Андрей Кивинов: Никаких запретов, кроме заповедей

Андрей Кивинов – в прошлом опер, сейчас – писатель и сценарист. Не все знают его фамилию, но почти все знают его работы. Первые сезоны одного из самых известных российских сериалов «Улицы разбитых фонарей» были сняты именно по произведениям Кивинова. Сегодня общий тираж его книг – более 10 миллионов, фильмов по его сценариям – десятки. Сам же писатель работает теперь в основном дома и у него, наконец, появилось больше времени на общение с семьей…

    
О воспитании «добропорядочного гражданина» «Батя» побеседовал с Андреем Кивиновым и как с подполковником милиции, и как с отцом и дедом.

 

Андрей Владимирович Кивинов (настоящая фамилия — Пименов) – писатель, сценарист. Родился 25 ноября 1961 года в Ленинграде. Окончил Ленинградский судостроительный техникум, Ленинградский кораблестроительный институт, высшие курсы МВД. В 1986-1998 гг. работал в милиции, последняя должность – начальник отдела по раскрытию умышленных убийств. Подполковник милиции в отставке.

 

Известность ему принес сериал «Улицы разбитых фонарей», первая серия которого вышла на телеэкраны 1 января 1998 года.

 

Награждён медалью «За отличную службу по охране общественного порядка» и знаком «За отличную службу в МВД». Обладатель пяти премий «ТЭФИ» в номинации «Лучший российский сериал».

 

Многие произведения А.Кивинова экранизированы. По его сценариям сняты не только эпизоды сериалов «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила», «Опера. Хроники убойного отдела» и др., но и полнометражные фильмы: «Трудно быть мачо», «Каникулы строгого режима», «Курьер из “Рая”» и другие.

 

Женат. Воспитывал сына от первого брака, а также дочь своей второй жены.

 

— За что вы благодарны отцу в плане формирования вашего характера?

 

— Я уверен, что на меня повлияли оба родителя – Владимир Дмитриевич и Фаина Михайловна, и, в первую очередь, своим личным примером. Отец держал меня в строгости, особенно в юном возрасте — мог и ремнем врезать за какие-то проделки, и я в этом ничего зазорного не вижу. Порой это надо сделать, хотя сам я никогда детей не лупил.

Папа тщательно следил за нашим с сестрой воспитанием. Проверка школьных оценок, совместное решение математических задач были обязательным пунктом. Отец помогал мне готовить внеклассные задания и номера для самодеятельности, хотя работал водителем рейсового автобуса. График тяжелый. Вставать надо в четыре утра, смена двенадцать часов, два через два. Ему хватало сил, чтобы собирать со мной маленькие автомобили и кататься на лыжах, делать со мной стенгазету, когда меня выбрали председателем совета отряда и появились новые пионерские обязанности. Я тоже старался проводить со своим сыном больше времени, но мне не удавалось это так, как моему отцу.

 

Когда в 10 классе я стал увлекаться рок-музыкой и достаточно громко музицировать дома с друзьями, отец отнесся к этому спокойно. Мы слушали музыку далекую от его вкусов, но он не высказывал претензий. Наоборот, помог нам: музыкальных инструментов у нас не было, а в прокате несовершеннолетним их не выдавали, и отец взял их на свое имя! Это я считаю не просто заботой, а настоящим отцовством.

 

При этом было еще и много разговоров на тему «как мне будет тяжело в жизни, если я не возьмусь за ум». В конечном итоге все вместе меня сформировало как личность.

 

— Ваш отец является чьим-то прототипом в ваших произведениях?

 

— Конкретного персонажа, созданного по образу моего отца, нет – не было такой тематики. Есть эпизоды, где появляются его реплики.

 

В фильме «Курьер из рая» отец главного героя не участвует в действии, но тот часто его вспоминает и цитирует. Там есть фраза, которую и мне мой батюшка говорил: «Сынок, решил жениться в 20 лет – женись и не задумывайся! Если бы человечество в двадцать было так же рассудительно как в сорок, оно бы вымерло!»

 

— Вы действительно услышали этот практически афоризм о женитьбе, когда собрались сочетаться браком?

 

— Не дословно, но близко по содержанию. В первый раз я женился очень неожиданно для родителей. Мы с моей будущей женой ничего им не сказали и подали заявление в ЗАГС. Мама была в шоке, а отец прокомментировал произошедшее уже упомянутой фразой (смеется).

