Чему не учат в школе, или почему дети не любят русский язык?

Несмотря на то, что близится конец учебного года, рискну снова поднять для разговора тему школьную, а именно – преподавание русского языка. Чем дольше я работаю со школьниками, чем больше общаюсь с родителями и учителями, тем вопрос этот становится все болезненнее и болезненнее. И дело даже не в новых стандартах, которые только ленивый не проклял, и не в прочих школьных трудностях, которых тоже предостаточно. Вопрос может показаться неожиданным, и, если попытаться сформулировать его коротко и ёмко, звучать он будет так: чему учат в школе? Вернее, чему не учат?

photosight.ru. Фото: Константин Баев

Девять школьных лет – а знаний нет?

Начнем с того, что уровень владения родным языком с каждым годом падает все ниже и ниже, если судить по нынешним подросткам. Традиционный набор болячек: ничего не читают, безграмотно пишут, еще хуже говорят… – всё это совсем не секрет. Нынешний троечник знает на порядок меньше, чем троечник советский. Сегодняшние школяры уверены в том, что Сусанин завел в лес фашистов, что самбо – это такой танец, и понятия не имеют, кто такой Репин и как зовут Дарвина, где находится Байкал и куда, наконец, впадает Волга. Это из моего личного опыта, не сомневайтесь, таких много. Сочинения вообще без слез читать нельзя: понадерганные из Интернета мысли вперемешку с сентенциями учебника, и все это в самых немыслимых падежах и согласованиях, не говоря уже о стиле.

А между тем русский язык преподают в школе девять лет. Вот прямо с первого и по девятый класс. Первый класс, скажете, можно не считать, там букварь и вообще обучение чтению. А вот и нет: понятие твердых и мягких согласных, например, вводится именно в первом классе, как и понятие о предложении. Вполне себе серьезный, основательный подход. А в девятом классе и вовсе зашкаливает эта основательность: двенадцать типов придаточных предложений!

Почему же так много безграмотных выпускников? За девять-то лет можно же было хотя бы основы заложить, хотя бы практическую грамотность на ноги поставить? Надо ведь помнить, что уроки русского не раз в неделю в школе, а четыре или пять. За эти часы можно несколько иностранных языков изучить. В чем же проблема? Почему дети не только орфографические и пунктуационные ошибки допускают, а и вообще не в состоянии хоть пару страниц свободного от канцелярских штампов текста написать? Почему, в конце концов, изучение родного языка так часто превращается в самые нелюбимые, самые занудные уроки? Ведь это не математика с ее формулами и графиками, это не история с вереницами правителей и дат, это родной язык, на котором мы думаем, говорим, пишем, каждый день и каждый час.

Почему уроки русского в школе дают так мало? И как быть добросовестным отцам семейства, которые понимают всю важность хорошего владения родной речью?

Классификации типов и типы классификаций

Посмотрим, как устроена программа преподавания русского языка в школе.

Начиная с самого нежного возраста, буквально параллельно с изучением букваря, детям в головы внедряется мысль о том, что согласные делятся на мягкие и твердые. Мой сын-первоклассник с гордостью показывает разноцветные схемы слов, где каждому звуку дается свое обозначение. Полюбуйтесь на эту филькину грамоту.

Некоторая логика в таком подходе, безусловно, есть. Это такая ненавязчивая подготовка к учению о фонемах, что дает на практике более осмысленное использование правил орфографии. Но мне совершенно очевидно, что знакомство с буквами и звуками в букварный период (даже если первоклассник уже умеет читать, что считается сегодня нормой) должно акцентироваться не на свойствах звуков. Основная идея должна заключаться всего лишь в том, что буквы обозначают звуки и все это нужно для записи своих и чужих мыслей. Это главное, а не мягкость согласных. На свободное обращение с родной речью должно быть направлено обучение. А значит, изучать надо совсем другое.

Но чем дальше, тем теории становится больше, а практики – меньше.

В шестом классе подробно изучаются разряды местоимений. А их девять штук. В восьмом – типы связи слов в словосочетании и условия обособления ограничительно-выделительных оборотов. Формулировочки, а?.. Девятый, последний, набит пресловутыми типами придаточных в сложноподчиненном предложении, а также классификацией типов предложений с несколькими придаточными. И не просто запятые изучаются, а сугубо научные теоретические вопросы: каковы отношения между частями сложного предложения? Какими союзными словами они связаны? И поостерегитесь, кстати, перепутать союз и союзное слово: наука вам этого не простит.

Ведь это действительно наука. Раскладывание по полочкам, нанизывание классификаций и описаний… При этом – в лучших школьных традициях – замалчивание действительно спорных научных вопросов.

В некоторых учебниках, считающихся хорошими, можно найти портреты известных лингвистов и краткое описание их вклада в науку. Полезно и информативно, конечно, но опять же – практической ценности в этих сведениях нет.

Получается некоторый парадокс: филолог по образованию, преподаватель русского языка, которому по статусу положено с пеной у рта защищать родной предмет и искренне считать его наиглавнейшим среди других, я рассказываю сейчас читателям, что не надо учить детей тому, что предлагает учебник.

