Счастье

Мы обычно желаем друг другу счастья, когда поздравляем с праздниками. Но как-то, недавно, я услышал возражение на свое пожелание: «О каком счастье вы говорите?! Только полный идиот может почувствовать себя счастливым в нашей ненормальной жизни!»

И действительно, возможно ли счастье в мире, где так много несчастных? Можно ли быть счастливым, осознавая, что вокруг у многих людей горе? Или не обращать на это внимания? Ну, не повезло кому-то, что поделаешь?.. Кому-то не повезло – а мы желаем себе и близким, чтобы нам повезло. Не безнравственно ли так думать?

Протоиерей Игорь Гагарин

Об этом очень хорошо сказал А.П. Чехов: «…очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других».

Впрочем, прежде чем говорить о возможности и невозможности счастья, надо сначала решить, а что это вообще такое – счастье? Ведь очень много может быть ответов на этот вопрос.

Еще в детстве смотрел фильм «Доживем до понедельника», в котором учительница дала старшеклассникам написать сочинение на тему: «Что такое счастье?» Плохо уже помню сам фильм, но то, какие трудности и разногласия вызвала у учеников тема, запомнилось очень хорошо. Потому, наверно, и запомнилось, что сам тотчас же начал в уме писать такое сочинение. И много лет писал, переписывал, зачеркивал, начинал заново. Разумеется, мысленно.

Вот и этот мой текст – тоже сочинение на ту же тему. Думаю, окончательное. Теперь для меня здесь вопроса нет. Все очень ясно. Но именно для меня. И я убежден, что каждый должен найти такой ответ именно для себя; сначала решить, ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ, а затем уже, ВОЗМОЖНО ЛИ ОНО. Ведь едва ли найдется другое какое слово, которое можно так по-разному понимать.

Часто счастливым считают человека, у которого все совершенно благополучно. Семья, работа, здоровье… и т.д. Думаю, именно о таком счастье так жестко написал А.П. Чехов.

Когда-то в молодости и мне довелось высказаться об этом в стихотворной форме. Тогда в нашу молодую семью пришла большая беда — болезнь ребенка. Было ясно, что это не временно, с этим придется жить всю оставшуюся жизнь. О каком счастье можно было теперь говорить?! Ясно, у нас его не будет. Жена моя переживала все, понятно, гораздо острее. Я же, тогда еще неверующий учитель литературы, черпал силы у своих любимых писателей – Хемингуэя, Ремарка, Скотта Фитцджеральда и других, создавших ряд очень симпатичных литературных героев, столкнувшихся с тяжелыми жизненными обстоятельствами и сохранивших человеческое достоинство в борьбе с ними. Ни о каком счастье там речь не шла. Нужно было выстоять, не пасть, не сломаться, не струсить.

И в самом деле, если в чью-то семью неизбежно приходит несчастье, почему я должен хотеть, чтобы оно пришло к кому-то другому, а не ко мне? Тогда, чтобы поддержать жену, я написал стихотворение, в котором были такие строки:

Дай Бог нам силы, и минуй нас счастье.

Преступно счастье, потому что мы

Не к соболезнованию, не к участью,

А к состраданью приговорены…

И как тогда не верил я в счастье-благополучие, так и сейчас не верю. А вот в счастье — верю! Только в совсем другое счастье!

Иногда счастьем называют не какое-то более-менее продолжительное состояние, а очень-очень большую радость, такую сильную, что сильнее уже невозможно себе представить; когда, говоря словами поэта, хочется воскликнуть: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Не верить в такое счастье, наверно, неразумно. Его, я думаю, хоть изредка испытывали многие.

Здесь, правда, все относительно. Разве не счастлив тот, кто тяжело и мучительно болел и вдруг пошел на поправку? Или тот, кто был в смертельной опасности и вот — она миновала!? Еще как счастлив! Но какое же это жалкое счастье, если для того, чтобы пережить его, нужно непременно попасть в беду! Умирающий от жажды счастлив, достигнув воды; голодающий счастлив, получив кусок хлеба. Но надолго ли? Ведь уже второй кусок хлеба будет принят гораздо спокойнее, а третий – и совсем окажется не нужен.

Бывает и другое переживание, которое называют счастьем. Когда человек испытывает жгучее желание достигнуть чего-то и… наконец достигает! Разве не счастлив он в этот момент? Надолго или нет — другой вопрос, но именно в этот момент разве он не счастлив?!

