Портрет отца: Александр Правиков, копирайтер, поэт, отец 4-х дочерей

Быстрыми штрихами изображает лицо человека художник на морской набережной или на пешеходной городской улочке, но привычные его руки, опытный глаз схватывают что-то такое важное, глубокое, скрытое в человеке. Вот и мы решили рисовать портреты отцов. А пока работает художник, поговорим с нашими героями об их отцах и собственном отцовстве, о детстве и детях. И в разговоре этом, может быть, проявятся очень личные, особенные для каждого переживания. А в целом эти портреты, мы надеемся, позволят нам лучше узнать мужчин современной России в контексте прошлого и будущего.

Родился в 1974 году. Учился в ПСТБУ (совсем немного), затем — в Литературном институте им. А.М. Горького. Начальник отдела копирайтинга рекламного агентства. В 2013 году выпустил книгу стихов «Внутри картины» (изд-во «Воймега»). Более 20 лет женат, с супругой Елизаветой воспитывает четверых дочерей: Варвару (1998 г.р.), Ксению (2001 г.р.), Анну (2004 г.р.), Марию (2008 г.р.)

Александр Правиков — начальник отдела копирайтинга, поэт, отец 4-х дочерей. Художник: Варвара Гранкова

Об отце, его воспитании и «неформальной фигне»

Мой папа был начальником участка строительно-монтажного управления, высоковольтные провода проводил, разъездная работа. Он рано уходил, поздно приходил.

Он был спортсмен в прошлом. Зимой по выходным мы ходили на лыжах, по утрам он бегал. Любовь к спорту он мне привил, и, наверное, сейчас я вернулся к этому потому, что когда-то было заложено.

Он нам с сестрой много читал. У нас был ритуал вечернего чтения. Достаточно долго, лет до двенадцати. Помню, мы читали что-то про тайгу, какие-то вещи уже достаточно взрослые.

И еще по вечерам мы общались. Все это примерно, как у меня сейчас с детьми происходит: достаточно сжатое время, но достаточно насыщенное. Мне было интересно рассказывать, а он это слушал.

Каникулы я проводил на даче с бабушками, а в отпуск родители приезжали, и тогда мы с папой вырезали лодки, катались на великах… Мама в это время была на домашнем хозяйстве.

Какие-то ролевые модели в плане отношений папа не только декларировал, но и воплощал. Если отец говорил, что маме надо помогать, то он всегда сам так и делал.

Однажды я чем-то занимался (наверное, читал, мне в детстве всегда запрещали читать, потому что у меня плохое зрение, и я читал тайком: стоял у шкафа и как бы смотрел вдаль, в окно) и мама мне говорит: «Саша, не хочешь в магазин сходить?» Я ей на голубом глазу отвечаю: «Не хочу». Вечером папа пришел и выдал мне по полной программе: «Если тебе предлагают вежливо сходить в магазин, значит надо сразу брать сумочки и идти». Он был мирным человеком, но строгим.

Отец был очень контактным, в отличие от меня. У него было много друзей, он сразу, прямо на бегу, обзаводился новыми знакомыми, которые потом приходили к нам домой, сами куда-то приглашали, был даже какой-то художник, который звал нас на свои выставки… Когда мне было шесть лет, мы переехали из однокомнатной квартиры на Щелковской в Строгино. В трешку на 12 этаже. Лифт еще не был подключен. Но приехали сослуживцы папы и все наши вещи перетаскали. Понятно, что он их попросил, но не ко всякому придут по такой просьбе: на 12 этаж таскать шкафы.

Отец быстро сдружился с соседями, а рядом жили совершенно прекрасный дядька и его мама-библиотекарь, к которой я ходил за книжками все свое детство. А ее сын познакомил меня с рок-музыкой. Он был радиолюбитель, у него был катушечный магнитофон, и потом я ходил к нему записывать «Аквариум», «Машину», «Наутилус».

Папа был совершенно равнодушен ко всей этой музыке, говорил, что там все на один голос. И я иногда думаю, что если бы он не умер (от рака), когда я был в 10 классе и только начал переходить от спорта ко всей этой неформальной фигне, богеме, ночевкам вне дома и так далее, то мы бы с ним имели массу конфликтов на этой почве.

