Коля Конюков и его предки. Родословное древо

Страшно запутанная генеалогическая история.

Глава 1. Родословное древо

Вечером папа пришел в Колькину комнату – почитать на ночь книжку. Конечно, Колька в свои восемь лет давным-давно умел читать и уже успел проглотить кучу книг. Но всё-таки одно дело, когда читаешь сам, а другое – когда тебе читает папа. И побыть вместе приятно, и спросить что-нибудь можно.

photosight.ru. Фото: Verbena

– Так, что мы там с тобой читали? А, точно, «Сто лет тому вперед». Сейчас найду, где остановились…

– Пап, подожди! Я вот хотел спросить…

– Ну что ж, спрашивай! – Папа уже привык, что приступить к чтению любимой книжки (да-да, папа читал сыну те книжки, которые нравились ему самому!) бывает непросто.

– Вот смотри, дедушка Коля – это твой папа, да?

– Ну конечно, ты же это знаешь. Я – твой отец, а он – мой. Тебя, кстати, в его честь назвали.

– Да, помню. А вот как звали дедушкиного папу?

– Думаю, ты и сам можешь догадаться. Как полностью зовут деда? Как его имя-отчество?

Колька на секунду задумался – всё-таки он к деду по имени-отчеству не обращался:

– Николай Иванович! А, понятно: значит, моего прадедушку звали Иван!

– Правильно, Иван. Я его в детстве дедой Ваней называл.

– А его папу как звали?

– Хороший вопрос. – Папа почесал затылок. – А вот не помню я, представь себе. Михаил? Тогда дед должен быть Иваном Михайловичем. Нет, не так. Семен?.. Ох, что-то не могу припомнить. Ты понимаешь, деда Ваня умер, когда мне было примерно столько же, как тебе сейчас. Лиду, твою тётю, только-только из роддома привезли – а через пару дней у него инфаркт случился, спасти не смогли.

– А почему не смогли?

– Это у него был уже третий инфаркт. Третий часто бывает последним…

Папа замолчал.

– Да, такие дела… – проговорил он наконец. – Так что ты вот заинтересовался своей родословной – молодец. А я, видишь, вовремя не догадался деду Ваню расспросить о его отце и других предках. Но, думаю, дед Коля должен знать. Надо бы спросить у него.

– Ой, давай ему позвоним! – обрадовался Колька.

Папа глянул на настенные часы.

– Знаешь, братец, сейчас уже, пожалуй, поздновато. Давай завтра. Завтра суббота, так что мне на работу не идти, да и ты тоже дома будешь. А может, кстати, и не просто позвоним, а сходим к дедушке с бабушкой в гости. И наверняка у них есть старые фотографии. Хочешь?

– Да, здорово! – Колька на радостях сделал «берёзку».

– Ну ладно, ладно, не бушуй. А сейчас давай Булычёва хоть немного почитаем. Что там поделывает твой тёзка?.. Ага, глава третья – «Дедушка-ровесник». Ты слушаешь? Тогда поехали.

Сначала надо было решить, куда идти. Колин дом стоял в переулке Сивцев Вражек. Дом этот пожилой, построен еще до революции…

Когда папа дошёл до конца главы, то обнаружил, что его собственный Колька уже давно сладко посапывает во сне. Ну что ж, так оно обычно и случалось. Папа поправил сынишкино одеяло и вышел из комнаты.

Утром Колька проснулся рано – родители еще спали. Конечно, хотелось бы поскорее отправиться к дедушке-бабушке, но мама с папой вряд ли скажут спасибо, если он их сейчас разбудит. Колька вздохнул и принялся разглядывать карту мира, которая висела на стене над его кроватью. Стена была слева от него, так что рядом с головой у него находилась Южная Америка: Огненная Земля, мыс Горн, Фолклендские острова… Где-то в тех краях оказались дети капитана Гранта со своими спутниками. Вот бы тоже туда когда-нибудь отправиться!

Но долго валяться в кровати скучно – даже если при этом мечтать о дальних странах. Колька умылся, застелил постель, сделал зарядку. Потом достал железную дорогу. Так, здесь будет вокзал, пути можно сделать восьмеркой, но для этого нужна специальная деталь, чтобы поезд не подскакивал, наезжая на поперечные рельсы… К локомотиву цепляем вагоны – пять пассажирских, посерёдке вагон-ресторан…

Время прошло незаметно.

– Колюша! Уже встал? Доброе утро! – на пороге комнаты стояла мама. – Сейчас будем завтракать. Накрой, пожалуйста, на стол. Я пока что в магазин сбегаю – у нас молоко кончилось.

