Сергей Белорусец о Фестивале Чуковского, литературе и жизни

С одной стороны, с детской литературой в России все в порядке. И доказательством тому – фестиваль имени Корнея Чуковского, на котором можно вблизи увидеть и услышать не слишком большое, но все-таки заметное количество отличных детских поэтов и писателей. С другой стороны, с детской литературой в России все совсем не в порядке. И доказательством тому опять же фестиваль имени Корнея Чуковского, который все десять лет своего существования за это самое существование, в общем-то, борется.

 

О сложностях и радостях Чукфеста, о смысле и бессмысленности литературы и, конечно же, о воспитании детей «Батя» поговорил с Председателем оргкомитета Фестиваля, Президентом Фонда поддержки творчества РАзножанровых Детских Авторов «РАДА», поэтом Сергеем Белорусцем.

 

Сергей Белорусец – поэт и прозаик. Публиковался в журналах, газетах, альманахах, сборниках и хрестоматиях. Автор нескольких поэтических сборников для детей, среди которых, «Парикмахеры травы» (2011, «Самокат»), «Пальцем в небо!..» (2013, «Октопус»), а также сборников стихов и прозы для взрослых. Автор песен, шарад, загадок. Его лингвистические игры составили основу для серии компьютерных развивающих игр «Магия знаний». Лауреат национального конкурса «Книга года», Всероссийской премии им. Самуила Маршака и др. Секретарь Союза писателей Москвы. Один из создателей, руководитель и вдохновитель Московского фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского. Имеет сына и двоих внуков.

 

Московский фестиваль детской литературы им. К.И. Чуковского – это четыре литературных праздника в году, которые проходят в Центральном доме литератора и Доме-музее К.И. Чуковского в Переделкине, а кроме того — Литературная премия им. К.И. Чуковского, которая вручается в 4-х номинациях (За выдающиеся творческие достижения в отечественной детской поэзии; За развитие новаторских традиций Корнея Чуковского; За плодотворную деятельность, стимулирующую интерес детей к чтению; Премия детского жюри «Золотой крокодил»). Вход на все мероприятия фестиваля свободный.

 

О том, как выживает «живой каталог детской литературы»

 

– Сергей, в этом году Фестиваль проходит уже в 10 раз. Но давайте начнем по порядку, расскажите, как вообще появилась идея, как все начиналось?

 

– Идея зародилась довольно просто. Я увидел, что напротив Дома-музея Чуковского в Переделкине, через дорогу, на улице Серафимовича, находится Дом творчества писателей, и мне пришло в голову, что, как и на улице Довженко, что в 20 минутах ходьбы, где есть музей Окуджавы, проходят встречи с бардами, так и здесь — могло бы быть место (своеобразная мекка) для современных детских писателей. Привезти их, поселить в Дом творчества, перевести через дорогу – вот и фестиваль! Я придумал, что все это будет называться «Дом-музей созывает друзей», и поделился идеей с работающим в музее моим приятелем литературным критиком Павлом Крючковым и его начальником Сергеем Агаповым. В результате объединились агаповская идея о премии Чуковского и моя об одноимённом Фестивале.

Чтобы получить поддержку и хоть какое-то финансирование, я носил письма в различные инстанции, обращался к очень важным и очень серьезным людям. Все это происходило в 2007 году – это был год ребенка в Москве, год русского языка в России, год 125-летия со дня рождения Чуковского, 90-летия со дня написания им первой стихотворной сказки «Крокодил» и год еще чего-то там. И везде выходило, что все придумано здорово и хорошо, но мне либо говорили «нет», либо говорили «да», но на деле все равно выходило «нет».

 

А потом мне довелось вести круглый стол на тему детской литературы — и там пообщаться с крупнейшим чиновником из мэрии – и как-то все закрутилось, и столица все-таки взяла нас под свое крыло. Мы просили легендарного Эдуарда Успенского написать письмо Юрию Лужкову примерно такого содержания: «я поэт и вы поэт…» (тогда Лужков позиционировал себя везде как поэта). В результате вовсе не тогда и совсем не так, как планировали, но все-таки мы открыли Фестиваль на сентябрьском Дне города – во время празднования 860-летия Москвы. А потом, уже в декабре, даже провели что-то похожее на то, что было задумано, непосредственно в Переделкине, при активном содействии Фонда Возрождения Народной Культуры Ольги Радзивилл…

Следом пришел финансовый кризис — и мы стали жить по схеме оптимизации, то есть либо не получая денег вообще, либо получая какой-то минимум.

 

– То есть, так масштабно, со встречами, мероприятиями в школах, библиотеках, досуговых центрах, на открытых площадках, вы провели фестиваль всего единожды, а в каком виде он существует сегодня?

