Волк, думая залезть в овчарню, попал на псарню… Памяти 1812. Часть III

Журнал «Батя» продолжает серию публикаций, приуроченную к 200-летию Отечественной войны 1812 года. 

 

Читайте также:

Скажи-ка, дядя! Памяти 1812. Часть I

 

«Стоял июнь, а может март…» Памяти 1812. Часть II

 

Сегодня мы отвлечемся на некоторые загадки и тонкости войны 1812 года.

 

Еще раз о планах Наполеона

 

Широко известно высказывание Наполеона:

 

«Если я возьму Киев, я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом, я возьму её за голову; заняв Москву, я поражу её в сердце…»

 

Конечно, здесь трудно говорить наверняка – самого Наполеона уже не спросишь, и все же… И все же создается впечатление, что его императорское величество, мягко говоря, немножечко лукавит. Да врет, как сивый мерин, этот корсиканишка, чего уж там! Запутывает следы, как первоклассный штирлиц.

 

Никогда Наполеон не ставил себе задачу взять ту или иную крепость, занять тот или иной рубеж. Всегда воевал по принципу «разобьем армию противника и продиктуем ему такой мир, по которому заберем любую крепость или рубеж». А Киев, Петербург, Москва… Наполеон, скорее всего, прекрасно знал о продажности своих дипломатов*, и мог надеяться, что подобные слова долетят до ушей русских военных и политиков. И те предпочтут «быть сильными везде», то есть прикрыть одновременно и Киев, и Петербург, и Москву.

 

А вот путать следы и скрывать свои намерения Наполеон как раз умел очень хорошо. Перед битвой при Аустерлице в 1805-м году, одним из самых страшных поражений русской армии за всю ее писаную историю, Наполеон также умело изображал нерешительность, готовность к переговорам с союзниками и даже некоторый страх. Это позволило ему удержать союзные войска от дальнейшего отступления, подтянуть подкрепления, дать отдых основной армии. В итоге к решающему сражению Наполеон располагал трехкратным превосходством над русскими и австрийцами.

 

Нельзя сказать, чтобы у Наполеона не получилось запутать следы и на этот раз. Помните первоначальные планы русской армии? Поначалу-то как раз все направления возможного удара русские войска и пытались прикрыть – отсюда и разделение их на 3 армии.

 

Вероятно, Наполеон именно что планировал разгромить русскую армию в нескольких приграничных сражениях. Но… но это все-таки было еще не все. Ну, незачем было Наполеону только ради одного или нескольких генеральных сражений собирать в «Великую армию» весь сброд Европы, который только способен был удержать оружие! Он прекрасно справился бы (во всяком случае, должен был так думать) своими силами, силами «старых ворчунов», как он называл свою гвардию, и силами французских дивизий.

 

Об этом мы тоже уже говорили. Вполне возможно, дело в желании Наполеона не только разбить русскую армию, но и навсегда уничтожить Россию как мало-мальски значимую величину на политической карте. Например, пройтись все-таки до Москвы и уничтожить военные заводы в Туле и окрестностях. Прогуляться до Петербурга и уничтожить заводы, расположенные в городе и рядом с ним. В общем, сделать все, чтобы Россия попросту не была способна представлять опасность для его великой империи. Для этого действительно маловато было сил только одной Франции.

 

Однако подобные планы (если они у Наполеона были – что, конечно же, гарантировать нельзя) сорвал один-единственный, простой такой факт: русскую армию разгромить не удалось. Не удалось при трехкратном превосходстве, притом, что возглавлял агрессоров лучший, как считалось, полководец мира. Не удалось даже притом, что у русской армии долгое время даже собственно главнокомандующего не было.

 

Да, русские отступали – но там, где они отступали, любая другая армия уже разбежалась бы. Да, русские иногда проигрывали – но там, где они проигрывали, они дорого продавали свою жизнь, и любая другая армия на их месте просто подняла бы руки. Да, русские генералы уступали в таланте Наполеону – но Наполеон не мог быть во всех местах сражений сразу, а вот его маршалы и генералы русских коллег ничуть не превосходили. А очень часто, наоборот, уступали – вспомните еще раз приключения маршала Макдональда и маршала Удино.

 

И это не удивительно – командующим, воспитателем и наставником русских генералов был Александр Васильевич Суворов – гений, ни разу не потерпевший поражений и не знавший ничьих. В отличие от Наполеона Бонапарта.

 

И, в отличие от Бонапарта, Суворов был эталоном воинской чести, а не был грабителем и мародером.