Что ж, накрыть на стол – это можно. Как-то раз Колька заявил было, что не мужское это дело – на стол накрывать, посуду мыть, мусор выносить. Но папа сказал, что не бывает занятий мужских и не мужских. Бывает, что мужчина ведет себя не по-мужски – к примеру, пытается свалить трудную или неприятную работу на кого-то другого. А помочь маме – самая настоящая мужская работа. (Сам папа, правда, не очень-то любил накрывать на стол, но мусор выносил исправно. И даже посуду мыл почти каждый день.)

За завтраком Колька первым делом рассказал маме, что они с папой собираются сегодня в гости к дедушке с бабушкой.

– Ну и отлично, – обрадовалась мама, – а я наконец спокойно приберусь, да и обед приготовлю. Хотя обедать-то вы, наверное, там будете?

Колька блаженно улыбнулся: он втайне надеялся, что к их приходу бабушка успеет испечь свой фирменный пирог с черемухой. Ну или хотя бы купит эклеров – тоже неплохо. Впрочем, будет правильнее, если эклеры купят они с папой.

Допив кофе, папа позвонил дедушке.

– Таможня дает добро! – весело сказал он через минуту. – Одевайся, поехали!

Дверь открыла бабушка. На фоне дверного проема она смотрелась совсем маленькой – и не удивительно: хоть бабушка и в самом деле была небольшого роста, но двери в их квартире были просто гигантские – под стать потолкам. «Пять аршин!» – любил говорить дед Коля. Это означало – три с половиной метра.

– Ну, проходите, проходите, – проговорила она, расцеловав папу и Кольку. – О, эклеров купили! Ладно, и их съедим. А я тут как раз пирог собиралась в духовку ставить.

– Черёмуховый? – выдохнул Колька.

– Ну а как же! Твой любимый.

На кухне и в самом деле уже стоял противень с пирогом. Сама же кухня была довольно смешная: потолки – огромные, как и во всем доме, но места едва хватало, чтобы протиснуться между духовкой и столом.

Кстати, надо пару слов сказать о доме. В отличие от Кольки и его родителей, дедушка с бабушкой жили в самом центре Москвы, в Пожарском переулке. Раньше он назывался Савельевский, а еще раньше – очень похоже: Савёловский. За полтора десятка лет до Колькиного рождения почти всех жителей из этого дома и из соседних домов выселили: люди, мол, могут переехать и на окраину, а тут зато очень хорошо будут смотреться офисы. Но родителям Колькиного папы (папу, кстати, звали Митя) повезло: они остались на месте.

Пожарский переулок

Дело в том, что в их доме были огромные, просто гигантские квартиры. Дом был построен в конце XIX века (прямо как дом Коли Наумова из булычёвской повести, да и Сивцев Вражек совсем недалеко от Пожарского) и назывался он доходным – владельцы дома сдавали квартиры внаём и получали доход. Тогдашние, дореволюционные, жители этого дома были людьми состоятельными – генералы, чиновники, именитые врачи – и могли себе позволить снимать большие квартиры – с многочисленными комнатами, длинными коридорами, с потолками, украшенными лепниной, просторной кухней, чёрным ходом и комнаткой для прислуги. Но после революции всё изменилось: прежних жильцов уплотнили – оставили им по одной комнате, а в остальные комнаты набились новые жильцы, по семье на комнату – получилась коммуналка. Однако именно в той квартире, где жили дед Коля и бабушка Таня, всё было устроено несколько иначе. До них тут жил какой-то известный в свое время артист – и он добился, чтобы у него была хоть маленькая, но отдельная квартира. Он просто отгородил одну комнату и часть кухни с чёрным ходом от остальных комнат. Потом артист переехал в новый кирпичный дом, а маленькую квартирку дали молодожёнам – будущим Колькиным дедушке и бабушке. Когда наступила эпоха офисов, к их однушке никто не проявил интереса. Почему – объяснить сложно. «Чудо!» – усмехался дед, когда его спрашивали. Ну что ж, иногда чудеса случаются.

Пока бабушка хлопотала по хозяйству, дед с папой уселись на диван, Колька втиснулся между ними.

– Ну, ты меня удивил, – сказал дед Коля папе. – Как же ты не знаешь имени-отчества твоего родного деда? Иван Сергеевич он был – неужто не помнишь?

– Ох, точно, – смущенно воскликнул папа. – Теперь вспомнил: Иван Сергеевич – как Тургенев!

