4 правила отцовства Юрия Глушенкова

На калужском телевидении он ведет передачу о медицине, но шестеро из семерых его детей родились в домашних условиях. Он веселый и, кажется, готов шутить на любую тему, но в фильме, сценарий которого он написал, затронута серьезная и страшная тема. Он может показаться легкомысленным, но он ответственный отец семерых детей. О совмещении несовместимого и принципах воспитания многодетного отца «Батя» поговорил с Юрием Глушенковым.

 

Юрий Глушенков — журналист и телеведущий телерадиокомпании «Ника».
Родился в 1971 году. Женился в 1992 году. Супруга Марина – так же журналист. Семье приходилось переживать непростые времена, тем не менее, у Глушенковых семеро детей (старшему сейчас 23 года, младшему – 8 лет).
В 2010 году семья была награждена Орденом «Родительская слава».
В 2014 году по сценарию Юрия Глушенкова был снят короткометражный фильм «Машка», ставший победителем и участником многих отечественных и зарубежных кинофестивалей («Сталкер», Doc Sunback Film Festival, Каннский кинофестиваль и др.)
В 2015 году семья Глушенковых приняла участие в проекте телеканала СТС «Новая жизнь».

 

 

Ответственность: «Жена у тебя одна, и детей по пальцам пересчитать можно»

 

— Юрий, шестеро ваших детей родились дома. Почему не в роддоме?

 

— Я расскажу. Первый сын родился у нас на 35 неделе. Причём контракт заключается с 36 недели. Мы вообще-то собирались идти в роддом на платные роды. Но Аркадий как-то поторопился выйти на свет, воды отошли, мы поехали в один роддом – нас не взяли, потом в другой… Никто не хотел брать на себя ответственность. Тогда я заплатил врачам, и Марину приняли. Ребёнок родился, но у него начались пневмония и желтуха. Врачи не гарантировали, что выходят ребёнка. На пятый день его перевели в другую больницу. Я пошёл к заведующему отделением – через чёрный ход в белом халате, написал заявление, и мы забрали сына домой.

 

Дома мы наполнили ванну холодной водой и окунули малыша с головой – да, со всей этой высокой температурой, с билирубином этим повышенным. Запустили процесс терморегуляции. И почти три месяца он спал у нас на животах – то у меня, то у жены. А это лучше любого кювеза. Был такой заморыш, а сейчас у него группа здоровья «А». Поэтому, когда появилась вторая беременность, мы с женой пошли на акушерские курсы, и все остальные дети рождались только дома.

 

— Но многие вам возразят, что врачи бы с этим лучше справились.

 

— Да, абстрактно, может, и лучше. А если дело касается твоих собственных детей, ты не можешь надеяться на какого-то чужого дяденьку больше, чем на себя. Ты должен взять ответственность в свои руки. В роддоме дело поставлено на поток, роды превращают в конвейер. А у тебя жена одна и детей по пальцам пересчитать можно.

 

Скажем, у седьмого, Миши, было обвитие. Хорошо, что у нас были водные роды, и мы с этим легко справились: ребёнок в воде начинает дышать не сразу. А если бы дело было в родзале? Не факт, что всё было бы так хорошо и для мамы, и для ребёнка.

Принятие: «Есть я – отец, и есть ребенок – отдельная личность»

 

— А откуда берутся ваши спокойствие и уверенность?

 

— Потому что ты не один. Бог тебе всегда помогает. Но я не с самой юности был таким. Я раньше был совершенно светским человеком, переживал по пустякам.

 

Как раз перед рождением Аркадия – а он у нас Рождественский подарок: родился 7 января – я задумывался, а кем бы я не хотел видеть сына? В первую очередь – военным, во вторую – монахом. И ещё не хотелось бы, чтобы женился на американке и уехал туда. Все эти пути отделяли меня как отца и делали вроде бы ненужным. И я страшно волновался по этому поводу, ночи не спал, всё думал, что делать. А ведь сын тогда ещё даже не родился! Шло время, Аркадий вырос, пошёл в армию служить и вдруг пишет оттуда, что хочет поступать в академию, сдавать экзамены, нужна моя помощь в сборе документов. Я тут же откликнулся. Потом, правда, сын передумал, но я готов был принять это его решение.

— Любое решение ребёнка готовы принять?

 

— Да, любое разумное, кроме криминала какого-нибудь. Я к детям с рождения отношусь серьёзно, не сюсюкаю с ними. Меня ужасно раздражает, когда слышу, к примеру: «Нам уже три годика!» Или ещё лучше: «Мы покакали». Что за чушь? Какие «мы»?! Есть я — отец, и есть ребёнок — отдельная личность.

 

— А когда вообще возникло желание иметь много детей?

 

— Еще в детстве. У меня не было братьев и сестёр, но всегда хотелось, чтобы в моей собственной семье, когда она возникнет, было несколько детей. Я не планировал заранее, сколько. Три или пять. А Бог семерых послал. Уже не скучно. Уже целая банда.

 

— И теперь уже всё, хватит?

 

— Нет, почему? Я не против. Это дело весёлое. Каждый не похож на другого. Да и ты сам с возрастом меняешься, становишься спокойнее. Если на старших ещё мог покричать – молод был, горяч, то сейчас я уже понимаю, что доверительными интонациями можно абсолютно всё донести.

Политика невмешательства: «Когда отпускаешь ситуацию, всё разруливается»

 

— А с кем легче? С малышами или с большими?