Александр Правиков

О творчестве

Изначально, после школы и в школе, я пытался писать какие-то стишки, песенки… «Аквариум», гитара, это все. Мотив был примерно такой: если БГ может непонятно и красиво, а что я?..

Когда я учился в Литинституте, нам говорили: здесь вас не научат писать стихи, зато научат писать более-менее связные тексты про стихи и все остальное. Поэтому, действительно, я могу писать связные тексты. Лет десять назад я активно писал рецензии, иногда и сейчас, но крайне редко – времени нет. Сейчас занимаюсь копирайтингом.

Еще я рисовал, не соврать бы, наверное, лет пять. Мы с супругой познакомились незадолго до ее поступления на худграф в педагогический, и мы вместе малевали гуашью, акварелью, когда у нее началось масло, за компанию оно началось и у меня. Ну а потом родилась Варя, и у меня все это дело прекратилось – просто не до того.

Главное, что сейчас заниматься чем-либо серьезно времени нет. Поэтому лыжи – для здоровья, бег – для удовольствия.

Александр Правиков

Литература, скажем так, на каком-то остаточном уровне, когда есть на нее время и душевные силы. По стишку раз в месяц. Тут ведь важно еще и чтобы было время на «вызревание» всего этого, не просто сесть и сочинить. Есть еще небольшая отдушина в виде стихотворных переводов. Довольно долго, наверное, лет шесть, кусками перевожу честертоновскую поэму «Баллада о белой лошади». Она безразмерная. В какой-то момент (тогдашняя работа позволяла) я делал это активно и песен пять перевел. С тех пор перевожу шестую.

С одной стороны, нет времени, с другой, я и рад, что его нет. Потому что, с моей точки зрения, либо «прёт», либо не надо выдавливать. На самом деле, я думаю, что если бы было призвание такой силы, как у Ван Гога, Бродского, то оно бы не спрашивало, хватало за шкирку, сажало за стол, и я бы писал. Но поскольку его нет, я не особо страдаю.

Александр Правиков читает свои стихи

О детях как отражении «стадий развития родителей»

Мы с Лизой познакомились, не попав на концерт Гребенщикова. Вот уж, кстати, промысл в чистом виде. Как ее туда занесло, она и не любила БГ особенно, и сейчас не любит. Перед Горбушкой тусили те, кому не удалось попасть в ДК. Я взял у нее телефон, созвонились, пересеклись. У нее была совершенно замечательная преподавательница мировой художественной культуры, которая потом стала ее крестной. Мы с ней до сих пор дружим. Лиза крестилась Рождественским постом, а я – Великим. По-моему, это был 1996 год. Осенью 1996 года мы поженились, а следующей весной обвенчались.

Александр и Елизавета Правиковы

Когда родился первый ребенок, это был такой качественный сдвиг, какой я не мог себе даже представить. Но на тот момент не было ощущения, что ресурсов не хватит или что-то еще. Понятно было, что так и должно быть – тяжело: ребенок маленький, заботы, недосып.

Еще мы тогда довольно ревностно относились к службам, активно. Варя родилась в ноябре, и на первое Рождество мы с ней в колясочке стояли на балконе Татьянинского храма, и все вокруг умилялись, естественно. А потом мы уже стали ходить в ближайший храм, потому что было нереально куда-то с ней попадать.

А дальше все уже немного слиплось: второй, третий… Это была некая колея такая, потерялась вдумчивость. И, наверное, мы очнулись, когда родился четвертый ребенок. С одной стороны, стало тяжелее, а с другой, восприятие обновилось, и мы стали опять воспринимать малыша как малыша: ой, маленькая. Ей уже восемь лет, а она до сих пор пользуется своим положением малышки. Очнулись мы, мне кажется, и в смысле более свежего восприятия собственных детей – не только младшей. Они старше, с ними интереснее, каждая непохожа на остальных.

У нас дети отражают какие-то стадии, не знаю, нашего развития или деградации. Старшей досталось все неофитство по полной программе: жития, службы. Дальше – по нисходящей. Самой младшей достается самый минимум – Детская Библия и храм по праздникам. Мы стараемся не пережимать и теперь уже думаем, не чересчур ли стараемся…

Александр Правиков с дочкой

Были, конечно, перехлесты, и не только в области христианских дел. Ксюша с ужасом вспоминает, как я ей читал лет, наверное, в пять «Балладу» Пастернака: «Дрожат гаражи автобазы», «Недвижный Днепр, ночной подол…». А она слушала и недоумевала: что это вообще происходит сейчас?!