– Ты Тургенева-то читал? – спросил Николай Иванович внука.

– «Бежин луг» мы с ним читали, – ответил за него папа.

– «Мы»? – усмехнулся дед. – А сам-то что?

– Сам я тоже читаю! А это мне папа на ночь читал.

– А, молодец, поддерживаешь семейные традиции! – одобрил дед, имея в виду Митю. – Я ведь тебе тоже по вечерам читал. Да и сам всякие истории придумывал.

– Да, помню. – Папа улыбнулся. – Про пёсика Тобика. Было дело.

– Ну, кстати о делах, – вспомнил дед. – Вы, стало быть, родословной заинтересовались? Вот что, Николай, видишь, вон там на столе, бумага, карандаши в стаканчике? Садись за стол и пиши.

– Что писать? – Колька был в полной боевой готовности.

– Что писать? – переспросил дед. – Давай так… Внизу листа посерёдке нарисуй прямоугольник и внутри него напиши: Иван Сергеевич Конюков. Готово?

– Ага, – сказал Колька, пыхтя от усердия.

– Отлично. Это, стало быть, твой прадед, а мой отец. Теперь рядом нарисуй другой прямоугольник. Или нет: лучше овал – кажется, так это делается. Да, овал. И в нем пиши: Мария Владимировна Зверева.

– Это прабабушка? – догадался Колька.

– Точно, – подтвердил дед.

– А ведь у бабушки, кажется, была старшая сестра? – вспомнил папа.

– Была, но не родная, а двоюродная. Тётя Саша её звали. А вот как полностью – имя-отчество, фамилия – сейчас не вспомню. Она был лет на пятнадцать старше твоей бабушки. Муж у нее на войне погиб. А ее сын – стало быть, мой троюродный брат – потом на Дальнем Востоке жил. А в детстве он, помню, к нам в гости заходил. То есть это для меня было «в детстве», а он-то уже студентом был, а может, даже и закончил институт к тому времени.

– Что дальше? – У Кольки уже всё было готово.

– Теперь соедини прямогольник с овалом горизонтальной линией… Да, вот так… И от этой линии вверх веди перпендикуляр. Знаешь, что такое перпедникуляр?

– Дай помогу, – предложил папа.

– Нет, я сам! Так?

– Так, молодец. – Дед задумался, что-то припоминая. – Ладно, это всё потом… Теперь рисуй еще один прямоугольник – так, чтобы эта твоя линия в него снизу упиралась. Вот, хорошо. Пиши: Николай Иванович Конюков.

– Это ты, понятно. А рядом бабушку?

– Да, опять овал, а внутри…

– Татьяна Анатольевна Конюкова!

– Не спеши, – улыбнулся дед. – Она не всю жизнь была Конюковой. До того, как вышла за меня замуж, твоя бабушка была Щеглова.

– А, как Маришка!

– Ну конечно, ведь Маришка – внучка бабушкиного брата.

– Так, написал: Татьяна Анатольевна Щеглова.

– Ну, теперь снова соедини мужа и жену, снова линию вверх… Ай, нет!… Что, уже нарисовал? Ну, не страшно. Просто рядом проведи еще одну линию, из той же точки, но наискось. Да, примерно так. Опять рисуешь прямоугольник – это папа.

– Дмитрий Николаевич Конюков.

– А рядом – овал: Лидия Николаевна Конюкова. Только не соединяй их друг с другом, потому что это не муж и жена, а брат и сестра.

– А, теперь я понял. Рядом с папой в овале будет мама – Анна Александровна Князева. Соединяем… А выше – я: Николай Дмитриевич Конюков.

– Да. Ну, вот и всё, пожалуй. Тётка твоя пока что не замужем, детей нет – так что мы с тобой нарисовали наше семейное древо.

– Древо?

– Ну да, так это обычно называют. Смотри: внизу – прадед с прабабушкой, это твои корни. А наверху – молодые побеги.

– Побеги – это я! – Колька с интересом рассматривал свое творение.

Фамильное древо Конюковых

– Но ведь еще есть и двоюродные-троюродные братья-сестры, – напомнил папа.

– Да, конечно, но это отдельная история, – ответил дед.

Тут наконец в комнату вошла бабушка с благоухающим черемуховым пирогом. И все сразу поняли, что очень устали и проголодались. Поэтому мы пока что оставим семейство Конюковых за праздничным столом. Но имейте в виду: это лишь начало Колькиных генеалогических разысканий.

Продолжение следует. А пока читатели также могут попробовать нарисовать свое семейное древо.