 

– Сейчас Чукфест состоит из четырех программ — открытие фестиваля (апрель, ЦДЛ), летний и осенний традиционные Костры в Переделкине (май, сентябрь) и закрытие фестиваля с вручением премии Чуковского (ноябрь-декабрь, ЦДЛ). Интересно, что мероприятие, которое теперь открывает Фестиваль и называется «День рождения дедушки Корнея», появилось позже, и нынче — это как раз та программа, которая худо-бедно, но все-таки финансируется. Правда, не из бюджета Москвы…

 

Должен сказать, что и в самом начале нашего пути было очень сложно с получением денежных средств и с отчетностью, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит теперь. Это просто не поддается описанию, как живет-выживает Фестиваль… В основном, средства, которые мы получаем из бюджета города (если получаем), идут на окучивание Премии Чуковского. Но жюри и оргкомитет не всегда получают вознаграждение за свой труд. Иногда удается найти какую-то спонсорскую помощь на проведение Костра, а иногда – нет.

 

Кажется, Чуковский — это почти единственное имя, которое в состоянии притянуть к себе очень разных людей, в том числе, состоятельных, могущих помочь, тем более что действительно на Фестивале собраны лучшие детские писатели, это живой каталог детской литературы, но найти где-то помощь у нас – увы – пока не получается. Хотя последние годы с нами работают профессионалы из рекламного бизнеса. В общем, мы живы – каким-то непостижимым образом, за счёт собственного энтузиазма, который еще не иссяк…

 

– Возникает вопрос, какой смысл 10 лет тянуть эту лямку?

 

– Рационального смысла довольно мало. Остается иррациональный…

 

Во-первых, я не знал, куда запрягался, когда придумывал Фестиваль, а теперь просто так и не выпрыгнешь. А во-вторых, при всех сложностях есть некая польза. Удалось все-таки премировать неплохими для бедных писателей деньгами лауреатов и даже несколько раз под эгидой Фестиваля устроить платные выступления и дать возможность подзаработать. Детям большая радость бывать на наших мероприятиях, особенно на переделкинских. Все это – ненасильственная пропаганда чтения и продвижение хороших современных авторов.

О Кострах Чуковского и отношении к чтению

 

– Ежегодные весенний и осенний Костры «Здравствуй, Лето!» и «Прощай, Лето!» продолжают традицию, заложенную еще самим Корнеем Ивановичем Чуковским. В чем сходство и в чем разница?

 

– Сам Чуковский их придумал и стал проводить в 1955-ом году и проводил до своей смерти. Потом был перерыв, и возрождаться Костры стали в самом конце прошлого тысячелетия…. На них приезжали Аким, Берестов. Потом появились Бородицкая, Кружков и я. Чуть позже возникли Успенский и его любимый ученик Стас Востоков, который живет рядышком — и ему удобно приезжать на велосипеде или приходить пешком, и он всегда участвует, но не в качестве выступающего, а в качестве кострового. С 2007-го Костры стали программами Фестиваля.

Сначала зажигается Костер, а потом уже на сцену выходят поэты и писатели. Никогда неизвестно, кто именно приедет, кто нет, но всегда очень много желающих выступить, и моя задача как ведущего этот поток цивилизовать, насколько возможно, и сделать так, чтобы выступления были короткими и чередовались какими-то играми, викторинами, хороводами, песнями…

 

Говорят, Чуковский любил, чтобы Костры были не совсем только писательским делом. Он неровно дышал к циркачам — и каждый раз пытался их заманить. Это было совокупное мероприятие без жесткого крена в дидактическую литературу.

 

И еще он больше ориентировался на поселковую детвору, дачников, а не на людей, специально приезжавших. Хотя были любители и из города: Райкин, например, привозил Костю. И с писательских дач приходили интересанты…. Все это проходило у него в начале июня и в конце августа, а у нас по тактическим соображениям происходит в мае, когда дети еще не разъехались из города, и в сентябре, когда дети уже возвращаются после каникул. В сентябре это еще и удается совместить с книжной выставкой-ярмаркой, на которую собираются писатели России и зарубежья, и удается их приглашать к себе.

– Могут ли маленькие зрители в полной мере оценить, что перед ними выступают звезды детской литературы?

 

– Конечно, нет. Но это вовсе не означает, что звезды не должны перед ними выступать. Это живое общение, которое много даст ребенку. Может, он потом поймет, что перед ним выступали действительно хорошие писатели. Может, кто-то ему подскажет, тем более, что у нас бывают не только автономные гости, но и целые классы, кружки, библиотеки. Это красочное веселое зрелище, которое хоть отчасти может помочь изменению отношения современного мира к чтению.

 

– Быть детским поэтом – неблагодарное такое занятие… Дети ведь зачастую не помнят, кто там что написал…

 

– Ну да, дети обычно не запоминают. Они знают стихи, их названия, но не помнят автора. Бывают специфические дети, но в целом Чуковского путают и с Маршаком, с Барто, и с Михалковым, притом что у каждого из них есть свои авторские особенности.

