Два Рождества

Рассказ прислан на Конкурс семейных новогодних и рождественских сказок и рассказов.

˗ Ну что, Иринка, собирайся. Поедем в церкву. Рожество сегодня. Младенщика Христа славить будем.

Иринка знала, что бабушка говорит неправильно. Что нет слова «Рожество», «церква» и «Младенщик». Ей было немножко смешно от того, как бабушка произносит эти слова, но смеяться она боялась: бабушка была строгой, могло и попасть за насмешки над старшими.

Дома ещё с конца декабря стояла искусственная ёлка, на окна мама наклеила вырезанные из бумаги ёлочки и снежинки. Они и новый год недавно отмечали, но бабушка его за праздничный день не считала. А Иринка наоборот не очень Рождество любила, потому что бабушка не разрешала телевизор смотреть. А какой же праздник без телевизора! Но сегодня всё же было не как всегда. Бабушка сказала Иринкиным родителям, что она, Иринка, уже большая и пора ей в храме быть на праздник.

Конечно, большая! Целых шесть лет. Иринка в этом году даже ёлку сама наряжала. А ей этого раньше не доверяли – боялись, что она стеклянные игрушки разобьёт.

Иринка ещё не знала, что такое рождественская служба в храме. Да и бабушка, откровенно говоря, подзабыла. Жили они в селе, и храма там не было. Ближайшая церковь за тридцать километров в районном центре. Туда изредка, раз в месяц, а то и в два, отвозил свою старушку-мать их сосед дядя Витя. И Иринкина бабушка тоже с ними ездила. Но одно дело – служба в воскресенье, а вот на Рождество всё иначе, а как именно – пока никто не знал.

Баба Феша, мама дяди Вити, была почти на десять лет старше Иринкиной бабушки. Совсем сгорбленная, ходившая с двумя палками, чтобы не упасть, она знала много молитв наизусть и даже акафисты. А ещё в селе жила баба Рая. Иринке казалось, что имени такого нет, и зовут бабушку так, потому что в ней есть что-то райское, а может быть потому, что она жила раньше в раю и прилетела оттуда сюда, в их село. Иринкина бабушка часто рассказывала случай о том, как однажды, когда они учились в школе, у Раи учительница увидела крестик и потребовала его снять. Но Рая поступила хитро: сняла крестик с верёвочки и булавкой прицепила его с изнаночной стороны рубашки. Тогда Иринкина бабушка тоже так сделала, и ходила так до тех пор, пока Иринка не родилась.

˗ И хрестик надень, ˗ сказала строго бабушка Иринкиной маме. – Нельзя в церкву без хрестика.

Мама не разрешала носить Иринке крестик, потому что боялась, что ночью верёвочка, на которую он надет, передавит Иринке шею, и она умрёт. Мама пообещала, что, когда Иринка вырастет, то будет крестик носить обязательно.

˗ Носи, носи, ˗ сказала бабушка, когда мама надела крестик Иринке на шею. – Он не тяжёлый.

И вот вечером, который назвался Сочельник, собрались три бабули – Иринкина, баба Рая и баба Феша в храм. И Иринка тоже. Мать отпускала её нехотя: стоять, мол, будет ребёнок всю ночь. Всю ночь! Вот это да! Значит, и спать можно не ложиться! Иринке это понравилось, и она подумала, что Рождество не такой уж скучный праздник, ведь, как и в новогоднюю ночь, можно не ложиться спать.

Ехали они долго – на сельской дороге фонарей нет, да и сугробы никто не расчистит. Потому и ехал дядя Витя медленно. За долгую дорогу бабушки не устали: вспоминали прошлое, случаи разные. Да и Иринке скучно не было: слушать бабушкины истории было самым любимым её делом.

Церкви Иринка раньше видела только по телевизору. Они были большие, расписные, как пряники, красивые, с куполами. А сейчас Иринка стояла перед дверьми бывшего клуба, куда когда-то её родители ходили на танцы. Купола на нём не было (деньги на него собирали уже несколько лет), да и красивым он с виду не был.

Но когда Иринка вошла внутрь, ей показалось, что она оказалась в каком-то другом прекрасном мире. На первом этаже бывшего клуба стояла огромная ель, переливавшаяся разноцветными огнями.

Фото: tsobor.cerkov.ru

Возле ели стоял вертеп больше Иринкиного роста. Она с удивлением рассматривала картонные фигурки Святого семейства. Она догадывалась, что там, в колыбели, лежит Младенец Христос, хотя не знала наверняка.

˗ Младенщик, ˗ сказала бабушка, глядя на Христа. И почему-то лицо её стало грустным. Может быть потому, что бабушка вспомнила, как придётся потом Христу пострадать, как будет Ему больно, как будет скорбеть Его Мать, Которая теперь счастливо улыбалась.