С одной стороны, понятно, откуда растут ноги у нынешней манеры преподавания. Многие сегодняшние учебники – это в сотый раз переизданные книги 60-х годов (если не раньше) прошлого века. Меняется только набор упражнений (и то незначительно), и картинки стали более современными. Основная суть никуда не делась.

А в пятидесятые и шестидесятые годы, да и раньше, если считать от того момента, когда задача ликвидации всеобщей безграмотности была, по сути, выполнена, целью государства было вырастить масштабных, широких специалистов. Вспомните юность ваших родителей: они после школы спокойно поступали в выбранные вузы, без всяких репетиторов и подготовительных курсов. Школа давала знания в объеме, нужном для поступления в вуз. То есть преподавание наук было именно преподаванием наук, сухих и точных сведений в системной форме.

Еще вспомните: вы сами сможете хотя бы пять из девяти разрядов местоимений назвать? А придаточные перечислить? А что такое согласование, помните? Естественно, если вы не учитель русского, то, скорее всего, не ответите. Эту информацию ваш мозг давным-давно отправил в утиль за ненадобностью. Раз не используется – зачем хранить? То же произойдет и в голове у ваших детей, если уже не произошло.

Им годами вбивается в головы информация, которая не имеет никакого практического значения. Даже элементарной практики грамотного письма очень немного. Орфограммы, изученные в седьмом классе, благополучно забываются к девятому, потому что никто их не повторяет в должном объеме.

О чем не пишут в учебниках

И совсем не даются сведения, которые могли бы быть интересными и полезными.

Например, сведения об истории и – шире – особенностях функционирования современного языка появляются только, по сути, в учебнике шестого класса, где вскользь рассказывается о группах лексики. Фразеологизмы, происхождение которых уходит в глубь веков. Диалектные слова, профессиональная лексика. Неологизмы же (новые слова в языке) – и смех и грех! – объясняются на примере слова «спутник», которое обрело новую жизнь в 1957 году. Не было с тех пор неологизмов, понимаете ли…

Лексика – это тот пласт языка, который меняется довольно быстро, по сравнению с грамматикой, например. Одна тема заимствований могла бы зажечь интерес школьников к родной речи. А разговор о современном состоянии языка, думаю, сильно повысил бы посещаемость уроков.

Тема происхождения слов, истории языка не затрагивается в школьном курсе практически никак. А ведь еще академик Д.С. Лихачев учил нас, что никакая культура невозможна без преемственности поколений, без бережного отношения к наследию предков. Иваны те самые, да, родства не помнящие…

И особенно обидно, что в школе совсем не учат тому, как писать. Как строить текст, как связывать его части, как выстраивать композицию, как учитывать стилевую и жанровую принадлежность текста, как избегать, скажем, повторов и не уклоняться от темы.

Вспомнился Обломов, который силился, восстав с дивана, написать деловое письмо, и сдался, бросил, потому что никак не мог привести в порядок многочисленные «что» и «который». Неудивительно, ибо мозг героя спал. И только пробудившись, пройдя через перемены в своей жизни, смог Илья Ильич совладать со словами, даже и письма любовные многостраничные писывал. Так же спит и мозг среднестатистического школьника.

На уроках литературы еще хотя бы пишут сочинения, да и этот вид деятельности потихоньку приходит в упадок. В десятом и одиннадцатом классах уже не сочиняют пространных шестистраничных исследований на тему «Тварь ли я дрожащая, или право имею», хотя тема актуальности не потеряла. Вместо этого ЕГЭ предлагает нам такую работу: «Вставьте вместо пропуска название реки, о которой идет речь в отрывке».

Но даже и сочинение зачастую интересует учителя преимущественно с точки зрения содержания: достаточно ли полно раскрыта тема? Речевые и грамматические ошибки, разумеется, будут учителем исправлены, но мало какой преподаватель будет устраивать специальные уроки, посвященные искусству красиво и стройно формулировать собственные мысли.

Как научить любить родной язык?

Есть ли какой-нибудь выход из этого положения? Возможно ли пробудить интерес к родному языку у сегодняшних детей? И как это сделать? И кто, главное, должен этим заниматься?

Последний вопрос, думается, риторический. Школа не будет посвящать этому время. У школы успеваемость, показатели и программа. Воевать за наших детей должны мы сами.

Тем родителям, чьи дети на домашнем обучении, несколько проще, мне кажется. Отсутствие необходимости тратить время на посещение класса, редкие аттестации, больше свободного времени по сравнению со школьниками – все это безусловные преимущества, которые грех не использовать в позитивных целях.

Но и отцы вечно занятых школьников тоже могут сделать кое-какие шаги в верном направлении.