 

Повторю вслед за поэтом Михаилом Ясновым: сейчас детского Маршака почти нет – у него многие стихи, в отличие от вечно актуальных стихов Чуковского, были привязаны к реалиям советского детства, а этих реалий практически не осталось – никто не играет в конницу Чапаева, например…

 

Кстати, хоть именно я и придумал фестиваль Чуковского, любимым моим поэтом в детстве был Маршак, да простит меня дедушка Корней.

 

– Вы сами пишете для детей уже больше 30 лет. Вы замечаете, как изменились за это время дети?

 

– Они изменились в том смысле, что чтение теперь играет другую роль в жизни общества. Потому что тогда, 30 лет назад, было только чтение, двор и телевизор. А сейчас существует тотальный компьютер и его разновидности. И естественно, у чтения уже другая делянка.

 

Я, кстати, не считаю, что кто не читает, тот балбес. Но при всем при этом я не считаю, что сидеть у компьютера и только там – большая радость. Надо пытаться, насколько ты умеешь, показывать детям, что жизнь намного более многообразная структура с кучей разных вещей и, в общем, ты себя обделяешь, если чем-то интересным не занимаешься.

О вреде и пользе детской литературы и о выборе книг

 

– Детские поэты лучше знают, как воспитывать детей, как с ними общаться?

 

– Нет, конечно. Если серьезно говорить, то детские поэты делятся на три-четыре разновидности, которые мало отношения имеют к воспитанию детей. Как воспитывать детей никто не знает, хоть очень многие думают, что они в курсе, как это делать.

 

Детская поэтическая школа предлагает довольно тоскливые варианты. Вариант первый, самый скучный – это назидательные стихи. Вариант второй, зачастую вредный и ненужный – это стихи хулиганские, воспринимаемые некоторыми как юмор и тяга к свободе. Вариант третий – лирика. Некая структурная модель, призванная воздействовать на душу ребенка, которая в большинстве случаев не работает, потому что ребенок не в состоянии обратить на нее внимание, когда она ему предлагается, так как рассчитана на более старших детей, а более старшие внимания не обращают потому, что им эти стихи кажутся предназначенными для более маленьких. Ну и какой-то четвертый вариант – военно-исторический для мальчиков или любовно-семейный для девочек.

 

– Какой-то просто замкнутый круг и безысходность…

 

– Не более чем вся литература и вообще культура. Да, существует, да, кому-то когда-то в чем-то, наверное, помогла. Но — сколько лечит, столько же и калечит, и зачастую невозможно отличить калеченье от лечьбы. Тут не может быть однозначности, может быть только видимость, что хорошо, что плохо…

 

– Ну, есть же какие-то параметры? Как вы сами отличаете хороших и плохих поэтов?

 

– По своим каким-то параметрам, по своим ощущениям, но понято же, что чувства у всех людей разные, а общие критерии, особенно в наше время, отсутствуют. Договориться невозможно. Поэтому мы в рамках фестиваля стараемся мягко объединяться на тех позициях, которые друг другу не очень противоречат и тщательно обходить ненужные острые углы.

– А родителям-то что делать? Как выбрать хорошую книгу для ребенка? Понятно, что можно просто посмотреть список выступающих на фестивале Чуковского, а еще?..

 

– Да, обычно я так и отвечаю на этот вопрос: посмотреть, кто у нас выступает.

 

Кроме того, сейчас все-таки есть разные сайты, где более-менее профессиональные люди дают какие-то рекомендации. Не всегда можно согласиться с их мнением, но смысл их просмотреть всегда есть. Надо знать, что есть БиблиоГид, Папмамбук и еще какие-то сайты, которые ведут профессиональные психологи, педагоги и литераторы.

 

Плюс к этому есть интернет-магазины с большой информацией о книгах. Тот же Лабиринт, где помимо прочего регулярно вывешиваются обзоры хороших детских книг и рецензии пишет вышеупомянутый Михаил Яснов, о котором не лишний раз будет сказать как об абсолютно особенном авторе в нашей литературе. Просто посмотреть, на что реагирует Яснов, это тоже отличный способ что-то найти хорошее детское…

 

Ну и опять же ориентироваться на свои собственные ощущения.

О воспитании своих детей и внуков

 

– А вы старались свои представления о литературе донести до сына?

 

– Старался, да.

 

– Получилось?

 

– В том смысле, что он знает литературу гораздо хуже, чем я, – да. Но это поколенческое в значительной степени. Сын у меня человек неглупый и в состоянии, обладая неким врожденным эстетическим чутьем, все-таки в большинстве случае не сильно ошибиться в оценке художественного произведения, литературного в том числе.