О качестве жизни

Если три ребенка – это три ребенка, то четыре – это уже куча. Хотя у нас есть знакомые с астрономическим, на мой взгляд, количеством детей – от шести и далее. Я понимаю, что люди все разные и у всех все по-разному происходит. Опять же силы, ресурсы – не равны.

Нужно же и когда-то жить вообще-то. Есть некая часть времени, которую я трачу на то, чтобы поддерживать свою семью: я хожу на работу, расходую свои время, силы, чтобы заработать деньги. Но, собственно, мне хочется выделить какое-то время, чтобы эту семью видеть иногда!

Я знаю людей, которые работают так, что видят детей только спящими. Помню, приезжал к знакомому крупному финансисту на дачу. Выходим, а там баскетбольная площадка, колечко, и он говорит: «А тут я люблю ночью мячик побросать».

Здесь для каждого своя модель. Но для меня это была бы некая бессмысленная потеря качества жизни, то есть ее бы просто, наверное, не стало. Остался бы конвейер, от которого не получаешь никаких плодов. Как в фильме «Клик» с Джимом Керри, где он «прокликивал» все неприятные моменты своей жизни. И тут так же – отмечаешь: о, дочка школу закончила, эта замуж вышла, о’кей, как их там зовут? И я убежден, что и детям это, условно говоря, большее количество денег не принесло бы больше пользы, чем какая-то близость с ними.

Семья Правиковых, 2006 г.

О совместном досуге и интересах

У меня вечером в будни большую часть времени занимает дорога от работы до дома. Раньше мы читали перед сном: сначала – одной дочке, потом — двум, трем – уже с трудом, четырем – крайне редко. Пытались совмещать, но книжки у всех разные. Сейчас чтение в основном перепадает младшей. Старшие сами уже справляются.

Помню, был момент, когда я детям рассказывал кучу сказок: мы сидели и просто их придумывали. Потом начали записывать их на кассеты, но потом потеряли кассеты, сломался кассетник, и все это пропало. Началось все со сказки про северных козлят. Их было семеро, и они ехали на поезде с севера на юг. Там целая история, но сейчас дети могут вспомнить лишь факт их существования…

Вечером мы делимся какими-то дневными впечатлениями. Я рад, что они рассказывают нам какие-то анекдоты, которые они в школе услышали, лайфхаки, которые они на ютубе посмотрели. Мне кажется, это хорошо для отношений. Собственно говоря, «Вконтакте» у меня до сих пор «фунциклирует» ради переписки с детьми: я периодически «лайкаю» их фотки, они мне присылают какие-то милые картинки. Если ребенку захочется спрятаться, то он спрячется. И я вижу здесь выход в том, чтобы строить какие-то отношения, в которых они с большей вероятностью придут ко мне, чем будут искать другую аудиторию. Но опять же, я не могу быть уверен: с моей точки зрения, это так, а, возможно, они сейчас это воспринимают совершенно по-другому.

Сейчас у нас один из немногих семейных ритуалов – это выпекание всяческих пряников к Рождеству. В этом участвуют все с равным восторгом. Всем нравится, девочки их вырезают, раскрашивают. Это сплачивает. Изначально мы креативили как могли: вырезали их разной причудливой формы – были и «Битлы», и «Желтая подводная лодка», и герои песен «Несчастного случая» про луноход и белый катер. Сейчас мы в основном печем мумиков, какие-то стандартные формы. Но зато полностью раскрашиваем, и там, конечно, большой простор.

Правиковские пряники

Редко, но бывает, что в выходные выезжаем куда-то… Не так давно ездили в храм Василия Блаженного. Но, как правило, выходные у всех заняты, и встречаемся опять же за столом, на диване и так далее. Большое дело – конечно, поездки в отпуск. Особенно когда удается всей семьей. Много лет мы так ездили в Судак, не так давно в Чехию-Германию, общие воспоминания – это очень ценно.