 

— Да со всеми интересно. Я каждый год с детишками езжу отдыхать – то с мальчишками, то с девочками, то со смешанной командой. В обычной жизни я занимаюсь закупками, готовлю еду. У нас налажено дежурство по кухне: поели – помыли за собой. Всё хорошо.

 

Когда мы участвовали в проекте «Новая жизнь», супруги не было 43 дня. Вся компания совершенно спокойно с одним папой осталась. Да ещё хитрость в том, что пришлось из нашей четырехкомнатной в двушку переехать в центре города на время ремонта. Причём это было школьное время. И мама не могла ни приезжать, ни звонить.

 

— Дети скучали по маме?

 

Миша (седьмой из детей) выглядывает из-за папиной спины и признаётся:

 

— Я один раз в школу не пошёл и весь день плакал!

 

Юрий:

 

— Вот вам глас народа.

— Значит, всё-таки непросто было вам всем. Как же вы решились на такой эксперимент?

 

— Это была Маринина идея.

 

— А вы не возражали?

 

— Нет, зачем? Это в юности я мог спорить всю ночь, что-то доказывать. Сейчас я… (задумывается) Я отпустил это на волю Божию. Как-то пришло понимание: чем больше ты цепляешься за свои иллюзии, тем хуже получается. А когда отпускаешь ситуацию, всё разруливается. Мы же не можем знать, как оно правильно на самом деле. На этой дороге. Бог терпелив, он даёт тебе какие-то дорожные знаки, предупреждает. В конце концов, можешь и ногу сломать, если уж совсем глух и слеп.

 

— С детьми вы тоже заняли позицию наблюдателя? Предпочитаете не вмешиваться в процесс?

 

— Я просто понял, что на свете не так уж много вещей, в которые нужно вмешиваться лично. Суета вообще неполезна. Можно, конечно, не спать ночами и думать: что с каждым из семи происходит? Один живёт и работает на одном конце Москвы, второй – на другом. Ну, можно позвонить, спросить, как дела. Но ты положил трубку и всё – ребёнок там, ты тут. Они взрослые ребята. Чему ты их мог научить, уже научил.

Общение: «Разговаривать, слушать, показывать ребенку мир»

 

— Короткометражный фильм по вашему сценарию «Машка» (2014 г.) завоевал немало призов и даже стал участником Каннского кинофестиваля. О чем этот фильм?

 

— Картина пьянства типична в России, особенно в небольшом городке. Отец пьёт, а старшая дочь заменяет младшим мать.

 

— В главной роли снялась ваша 16-летняя дочь…

 

— Интересно получилось, как она на главную роль попала. Просто съёмки назначили на 6 утра 8 марта. И девочку, которая должна была играть, не пустили родители. Звонят мне из съемочной бригады, я иду Валю будить, а она не хочет вставать. Это притом, что фильм у нас здесь дома бурно обсуждался, она была в курсе всех деталей. Но спать-то хочется. Я тогда иду к Борису, он у нас адвокат, и говорю: «Давай уговори сестру, ты умеешь». И уговорил!

 

— А что для вас значит «хороший отец»? Какой он должен быть?

 

— Как в песенке: «Чтоб не пил, не курил…» (смеется). Простой ответ дать сложно. Но я попытаюсь.

 

Главное – нужно разговаривать, отвечать на вопросы. Не ходить с лекциями и нравоучениями, а быть готовым выслушать в любой ситуации. Ещё важно научить человека не бояться, не паниковать. Дать надежду на то, что Бог тебя любит. Декларациями здесь не убедишь. Нельзя бить ребёнка, орать. Зато обязательно нужно брать его с собой в какие-то поездки, показывать ему мир. Планета большая, границы условно нарисованы. И вообще… (задумывается) нет ничего полезнее дороги.

 

— Вы хороший отец?

 

— Это вы у детей спросите. Я человек скромный (смеется).

 

Вот что я точно знаю: я буду, конечно, весёлым дедом! Чего я хочу – очень хочу! — я представляю себя в теплых странах в аэропорту с табличкой «дедушка», прилетают внуки. И пусть они с нетерпением ждут, когда поедут к деду. А у меня большая кухня, и мы там с дежурным жарим-парим всякие пирожки. Такой «клуб», где можно всё делать.

 

— А как было в вашем детстве? Вас отец привлекал к труду?

 

— Ну как, папа мог отремонтировать автомобиль. Строил катера. Мы с ним прямо в двухкомнатной квартире катера делали.

 

— Настоящие?!

 

— Да, мы на них по Оке ходили. Отец любил рыбачить. А вот мне это всё скучно было, если честно. А катера были хорошие. Правда, у них была грустная судьба: один спалили хулиганы, другой раздавил ледоход. И третий тоже как-то плохо кончил. Но я был довольно долго к этому всему равнодушен.

Лет в сорок я стал этим всем интересоваться: езжу на скутере с огромным удовольствием… (задумывается и улыбается) Следующий шаг будет, когда я полюблю рыбалку. Всё детство у меня прошло с криками: «Давай! Сачок! Подсекай! Тащи!». Если проснётся интерес к этому, то…

 

— Старость, значит, пришла?

 

— Да, финиш… А впрочем…

Вот я недавно встретил свою школьную учительницу. И знаете, что она мне сказала? (смеется) Она никогда бы не подумала, что у меня будет одна-единственная жена и столько детей! Такой я был вертопрах – ни на чём долго не задерживался. Так что… всё бывает! Жизнь и семья могут поменять человека.