А что касается творчества, однажды отец принял участие в создании книги.

 

— Как это произошло?

 

— Моя жена Виктория попросила написать его о жизни в годы войны, поскольку во время застолий он много и интересно рассказывал об этом тяжелом периоде. Папа 1936 года рождения, круглый сирота – отец погиб на фронте, мать умерла от болезни в оккупации в 1943-м. Его с двумя братьями усыновили, и они попали в семью Аршавиных, среди которых был и прадед знаменитого футболиста.

 

Тесть, Лев Яковлевич Шервуд, также по просьбе Вики записал свои воспоминания о Ленинграде, где он провел всю блокаду. Так возникла идея сборника. Началось все с мемуаров наших отцов: детство одного прошло в оккупации, другого – в осажденном городе. Затем, уже через издательство «АСТ» кинули клич по стране и набрали материала на большую книгу. Ее авторы были детьми военной поры и все их впечатления записаны от первого лица.

 

Четыре года назад вышла большая иллюстрированная книга мемуаров «Дети войны». Потом в том же издательстве были опубликованы аналогичные сборники. В одном из них о своем детстве написала и моя мама.

 

— Отец напутствовал вас в выборе профессии? На ваш взгляд, надо ли отговаривать ребенка, если он выбирает опасную работу?

 

— На эту тему у нас с ним не было разговоров, и скорее мама занималась этим вопросом. Когда я не смог набрать баллов в институт, нашла судостроительный техникум. Там оказался недобор, и еще можно было успеть подать документы – я все сдал и поступил.

 

Когда дело коснулось милиции, отец меня отговаривал, но не сильно. Были пожелания «найти нормальную работу», но он не противился моему выбору настолько, чтобы ставить ультиматум – или милиция, или родители. Мама, конечно переживала. Отец ни мне, ни сестре ничего в жесткой форме не запрещал. Были запреты согласно заповедям – не убий, не укради и т.п.

Стал бы я отговаривать своего сына Кирилла, например, от службы в полиции? Отговаривал бы, но по той причине, что сам через это прошел и объяснил бы ему, что это такое. Мой отец и близко не знал, куда я собрался, потому и не препятствовал. Я думаю, что переубеждать в выборе тяжелой профессии не стоит – если человек очень хочет, его не остановить. Вообще, это философский вопрос…

 

— Что в итоге выбрал Кирилл?

 

— Он гуманитарий, окончил юридический факультет питерского Политеха и работает на госпредприятии.

 

— Когда вы женились на Виктории (вторая жена А.Кивинова – прим. ред.) у нее уже была дочь, для которой вы фактически стали отцом. Для вас оказалось сложным воспитание девочки?

 

— Было не всегда гладко, и до драк доходило. Шутка! Я читал какие-то нотации Алисе, но не делал никаких запретов. Вика, кстати, тоже ничего особо не запрещала, хотя у той сложный характер. Тем не менее, у нас нормальные отношения.

 

— Что вы думаете о проблеме материального неравенства, когда дети начинают понимать, что они из бедной или, наоборот, богатой семьи?

 

— К счастью, мы с этим не столкнулись. В подростковом возрасте Алиса водила дружбу с маргинальной публикой и иногда приглашала этих ребят домой. Мы не препятствовали. Вероятно, для нее социальный статус был неважен, и до сих пор, хотя ей уже 30 лет, она замужем и сама стала мамой, на материальном не зацикливается. Этот аспект для нее имеет значение, но он не основной.

Когда я был подростком, во времена СССР тема неравенства не была актуальной – расслоения в обществе почти не было, но мальчишки, например, могли похвастать часами.

 

— Часы и сегодня – очень заметный мужской аксессуар. Вы помните свои первые часы?

 

— Безусловно, циферблат был синего цвета, хотя марку я уже забыл.

 

В советской школе ученикам до семнадцати лет было запрещено носить часы. Один мальчик в пятнадцать лет пришел с часами на занятия и его за этот «проступок» разбирали на специальном собрании! В те годы было принято на семнадцатилетие дарить сыновьям часы. Как правило, каждый такой подарок становился предметом гордости и обсуждения. Примерно так же, как сейчас дети говорят о новых айфонах и айпадах. Но предвзятого отношения к тем, кому что-то не купили, не было, и за дешевые вещи не презирали, не отказывались дружить с их владельцами.

