришел на работу – просто деньги зарабатываю. Не может быть счастливой такая жизнь. Но очень многие живут в такой парадигме, с такой страшной деформацией.

 

Если ты христианин, но при этом в свою деятельность не вкладываешь любовь, ничего хорошего не выйдет. Надо любить все, что ты делаешь. Освящать своей любовью действия. А любовь берётся из Евангельских заповедей — «Возлюби Господа своего», «Возлюби ближнего как самого себя».

Бывают, конечно, и нелюбимая работа, и сложные жизненные обстоятельства, но это может быть какой-то определенный период. Человек всегда стремится наладить свою жизнь, выйти из-под давления обстоятельств.

 

— Так все же, христианин должен стремиться быть успешным?

 

— Я думаю, христианин должен стремиться быть счастливым. Это и есть его успех. Здесь у каждого свой рецепт, но задача христианина – раскрыть тот потенциал, который в него заложен.

 

Ещё вот о слове «успех»… Недавно мы разговаривали с одним владыкой, и он сказал: «Ну да, у вас хороший, успешный проект». Мы в православном кругу используем это слово, но что мы подразумеваем?

 

Успех – это, наверное, то, что случилось, получилось. Но он же предполагает и базовое понимание, что мы — люди – песчинки, если мы возьмем масштаб Вселенной и посмотрим сквозь тысячелетия. Все наши успехи малы перед лицом Вечности, но так важны для нашего пути к Ней! Удивление перед громадой мироздания, перед тем, насколько велик Творец – оно и смиряет, и окрыляет.

 

— Апостолы были успешными людьми?

 

— Конечно. Если мы с вами сидим и говорим о христианстве, и христианство проповедано во все концы земли и везде есть Церковь Христова, значит, тот талант, который Господь им дал, они умножили не на 10, как сказано в притче, а на миллиард. Они это делали не потому, что хотели свое эго возвеличить. Они услышали призыв Божий.

 

Вот собственно, наверное, успех христианина – слышать призыв Божий, учиться его понимать и реализовывать в жизни.

 

— Вы успешный человек?

 

— Когда во мне играет гордыня, я говорю, что нет. Ведь парадокс в том, что гордость — это не только когда ты говоришь «я успешный», но и когда говоришь, что неуспешный. А нужно ровно относиться, понимать, что ты не такой и не сякой, что-то получается, а что-то нет, и это просто твой путь. Это жизнь. Чувство потока и принятие воли Божией возвращают в реальность.

 

— Но вы счастливый?

 

— Я очень благодарен за то, что у меня есть, что мне дано и дается. С этой точки зрения, наверное, да. Конечно, да.

 

Фото из социальных сетей Н. Бреева, а также: hramnaholmah.ru.