Вот тут-то я и возражу сам себе. Очень часто бывает как раз наоборот. Пока ты стремился к какой-то цели, казалось, что достижение ее и сделает тебя совершенно счастливым. А достигнув, не чувствовал ли убийственное: «Ну и что?» Признаюсь, и сам я, и многие мои друзья, с которыми доводилось говорить откровенно, рассказывали: «Когда достигал я того, что казалось пределом мечтаний, когда должен был, казалось, торжествовать и ликовать, приходила в душу совершенно неожиданная, такая невыносимая тоска. И совершенно непонятная! Ведь так все здорово…»

Сейчас мне эта тоска понятна. Ты нашел то, чего искал, и это должно бы радовать. Но то ли ты искал, чего следовало? Сердце не обманешь. И сердце не просто не успокаивается, но яростно протестует, когда его жажду пытаются утолить тем, что утолить ее не способно. Отсюда и тоска в тот миг, когда, казалось бы, самое время ликовать.

Вот я уже частично и сказал, в какое счастье верю. Теперь немного уточню. То, что скажу, в общем-то, не ново и не оригинально. Помню, в детстве попалась на глаза открытка-фотография, которыми торговали инвалиды в поездах в сороковые годы. На ней были изображены держащиеся за руки юноша и девушка, нежно глядящие в глаза друг другу, и внизу надпись: «Как хорошо любить и быть любимым» Я был подростком тогда, и подумал: «Вот это и есть настоящее счастье!» Теперь мне за пятьдесят, а я думаю также: Любить и быть любимым… — только в этом счастье.

«Ну, коли так, – возразят мне, – не многим доступно счастье». Ведь далеко не в каждую жизнь вошла большая любовь. А если и довелось кому-то полюбить, как часто это чувство оказывается безответным. И даже взаимная самая пламенная любовь как часто оказывается недолговечной. А болезни, несчастные случаи и прочие неизбежные спутники человеческой жизни, подстерегающие человека на каждом шагу… Как же непрочно, непостоянно счастье даже в тех редких случаях, где оно есть.

И все же, только в любви счастье! Счастье, уверен, это «любить и быть любимым». Только не надо понимать эти слова слишком узко. Описанная ситуация наполовину уже всеми нами достигнута.

Каждый из нас, без исключения, любим Господом. Да так любим, что и помыслить не может. Божия любовь не идет ни в какое сравнение с самой сильнй человеческою любовью. «Господи, Ты, Который любишь меня нежнее самой нежной жены…» — такими словами начинает одно из своих молитвенных обращений к Богу святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Всех людей можно условно поделить на тех, кто даже и не слышал о Божией любви к человеку или слышал, но не верит в нее, потому что в Бога не верит. Другие – знают о ней, но никак не ощущают. Третьи – знают и чувствуют. Вот эти-то люди и счастливы подлинным счастьем. Потому что, ощутив изливающуюся на тебя любовь Божию, ты не сможешь не ответить на нее любовью.

Счастье единения человека и Бога. Только это — подлинное, настоящее! Все остальное — иллюзия, которая манит, пока не достиг ее, и неизбежно разочаровывает достигших. «Ты создал нас для Себя, Господи, и не успокоится сердце наше, пока не соединится с Тобою», — пишет в своей «Исповеди» Блаженный Августин.

Говорят, «человек — сам творец своего счастья!» Это спорно. Зато бесспорно, на мой взгляд, противоположное: «Человек — сам творец своего несчастья». Насколько в наших руках сделать себя счастливым, сказать трудно, а вот несчастным себя сделать — это точно в наших руках! И очень у многих получается. Потому что ищут там, где найти невозможно, тратят на эти поиски силы, время и проходят мимо Того, Кто Один только может сделать по-настоящему счастливым. Именно по-настоящему!

photosight.ru. Фото: Кобцев Михаил

Помню, когда совершилось мое рукоположение в священники, я стоял в алтаре, только что облаченный в священнические одежды и в душе звучало: «Вот это и есть счастье!» Спустя несколько минут владыка Ювеналий, совершивший рукоположение, сказал мне: «Отец Игорь, поздравляю вас с величайшим счастьем на свете — быть священником Русской Православной Церкви». Я был поражен, как эти слова соответствовали тому, что я в тот момент переживал. С тех пор прошел двадцать один год. Время достаточное, чтобы отрезветь, если бы это было не так. Но и спустя двадцать один год я не перестаю чувствовать себя счастливым, несмотря на то, что очень много было за это время и проблем, и потерь, и скорбей. Всякое было. Порою очень тяжелое и невыносимое. И ощущение счастья при этом удивительным образом не покидало.

Я не хочу сказать, что счастье только в том, чтобы стать священником. Но, по словам Апостола Петра, все мы, верующие, — Царственное Священство. В том смысле, что служение Богу — главное дело жизни, кем бы ты ни был – врачом, учителем, водителем, журналистом и пр.

Кто любит Бога и этой любовью наполняет все, что делает, никогда не будет несчастным, как бы ни сложились обстоятельства его жизни. «Любить и быть любимым». Мы любимы Богом. Этого ли мало?! Остается только ответить на Его любовь. Вот счастье!