Варя с детства рисовала, рисовала на всем, поэтому она отправилась в художку. Ксюша всегда любила читать, она до сих пор читает. Даже несмотря на эту историю с Пастернаком, ее интересы связаны с литературой, она побеждает в олимпиадах, но я очень ценю, что она не такой узкий гуманитарий, естественные науки – спасибо хорошим учителям – тоже любит. У Ани явные способности к музыке, но музыкалка у нее не пошла, как-то она заленилась заниматься на фортепиано дома. Сейчас она два раза в неделю ездит в хоровую капеллу с большим интересом. И она же занимается лыжами – вернее, пытается. Благо, рядом хорошая лыжная база. Что касается младшей, у нее пока масса интересов, и когда не сидит в Ютубе, когда мы отбираем телефон, она ходит к Лизе на рисование с большим опять же интересом. На те же лыжи. Видимо, она будет ходить и в капеллу, потому что ей интересно петь. Посмотрим, что будет дальше.

Мы, скорее, смотрим, к чему склонность у человека, и пытаемся его как-нибудь аккуратненько двигать в этом отношении. То есть не устраиваем каких-то стояний с палкой. Ну а смысл?

А вообще, я смотрю сейчас на них с завистью. Потому что они сейчас могут позволить себе четыре часа ночью поспать, потому что «курсовик интересный», а на следующий день вечером поехать, например, на лекцию Зализняка, потому что: «нельзя же пропустить!». Я в таком режиме уже жить не могу. Поэтому когда мне говорят, предположим: «Пап, пойдем в четверг на вечер Инги Кузнецовой», я отвечаю: «Нет, не могу». – «У-у-у…» Конечно, наверное, это немножко скучно выглядит.

Если подумать, что нас больше всего объединяет, я бы сказал – склонность к веселому идиотничанью. Дурацкие шутки, приколы, внутрисемейные «мемы», всеобщая готовность включиться и поддержать дурачества словесные. Ну и книжки, конечно.

Семья Правиковых

О педагогике, самодисциплине и непростом семейном пути

Конечно, дочки что-то делают по дому, конечно, большую часть – из-под палки. Но я вспоминаю себя в их возрасте и понимаю, что тоже, наверное, было примерно так. И тут еще мне не очень понятно, поскольку они девочки, а я в детстве был, естественно, мальчиком. Я помню, у нас дома были еженедельные уборки, но не стоял вопрос, хочешь ты это делать или не хочешь, просто все делали. И я по мере сил пытался отлынивать, но не очень заметно. Поэтому, естественно, я понимаю, что им не хочется посуду, например, мыть. Кому хочется?

Я стараюсь им не врать, всегда за этим следить. Честно говорить: если я не знаю, то не знаю. Не вставать на какие-то пьедесталы, не выглядеть, например, более православным, чем я есть. Не учить их тому, что я не делаю. На мой взгляд, дети воспринимают не то, что ты говоришь, а то, что ты делаешь.

В детстве папа говорил мне, что я на него похож какими-то бытовыми реакциями. Я вижу теперь в своих детях, в чем они меня повторяют. Я вижу какие-то недостатки, которые явно от меня, я их узнаю. То они моими словами что-нибудь скажут, то они как-то поступят, как я мог бы это сделать, а они могли у меня это увидеть и воспринять. В этом смысле я могу смотреть и, может быть, не исправлять в них это, а себе на будущее отмечать.

На мой взгляд, семья заключается в неких отношениях, которые должны быть честными и в которых, если есть принуждение, то, скорее, адресованное к себе. То есть, я имею в виду самодисциплину в каких-то бытовых и небытовых вещах: лишний раз голос не повысить, другому помочь. И я надеюсь, что эта модель будет как-то восприниматься детьми, как-то отложится. Может быть, я себя утешаю, но это лучшее, на что я способен в педагогическом плане.

Для меня сейчас образ семьи – не знаю, сам родился – это какой-то корабль, который прет по какому-то… ну там мелко, он обдирает брюхо о дно, карабкается, не понятно, что его двигает при этом… Но если он доберется и не развалится, то просто отлично будет. Уже о какой-то такой красоте хода нет речи.

Александр и Елизавета Правиковы

Подготовила Анна Ионычева.

Художник: Варвара Гранкова.