 

– Вы объясняли ему в детстве, чем вы занимаетесь?

 

– Да ничего я особо не объяснял (и не обязательно был прав). Ну, он был в курсе и даже снискал как-то большие аплодисменты в возрасте лет 8, выступая с моими стихами в Центральной детской библиотеке при полном зале. Ему самому было интересно тогда. Он даже пытался какие-то стихи придумывать, особенно после того, как мы с ним летом съездили в Переделкино — и он посмотрел, как все дяди-тети вокруг что-то сочиняют. Он тоже что-то там насочинял, а так как формой он владел, то даже ставил в тупик некоторых взрослых. Они в отличие от меня не знали, что за формой была пустота, и даже допускали в нем какое-то большое в будущем поэтическое дарование.

 

Покойный прозаик Олег Кургузов публиковал раз или два какие-то его вещи в своей «Маленькой тележке» (вкладыше газеты «Семья»). Однажды у нас даже была публикация в одном номере «Московского комсомольца» на детской полосе, где оказались мои стихи и стихотворение Арсения трех с половиной лет:

 

Енот берет
Грязные пальцы в рот!..

 

Вот такие стихи были. Были и поинтереснее:

 

Приходили маляры —
И испачкали ковры.

 

Однажды я встретил покойного уже теперь поэта Алексея Дидурова — и он спросил, что нового. Я говорю: «Вот, сынок написал стишок…». И процитировал: «Авраам мавра ам». «Абсолютная рифма», — потрясённо сказал Дидуров.

 

– Многие родители гордились бы… Вы не думаете, что своим неверием в талант сына, вы этот его талант похоронили?

 

– Нет, у него своя жизнь. Я всегда с радостно приветствую, когда заканчивается то, что пафосно называется в этом мире словом «династия». Как правило, люди следующих поколений находятся под гнетом предыдущих, даже если у них получается это лучше, чем у тех, кто был перед ними. У каждого своя история.

 

Сын по образованию психолог, окончил МГУ. Еще со студенчества он работает в лаборатории «Human Technologies», которая разрабатывает психологические тесты. А последние лет 7-8 он еще и занимается собаками и каюрством, у него на даче вольеры с хаски, но он не столько их разводит, сколько ездит и проводит всякие семинары. Ну, и помогает мне в делах Чукфеста, будучи координатором его программ и ведущим сайта.

 

– А внуков вы будете как-то литературно воспитывать?

 

– То, что я могу им дать в этой области действительно интересного, я могу дать позже, лет с восьми. У меня разработана целая большая система рифмованных развивающих игр. Там куча всяких разновидностей, начиная от самых простых загадок и заканчивая шарадами, логогрифами, палиндромами, анаграммами, омофонами… У меня этого добра бездонный загашник (он же – очень долгий ящик), ведь выходило в свет немного – пара книг всего – «Игрослов» и «Весёлая аРИФМетика»…

 

Когда ребенок в это играет, он думает, что загадки отгадывает, просто весело проводит время. А на самом деле он совсем другими вещами занимается: развивает свое языковое чутье, научается глубине общения со словом, учится видеть мир с разных ракурсов и так далее.

О «не деле» и деле жизни

 

– Сергей, вы вообще много пишете, но не так много из этого публикуется. Что же вас заставляет писать?

 

– Так это вещи не очень связанные. То есть они связаны, только если человек занимается этим ради формальной выгоды, в чем я, кстати, тоже не вижу ничего плохого, сам, было время, писал специально для журналов и этим кормил семью.

 

Я просто умею этим заниматься, а если это социум не берет – это уже не совсем только мои проблемы…. Я делаю это иногда для себя, иногда для вечности.

 

– И с Фестивалем Чуковского так же?..

 

– У меня во взрослой книге «Год Кота и Тигра, или Без названья…» (2015 г.) есть такая миниатюра:

 

Не дело жизни…

 

Когда (если) я напишу (не очень?) большую книжку воспоминаний про фестиваль детской литературы имени Корнея Чуковского, который я сам и придумал, и сам (почти в одиночку) тащу сквозь все эти годы, она будет зваться именно так.

 

Ибо делом жизни для меня всегда было совсем другое…

 

– А что же дело вашей жизни?

 

– Мое дело жизни – не это. Это достаточно информативный ответ. Гораздо шире, чем какой-то отдельно выбранный сегмент.

 

– Но что-то же вы считаете главным?

 

– И я не буду правым, как и любой человек, говоря что-то про себя и считая, что этим все исчерпывается…

 

Считаю, да. Самое главное дело любого человека вообще-то изменяться. Приближаясь к образу себя. Ведь никто из нас здесь почти никогда не является собой. Но к себе приближаться – можно. И – должно… Этого любому на всю жизнь хватит. Причем не одну…

Фотографии из архива Фестиваля Чуковского и из личного архива автора.