Даниил Спиваковский: «Я — сумасшедший папа»

У актера Даниила Спиваковского приветливая улыбка, мягкий и одновременно озорной взгляд. Кажется, что в нем и сейчас, несмотря на солидный возраст, живет мальчишка-хулиган. Невольно ловишь себя на мысли: повезло же детям с таким папой!

Даниил Спиваковский — актер театра и кино. Родился в Москве в 1969 году. Его мама Алла Спиваковская — психолог и психотерапевт, доктор наук, профессор Московского университета. Одновременно учился в двух институтах – на факультете психологии МГУ и в ГИТИСе. Был зачислен в труппу Театра им. В. Маяковского. Первой яркой работой в кино стала роль в фильме Валерия Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн». В 2007-м получил звание заслуженного артиста России, в 2009-м — премию ТЭФИ за роль физика Льва Ландау в фильме «Мой муж — гений». В 2008-м стал отцом. Сейчас в его семье трое детей — дочь Дарья, сыновья Даниил и Андрей.

 
— Когда родился ваш первый ребенок, вы легко осознали свое отцовство?

— Я отцом стал поздно. Вообще все в моей жизни происходило позже, чем у моих сверстников. И рос я медленнее, и с профессией определился позже всех. И жену свою, Светлану, встретил, когда мне было уже тридцать шесть — ей, правда, было восемнадцать. И вот первый ребенок — дочка родилась, когда мне было тридцать восемь. Потом у нас родился Даня, потом Андрюша.

Для меня отцовство стало осознанным шагом. Я был к нему готов, мне было куда привести жену и детей, у меня была крыша над головой. Я был в определенной степени финансово независим.

— Как вы представляли себе отцовство?

— Я помню прекрасно ночь перед рождением Даши. Мы со Светой еще были дома, но уже понимали, что завтра она родит. И я ей сказал: «Представляешь, завтра нас уже будет трое… Вот сегодня нас двое, пусть даже ты с этим огромным животом, но вот завтра начнется другая жизнь совершенно». Да, так и произошло. Потом, когда родился Даня, потом Андрюша, все было проще.

— Когда вы ждали первого ребенка, это было радостное время или больше было переживаний и тревог?

— Я — сумасшедший папа, и вообще мы такие родители неспокойные. Мы созваниваемся со Светой тридцать раз в день. Минимум! Я звоню отовсюду, особенно если в поездке или на гастролях. Коллеги всегда в курсе, какую шапочку мы надели ребенку, сколько раз он сходил на горшок и как он сходил, сколько котлет он съел, сколько ложек супа осталось…

— Что ваши коллеги по этому поводу думают?

— Смеются. Они иронизируют, но, конечно, им нравятся наши отношения в семье — теплые, искренние, настоящие.

— Когда пришло то утро, в которое вас стало трое, что изменилось?

— Жизнь стала более ответственной. Во-первых, она стала более организованной. Я даже стал больше успевать. Раньше я относительно хаотично существовал, относительно — потому что график артиста довольно плотный. Артист себе не принадлежит: в нужное время он должен выйти на сцену, приехать на съемочную площадку. При всей своей кажущейся бесшабашности у нас довольно ответственная работа: все расписано по минутам. А с появлением детей она стала еще более расписанной. И я стал более ответственно относиться к себе и к своему образу жизни, потому что теперь я понимаю, что должен себя беречь — для них.

— Скажите, а как вас воспитывали? И похоже ли это на то, как вы воспитываете своих детей?

— Мои родители — мама, бабушка и дедушка. Мой дедушка Семен Давидович Спиваковский — это воплощение мужественности. Фронтовик, военный летчик, потом гражданский. Прожил с бабушкой пятьдесят девять лет. Он умер в девяносто четыре года. Его отношение к бабушке и маме — это тот пример, который всегда стоит у меня перед глазами. Я так же стараюсь относиться к жене, к дочке.

Дед мне очень много дал, я его вспоминаю, рассказываю о нем своим детям. А уж мою бабушку, свою прабабушку, они знают.

— Что из детства может придать силы потом, в трудные моменты взрослой жизни?

— Дети должны знать, что у них есть родители, у них есть тыл. У них есть люди, к которым они могут обратиться за советом. И эти люди им никогда не откажут в своей любви, в своем тепле. Это дает силы и уверенность, поэтому это очень важно.

— Что вы стараетесь привить своим детям в первую очередь?

— Навык любить ближнего человека. Это навык в определенной степени. Мне кажется, что это передается: наши родители научили нас любить ближнего. Это довольно сложная работа — быть внимательным к другому человеку. Дети должны с детства это видеть.

— Любить ближнего — внутри семьи или вообще?

— Внутри семьи, конечно. Я с иронией отношусь к таким фразам, как «любите все человечество», «любите людей» и так далее, — это все болтовня. Это невозможно!

Надо любить свою семью, своих близких. Остальных надо уважать.

— У вас есть какие-то взгляды на воспитание, какие-то убеждения в этом вопросе?

— Если я начинаю ругать детей, то Света, моя жена, говорит: «Все, небеса разверзлись! Папа ругается!» Главное, за что мы ругаем, — это за несоблюдение правил безопасности. Надо быть аккуратным на дороге, не играть с огнем, не шалить на высоте, не выходить в мороз без шапки, в публичных местах держаться около родителей. Вот если дети что-то из этих правил нарушают, мы можем и поругать. В остальном это, скорее, не строгость.

И еще мы их объединяем: они же маленькие, у них небольшая разница в возрасте, и бывают споры, ссоры. Но все равно они очень друг дружку любят и понимают, что они — семья. Для них это очень важно. Дома могут поругаться, но в среде других детей друг за друга стоят горой. Это очень ценно, по-моему.

— Если дети дома поссорились, вы выступаете как судья?

— Конечно! Мы пытаемся примирить, сказать: «Ты не прав, или ты не права, пожалуйста, поделись». Мы пытаемся понять. Иногда они нас поправляют, говорят, что-то мы не заметили, что-то прошло мимо нас.

Дети есть дети. Я сам был сложный ребенок — единственный в семье, избалованный. Может быть, какие-то последствия этой избалованности и сейчас видны. Я был нарушитель спокойствия.

— Что самое ужасное вы сделали?

— Мою маму часто вызывали в школу. Я был хулиган. Садик и школа полбеды — я нарушал дисциплину и в институте. Я очень не люблю скукоту. Когда вот скучно и рутинно, я начинаю все вокруг себя взрывать и все менять. Мы живем очень бурно. У нас происходят какие-то карнавалы, мы все время путешествуем всей семьей. Знакомые говорят, что у нас итальянская семья. Мы не скрываем своих эмоций и чувств.

Семья Спиваковских. Фото: Ирина Кайдалина, wday.ru

— Став отцом, вы узнали о себе что-то такое, чего не знали раньше?

— Наверное, да… Чувства к детям не сравнимы ни с чем, и любовь к детям, она исключительная. То, что я, несмотря на свою некоторую избалованность, оказался ради них готов на любые жертвы, для меня не было неожиданностью. Когда я был один, кусок хлеба с маслом всегда мог себе добыть. А теперь я чувствую ответственность за них. Это нечто новое.

Беседовала Ольга Тимохина.

Это интервью – часть проекта «Быть отцом!», реализуемого интернет-журналом «Батя», Фондом Андрея Первозванного и издательством «Никея». Полную версию интервью вы можете прочесть в книге, вышедшей в 2017 году.