К сожалению, традиционные учебники никто отменять не собирается. Школьников и дальше будут учить по замшелым советским переизданиям. И даже что-либо истинно новаторское, если оно и возникнет, все равно будет вынуждено подчиняться программе. Поэтому родители детей-нешкольников оказываются, быть может, в еще худшем положении, чем родители школьников. Даже при условии абсолютной свободы в выборе учебных пособий (а такой свободы нет, насколько я знаю), аттестацию все равно придется проходить в рамках все той же программы. Так что самые захватывающие практики и исследования родной речи все равно рано или поздно споткнутся о типы придаточных.

С другой стороны, домашние дети хотя бы имеют возможность сойти с накатанной дороги и обратить внимание на то, что «не проходят» в школе, то есть самое вкусное и интересное.

Но и школьникам тяжело, потому что школа и уроки съедают уйму времени, оставшееся занимают секции, которых, как считают многие родители, чем больше, тем лучше. На познавательную и развивающую деятельность времени может просто не оставаться.

Какие же шаги можно предпринять в сторону от набившей оскомину теории? Разумеется, это должны быть шаги в сторону практики. Практики письма, причем в строжайшем отрыве от правил правописания. Да, именно в отрыве, как ни парадоксально это звучит. Потому что акцент на грамотность неизбежно вернет вас снова в русло орфограмм и условий обособления разных оборотов, а это совершенно не самоцель.

Основной пафос этой работы по освоению родной речи должен заключаться в двух положениях.

Первое: язык – это способ общения с миром и с собой.

И второе: уровень владения языком – в идеале – должен быть таким, чтобы можно было легко и красиво изъясняться (устно или письменно) на любые темы.

Начинать желательно прямо сейчас, сколько бы лет вашему чаду ни было, хотя, конечно, чем раньше, тем лучше. Совсем хорошо, если ваш ребенок недавно познакомился с буквами и их написанием.

Начинать можно с простенького. Списки покупок, поручений, обмен записками на холодильнике, запись самостоятельно сочиненных сказочек – мягкий и ненавязчивый путь к словотворчеству.

Младшие школьники легко и быстро осваивают компьютер, где возможности письма легко расширяются. Не надо ничего зачеркивать и переписывать начисто: удалил неудачный фрагмент – и пожалуйста, снова чистый лист. В помощь будет и автоматическая проверка орфографии: грубые ошибки и опечатки программа подчеркнет, а то и сама исправит.

«Продвинутые пользователи» сочиняют романы в жанре фэнтези, да и те же социальные сети можно использовать для эпистолярного жанра. Очень хорошо в этом смысле ведение блога, сетевого дневника. Обычным дневником мало кого сегодня можно заинтересовать, а блог – это более захватывающий процесс: чем лучше, интереснее пишешь, тем больше у тебя читателей, выше статус.

«Дыр быр мыр…», или как не отбить интерес?

Делать акцент на грамотности, повторюсь, поначалу не стоит. Не нужно ни в коем случае критиковать автора ошибок, иначе всю охоту к творчеству можно отбить.

Семейные предания, например, содержат такой эпизод. Мой брат, учась в свое время в начальной школе, имел преотвратный почерк и соответствующую грамотность. Это совершенно не мешало ему в какой-то период увлечься сочинением фантастического романа. И родители, желая подтянуть его по русскому, заставляли брата писать по странице в день и не разрешали идти гулять, пока текст не будет готов. В итоге в один прекрасный день они увидели целую страницу вот такого приблизительно содержания: «Дыр быр мыр звя кулю пушаки…» и так далее. Брат в ответ на возмущение мамы ответил, что по ходу сюжета космонавты прилетают на другую планету, и их там встречают вот такой приветственной речью… Показательный эпизод, как мне кажется.

Сначала нужно привить хорошее отношение к творчеству, чтобы ребенок оценил возможность высказаться на волнующую тему, чтобы перестал бояться чистого листа. Чтобы сам смог оценить, насколько получается или не получается точно сформулировать мысль. А грамотность пока можно оставить в покое, до тех пор пока человек не достигнет сам того уровня, когда сможет открыть справочник или словарь и поинтересоваться, что и как именно пишется. В помощь будут пособия по развитию речи, освоению секретов стилистики. Главное здесь имя, конечно, это Д. Э. Розенталь, можно смело использовать любой из его трудов.

И конечно, успех такой работы немыслим без привычки к чтению. Многочтение – это основа, по сути, той самой врожденной грамотности. Зачем учить, что «деревяННый» — это исключение, если ты его сотни раз видел в книгах, и глаз уже сам запомнил, как это слово выглядит. И если ребенок погружен в книгу, у него и в целом к слову меняется отношение, оно становится более внимательным и вдумчивым.

***

Закончу пессимистически, хотя это не в моих правилах. Честно скажу вам, дорогие папы и мамы: пишу – и сама не очень верю в то, что такая работа по освоению родной речи возможна в обычной семье, где под рукой нет специалиста-филолога. Слабо верится, что в ближайшее время школьная программа претерпит серьезные изменения, и взгляд учителей будет направлен не на излишнее теоретизирование, а на всамделишное взаимодействие с живым словом. Но надежда умирает, как водится, последней, и вполне в наших силах хоть немного изменить эту печальную ситуацию.