 

— А за что осуждали одноклассников?

 

— Сейчас я воспринимаю это как дикость, но тогда не задумывался о том, что происходило. В классе четвертом или пятом нас активно настраивали на лидерство – пионеры должны быть первыми во всем. Один из наших товарищей – парнишка из неблагополучной семьи хулиганил, плохо учился и мы всем классом поставили ему ультиматум: или учишься нормально, или мы отбираем у тебя пионерский галстук! В итоге галстук отобрали. Но насилие ничего не решает, а нам казалось, что можно побить хулигана, который портит показатели класса – и он станет другим. Парень просто перевелся из нашей школы.

 

Я не оцениваю, хорошо это было или плохо, но до сих пор не понимаю, почему мы просто ему не помогли с занятиями?

 

— Как вы считаете, стоит ли выбирать друзей детям, советовать, с кем дружить? Ваш отец делал это?

 

— Никогда, ни мне, ни сестре он не говорил – не дружи с этим или с тем. Глупо, по-моему, вмешиваться, если это не криминал, да и не стоит. Алиса в школе дружила с девочкой, с которой почему-то никто больше не хотел дружить. Дочь единственная из одноклассников поддерживала с ней отношения. Они дружат до сих пор, а подруга стала крестной нашего внука и часто бывает у нас. Думаю, не должно быть ограничений в выборе друзей. Дети сами разберутся.

 

— Вы упомянули о внуке…

 

— Я уже дважды дед! Алексею – сыну Кирилла – скоро исполнится пять лет, Максимиллиану – сыну Алисы – три года. Леша живет далеко, в другом районе, и мы видимся реже, а Макс в основном находится с нами. Я с ним сижу, забираю из садика.

 

Леша – большой специалист по динозаврам, знает их названия, периоды, когда они жили, и часто удивляет дедушку новой информацией. Родители много занимаются его развитием – всякие кружки и т.д.

А вот Макс неожиданно проявил тягу к танцам. Еще в два года, толком не говоря, он стал нам показывать на магнитофон, и когда мы включали музыку – пускался в пляс. Теперь мы водим его в детскую танцевальную группу.

 

— Иногда говорят, что дети это «проба пера», а на внуках можно исправить ошибки. Вы согласны?

 

— Наверное, это зависит от обстоятельств. Когда рос Кирилл, у нас была совершенно ненормированная жизнь и с воспитанием сына нам очень помогали обе бабушки. График был чумовой – в понедельник я отвозил ребенка к маме в один район Петербурга, где он всю неделю жил и ходил в садик, а на выходные забирал в другой — к нам с женой. Иначе не получалось – работа опера оставляет мало времени для семьи. Когда сын пошел в школу, его стала курировать вторая бабушка – она жила неподалеку.

 

По поводу внуков могу заметить, что сейчас у меня больше возможности наблюдать за тем, как они растут, как складывается их характер, участвовать в воспитании. Например, Макс уже показывает свой нрав и его нужно немного направлять, что я и делаю: говорю, что можно делать, а что нельзя. Он понимает.

— Понимания нужно добиться…

 

— Важно, как говорят в милиции, правильно провести разъяснительную работу. И, как я уже упоминал, личный пример старших.

 

Однажды мои родители уехали на дачу, а я привел домой компанию ребят. Мы весело провели время, уничтожили родительские запасы из бара, намусорили окурками и т.д. Потом отец строго со мной поговорил, объяснил, что дома нельзя устраивать притон, даже пригрозил – и это подействовало.

 

Я, например, никогда не курил и не курю по примеру отца. Он привил мне, что спорт может быть хорошим развлечением: зимой – хоккей, летом — футбол. Это было вообще характерно и для моих ровесников. Отец не пробовал наркотики, но знал о них и сказал мне: один раз попробуешь, все – жизнь твоя пропала.

 

— Сейчас помимо наркотиков опасность для детей представляют сообщества в интернете. Как ограничиваете?

 

— Внуки и мой племянник еще малы для общения в сети, хотя гаджеты их уже интересуют. Психологи рекомендуют сокращать время, проведенное с такой «игрушкой». Сыну моей сестры посоветовали уделять компьютеру максимум полчаса в день.