 

Наполеон Бонапарт: первый военный преступник

 

Да, уважаемый читатель, уж так повелось, что Наполеон Бонапарт изначально был мародером, разбойником и военным преступником. В свое время республиканские французские генералы, в массе своей честные люди, требовали от Парижа денег и продовольствия для снабжения армии. Наполеон, прославившийся победами в Италии, ничего такого не требовал – его армия грабила местное население и тем кормилась.

 

А сам Наполеон отсылал в Париж весьма тугие портфели, набитые вполне себе весомыми во всех смыслах «аргументами». И потому имел в Париже очень устойчивые позиции, надежную «крышу», выражаясь современным языком. Куда более надежную «крышу» по сравнению с генералами, воевавшими непосредственно против Австрии, а не в ее итальянской провинции.

 

А в 1799-м году, во время Египетской кампании, Наполеон из мародера превратился прямо в военного преступника. Именно тогда будущий император приказал казнить несколько тысяч военнопленных, сдавшихся в обмен на обещание сохранить им жизнь. 13 лет спустя, во время вторжения в Россию, это повторится неоднократно – французы будут убивать военнопленных и добивать попавших в их руки раненых. Наполеон никогда не играл по установленным культурными людьми правилам, он всегда устанавливал правила сам.

И за это французский император крепко поплатился. Право же, настоящим верхом лицемерия и наглости со стороны военного преступника выглядят жалобы императору Александру I на то, что русские партизаны, изволите ли видеть, не соблюдают правил ведения войны!

 

Идет война народная…

 

Именно благодаря склонности французской армии и примкнувших к ней европейских войск к мародерству и насилию над местным населением война, собственно, и стала народной в подлинном смысле этого слова.

 

Дома, в кругу соседей, начальников, знакомых хороших и знакомых, наоборот, весьма нехороших, всегда имеются свои разногласия. Иногда эти разногласия улаживаются мирно, иногда доходят до драки. Полиция, чиновники и прочие государственные служащие, конечно, частенько портят жизнь, но, в конце концов, русский народ – весьма терпелив и очень консервативен. Чтобы разозлить русского крестьянина (а именно они составляли тогда большинство народонаселения страны), нужно нечто большее, чем вороватый чиновник, неприятный полицейский или не вполне компетентный градоначальник.

 

Для этого нужно, чтобы к русскому крестьянину пришел вооруженный грабитель. Который говорит на другом языке, который в грош не ставит ни права, ни жизнь крестьянина. Который готов выгрести зерно и корм для скотины, после чего зимой останется только лечь и помирать. Для которого церковь, храм Божий – всего лишь удобное место для устройства конюшни. Да-да, бывали и такие случаи: а что, церковь – обычно здание вполне капитальное, и кому какое дело, что она там значит для «тупых дикарей»…

 

Именно такие вооруженные грабители пришли в гости к нашим крестьянам в 1812-м году. Они назывались «Великой Армией». И командовал ими полководец, который уже лет 15 как строил свою карьеру на мародерстве и грабеже мирных жителей, и не имевший ни малейшего желания прекращать такую замечательную практику.

 

Нельзя сказать, чтобы Наполеон до России не нарывался на возмездие за подобное поведение своих солдат. В 1799-м году ему пришлось бросить свою армию в Египте – совершенно как 13 лет спустя он оставит своих солдат в России после переправы через реку Березину. В Австрии он столкнется с крестьянским сопротивлением – к счастью для него, не успевшим как следует развиться до конца войны. А к 1812-му уже четвертый год будет полыхать Испания – эта страна в чем-то очень похожа на Россию, и ее жители не больше русских любят захватчиков и грабителей.

 

В каком-то смысле именно испанцы были тогда самым полезным союзником России – ничего не требуя от нашей страны, они просто убивали и калечили тех, кто вполне мог бы биться в рядах агрессоров под Клястицами, Полоцком, Кобрином, Брестом, Бородино, Малоярославцем. Никаких просьб о взаимных уступках, никаких взаимных претензий – просто боевое братство двух народов, которые в основном и не знали о существовании друг друга.

 

Почему Наполеон, вообще-то весьма умный полководец и неплохой политик, не сделал соответствующих выводов перед вторжением в Россию? Да все оттого же – из-за первоначальных планов. Ему, видимо, в страшном сне не могла привидеться необходимость гнаться за русской армией до самой Москвы. Можно предположить, что он собирался покончить с нашими войсками до того, как возникнут проблемы с народным сопротивлением.

 

Не правда ли, очень похожие реалии? Агрессор, подмявший под себя почти всю Европу, вторгся в Россию, чтобы уничтожить ее как мало-мальски значимую силу. И сделать это быстро, буквально в течении лета и осени. Отечественная война. Нет, читатель, мы, повторюсь, не в 1941-ом году, на календаре по-прежнему год 1812 от Рождества Христова. Но враг не менее силен, чем в будущем будут фашисты, враг рвется к Москве… А действительно ли к Москве стремятся эти полчища «двунадесяти язык»?