Иринка заметила, что в храме пахло как-то сказочно: ладаном и хвоей. Было почему-то тепло, хотя в храме топили слабо. Бабушки купили свечи, Иринке тоже дали свечку и все поднялись наверх по высоким бетонным ступеням. На втором этаже был сам храм. Икон на стенах было мало, и потолок был не такой, какой Иринка видела по телевизору в других церквах – округлённый вверху и уходящий ввысь; потолок был прямоугольный, как дома. Тут тоже стояла ель, впрочем, чуть поменьше, чем на первом этаже. Она теснилась в углу, уступая место прихожанам. Всё было как-то совсем просто, и совсем не так, как по телевизору, но в то же время как-то уютно и празднично. Пожалуй, одно сходство с тем, что видела Иринка по телевизору, было в этом храме: много, очень много верующих. Кто-то благоговейно подходил к иконам, кто-то шептал молитву, ставя свечи, кто-то дружелюбно приветствовал увиденных знакомых.

Иринке было так хорошо, что она незаметно для себя стала улыбаться.

˗ Что, нравится? – заметив её улыбку, спросила бабушка. – Иди туда, там Младенщика славят, ˗ сказала бабушка и подвела её к фанерной перегородке, отгораживающей часть солеи от остального храма. Там были певчие.

– Ой, девочка! С праздником! С наступающим Рождеством Христовым! – сказала Иринке какая-то женщина. Она потом будет всю службу управлять клиросом и руками что-то показывать певчим. Иринка позже узнает, что это регент хора.

Иринку поставили на солею.

– Будешь нам подпевать, – улыбаясь, сказала одна из певчих.

Бабушка почему-то всплакнула, но этого Иринка не видела.

А бабушка вспомнила своё Рождество. В селе, где они теперь живут, раньше был храм во имя Святой Живоначальной Троицы. Из больших толстых брёвен срублен. Родители бабушки были верующие. Евангелие с пометами отца бабушка до сих пор в сундуке хранит. Бабушке тоже тогда было шесть лет, младшая сестрёнка, Нюра, недавно родилась, а старшие братья уже были подростками. Пожалуй, это самое раннее бабушкино воспоминание. Мама приготовила чистую одежду, которую берегли для праздника, Нюру закутала в пуховые шали, и вся семья пошла в церковь. И отец тогда сказал ей, как она сегодня сказала внучке:

— Иди туда, там Младенщика славят.

Отец читал во время службы, старшие братья прислуживали в алтаре, Нюра спала у мамы на руках.

И было тепло, хотя печь в храме была чуть тёплой. И было празднично и радостно…

Больше на Рождество в храм они не ходили: на следующий год церковь разрушили, а на том месте построили ремесленное училище. А ещё в селе рядом с училищем построили интернат для беспризорников, которых привозили с окрестных сёл. Потом была война, и старшие братья пропали без вести. Евангелие с пометами прятали в сарае, где хранился корм для скота. У Нюры был хороший голос, но петь теперь приходилось перед уроками гимн СССР про союз свободных республик. От греха ли свободных? А Иринкина бабушка не забывала утром и вечером перед единственной иконой, которую закрывали от посторонних вышитым Нюрой рушником, шептать выученные наизусть молитвы. У Нюры был красивый почерк, и она переписывала на тетрадные листочки молитвы, которые сворачивали вчетверо и вшивали в подкладку одежды — чтобы Бог оберегал. Нюра в юности уехала в Среднюю Азию строить новую республику. Но веру свою не оставила. Впрочем, там было проще: туда, в Среднюю Азию, Иринкина бабушка привозила крестить сначала свою дочь, Иринкину маму, а потом и Иринку.

После службы была праздничная трапеза. Все улыбались, были приветливы и радостны. И Иринке казалось, что столько улыбок и радости она никогда не видела, даже на новый год. Впрочем, уже было с чем сравнивать. Какая же радость от большого количества съеденного, выпитого и просмотренного по телевизору? Одна усталость и боль в животике. А тут молитвы пелись, и пахло хорошо ладаном и елью, и все были похожи на ангелов.

Домой они вернулись утром. Родители Иринкины спали и она, чтобы их не разбудить, шептала бабушке:

— Вот нам в селе тоже церковь построят, и ехать никуда не надо будет. И мы все будем радоваться и праздновать Рождество и Младенчика славить.

Бабушка кивала и тайком утирала вновь накатившуюся слезу. А мечтала она о том же, о чём и внучка.

Фото: The Guardian

P. S. В январе 2002-го года в этом селе в помещении ремесленного училища освятили молельную комнату во имя Святой Живоначальной Троицы. Учить в училище было уже некого – молодёжь ехала за вузовскими дипломами в город. Молельную комнату решено было сделать в кабинете бывшего директора училища. Старостой возрождающейся общины единодушно выбрали бабу Раю. Иринка выросла и учится в духовном училище на регента. Очень редко, раз в месяц и по праздникам, сюда приезжает батюшка из районного центра, и Иринка поёт на Литургии и молебнах. А ещё по праздникам приезжают из окрестных сёл, но уже не беспризорники, а те, кто ждёт, что и в их селе появится храм; те, кто не забыл, как славят Младенца Христа.