 

Внук Макс, как только приходит к нам, тут же просит айпад – смотреть мультики. Пока мы находим выход в том, что начинаем вместе искать – а айпада нет (улыбается), и предлагаем ему обычные игрушки. Как дальше действовать – будем думать.

 

— В комедии «Каникулы строгого режима», снятой по вашей книге бывший зек становится наставником в детском летнем лагере. У этой истории реальная основа?

 

— Все это чистый вымысел, но я в подобных лагерях бывал три раза. Одно могу сказать, для того, чтобы работать с детьми, нужен педагогический талант.

 

Приведу такой пример. Мой друг был замначальника районного уголовного розыска в Петербурге. Выйдя на пенсию, начал искать работу, и ему посоветовали устроиться в школу преподавателем ОБЖ в старших классах. Он выдержал два месяца и уволился. Мне сказал так: ушел, потому что понял, либо меня «грохнут», либо я кого-то прибью! (смеется)

 

Человек, который по службе сталкивался с бандитами, не смог совладать с детьми. Здесь нужны особая подготовка и железные нервы. Зато при наличии педагогического дара преподаватель востребован долгие годы. Знаю педагога, которой за 80, а она до сих пор преподает в школе.

 

— Хорошего преподавателя обычно не только любят, но и уважают ученики. Как завоевать авторитет у собственных детей? Вы – авторитетный родитель?

 

— Только поступок заставляет нас уважать другого человека, в том числе близкого родственника.

 

В сериале «Герой по вызову» мы коснулись этой темы. Сорокалетний мужчина (его играет актер Евгений Миллер) абсолютно не пользуется авторитетом у собственного сына. Когда на его глазах отец совершает подвиг, их отношения кардинально меняются, они находят общий язык.

 

…Являюсь ли я авторитетом для своих детей? Надеюсь, что да.

— Исходя из вашего профессионального опыта, почему ребенок вырастает преступником?

 

— Это вряд ли заложено в генах. Скорее дело в среде, где рос человек, и зависит от воспитания в семье. Но бывают и странные исключения. Например, у нас были случаи, когда родители очень порядочные и трудолюбивые люди, заботились о детях, а те вырастали страшными моральными уродами. Их близкие приходили в милицию и на полном серьезе, со слезами просили посадить своих детей в тюрьму – из добрых побуждений, потому что подростки становились совершенно неуправляемыми. Бывали и другие ситуации, когда детишки — неуправляемые, учителя опускали руки, а родители до конца отстаивали поведение своего чада – «он у нас ангел, против него все сговорились». А этот «ангел» в шестом классе пришел с пистолетом в класс и выстрелил в школьника. Но и тогда родители были убеждены — пистолет подбросили, а их сына спровоцировали. Из таких вот «ангелов» нередко вырастает преступная публика. Эту историю я потом описал в одной из своих книг.

 

Причины ухода в преступность, как ни парадоксально, чрезмерная родительская любовь либо, наоборот, «пофигизм» — родили, а дальше, как получится.

 

— Есть ли какой-то способ удержать ребенка от преступного мира?

 

— Сейчас активно обсуждают тему А.У.Е. – субкультура, расшифровывается как «аренстантское уркаганское единство». Раньше тоже были молодежные тусовки, которые специализировались на другом, но суть всегда одна – у участников этих групп нет достаточного внимания в семье. Единственный вариант для родителей в таком случае — искренняя заинтересованность в детях и опека над ними. Хотя сейчас это сложно — не хватает времени, надо зарабатывать…

 

— А можно ли перевоспитать детей, которые уже встали на преступный путь?

 

— Безусловно, и самый яркий пример – мой лучший друг по службе в милиции.

 

В юности он попал в плохую компанию и едва не угодил в тюрьму за грабеж, совершенный в компании. Когда их задержали, сотрудник, который им занимался, сказал буквально следующее: «Даю шанс – или сейчас уходишь отсюда и берешься за ум, или в следующий раз получишь срок по полной программе», – и… отпустил его на свободу! Друг говорит, что решил стать таким, как тот милиционер, и настолько изменился, что пошел служить в милицию, опером. Так что вернуться к нормальной жизни можно всегда – было бы желание.

 

Фото из личного архива Андрея Кивинова