 

Почему Наполеон пошел на Москву?

 

Знаете, с этого вопроса на одном из православных форумов и начался данный цикл статей. И вслед за нашим блистательным историком Евгением Тарле мы склонны считать: Наполеон не пошел на Москву.

 

Нет, так-то Москва вполне себе имела немаловажное значение. В Москве и окрестностях, в той же Калуге, располагались армейские склады с продовольствием, вооружением и боеприпасами, которые начали готовить еще в 1808 году. Москва все еще оставалась важным транспортным узлом, Москва была сильной крепостью и дорогой каждому русскому человеку древней столицей.

 

Однако повторюсь, всю военную карьеру Наполеон практически избегал задач типа «занять такой-то рубеж к такому-то числу» (в какой-то степени исключением была Египетская кампания). Армия противника – вот что всегда было его целью. Наверное, лучше всех других полководцев из числа современников Наполеону удавались генеральные сражения. Наполеон гнался за русской армией, сперва планируя дать бой в Витебске, потом – в Смоленске. Результаты Бородинского сражения не устроили императора (об этом в следующей статье) – и потому он продолжил погоню до Москвы. И, наверное, готов был бы наступать и далее. Но реши Кутузов отступать не к Москве, а к Северному полюсу – Наполеон, думается, пошел бы к Северному полюсу.

 

Еще раз о «великой армии мародеров»

 

Один из уроков «Науки побеждать» Суворова ни республиканский генерал Бонапарт, ни император Наполеон не усвоили. Вот что Суворов писал о военной добыче:

 

«Обывателя не обижай: он вас поит и кормит. Солдат не разбойник. Святая добыча! Возьми лагерь – все ваше. Возьми крепость – все ваше».

 

Иначе говоря, совершенно житейским делом Суворов считал участие солдат в разделе ВОЕННЫХ трофеев. Например, во взятом с бою лагере противника. Или в крепости врага. Ни в коем случае суворовские чудо-богатыри не грабили мирное население – и русские командиры с давних пор пресекали в своих войсках мародерство, за которое вполне можно было, выражаясь пафосно, предстать перед Высшим Судией. Причем намного раньше, чем хотелось бы мародеру.

 

Не возьмусь утверждать, что подобная практика идет от особого душевного благородства русских, хотя нравственный костяк воинского этикета – православное мировоззрение – нельзя недооценивать. Это еще и здравый смысл разумного офицера, которому нужно вести людей в бой. Дело в том, что солдат и разбойник, солдат и мародер – это два совершенно разных человека. Если солдат становится разбойником – он перестает быть солдатом. Управлять армией дисциплинированных солдат – далеко не то же самое, что бандой разнузданных мародеров. Да и не способна банда победить нормальную армию.

 

Потому толковые командиры, что русские, что европейские, что американские все же стараются держать своих солдат в руках, не допуская неорганизованных грабежей и насилия над мирными жителями.

 

Именно в пути от русской границы до Бородина начался крайне неприятный для Наполеона процесс: превращение его армии в банду разбойников. Этот процесс завершится уже в Москве, и об этом мы поговорим потом. А банда, как уже сказано выше, всегда проиграет нормальной армии, тем более, если эта армия защищает свою землю. Особенно – если вместе с армией на защиту страны поднимается весь народ. Именно в этом время русские крестьяне на своей шкуре прочувствовали, кто пришел к ним в гости. И поняли, что вот такие гости определенно «хуже татарина» – тем более, как раз татары в ту войну неплохо воевали против «Великой Армии».

 

 

Но пока еще Наполеону удается поддерживать относительную дисциплину в своих войсках. И, наконец, он получил то, чего добивался так долго: генеральное сражение под селом Бородино. Русские регулярные войска уступают в численности, на стороне Наполеона – 15 лет непрерывных побед с досадным исключением в виде Прейсиш-Эйлау. На стороне русских – безусловное моральное превосходство, готовность дать, наконец, настоящий бой захватчикам, и мастерство офицеров суворовской школы.

 

И грянул бой, Бородинский бой…

 

Примечание:

* Еще в 1808-ом году министр иностранных дел Франции Талейран фактически предложил Александру 1 «взаимовыгодное сотрудничество». Наполеон мог об этом не знать, однако он всегда великолепно оценивал способности и склонности своих подчиненных, и, конечно же, наверняка знал о склонностях своих дипломатов все, что хотел знать.