Неустанным трудом любви…

Долго искал я в книгах выражение одного святого. Этим выражением я обычно парирую в спорах с женой. И нашёл-таки! Амвросий Медиоланский: «Раны промывают вином, излечивают маслом. Так и в воспитании: снисходительность должно смешивать со строгостью».

Я всегда повторял именно эту фразу – «снисходительность должно смешивать со строгостью». Жена уж больно всё мягко хочет провести, я имею в виду, воспитание. Всё-то у нее надо уговорами, отвлечением, объяснением…

Нет, чтобы поставить всё по местам: сказали – ребёнок выполнил, не выполнил – получай по заслугам. Можно, конечно, и второй раз сказать. Но сколько повторять-то? Уж на третий раз – точно держись!

Логика ясна. И даже вроде подкреплена умными цитатами. Но вот вопрос: есть ли результаты?

Есть, и часто они просто поражают. Дети действительно учатся выполнять всё по первому требованию. Вот только нервные какие-то становятся, нерадостные…

«Ничего, – подбадриваете вы себя, – тяжело в учении, легко в бою…» Но что-то конца и края этому «ученью» не видать. Вы устали уже. Ведь вам приходится всё время поддерживать у ребёнка этот страх наказания. Вы сами уже озлоблены и нервны, часто переступаете грань. Иногда даже с жестокостью…

И это лишь начало. Ваши дети маленькие – им расти и расти, а вы моложе и здоровее не становитесь; расстраиваетесь и телом, и душой всё быстрее. Что, так и будем отношения с детьми дальше строить?

По-моему, первая наша ошибка состоит в том, что мы эту самую «снисходительность» понимаем по-своему. Святой Амвросий говорит здесь вовсе не о горделивом отношении большого и знающего дяди к какому-то там «сосунку». В «снисходительности» Амвросия заключается очень важная вещь: взгляд на ребёнка как на человека. Человека такого же, как ты, без всяких «но».
Наши знания и опыт ещё не делают нас выше. Наши дети всего этого достигнут – и опыта, и знаний – спустя какое-то время. И мы сможем показать им, что умеем, но позже, а пока…
Сам этот внимательный взгляд на личность, равную вашей собственной личности во всем, общение в добром русле, с простотой без грубости, передаёт уже сейчас вашему чаду величайший опыт на всю оставшуюся жизнь. Опыт это называется любовь. Её ведь словами не передашь, в углу не воспитаешь и ремнём никак не привьешь.

«Живописец больше учит своими картинами». Красиво сказано, не правда ли? Это уже Григорий Богослов. Он как раз говорит о нашей проблеме. Для того, чтобы научить ребенка «рисовать» качества души, надо самому это уметь.

А хорошие ли мы «художники» своей собственной души? Никак этого не скажешь, если посмотреть на нас изнутри. Сколько раздражения, ярости, крика (если не рыка), озлобления… Да, «мы своих детей любим».

Всё это мы оправдываем: «На него не наорёшь, он и слушать не будет…» Но разве выход здесь только в крике и битье?

«Раздражённый наставник не наставляет, а раздражает», – говорит как бы в поддержку Григория наш великий ум XIX века, митрополит Московский и Коломенский, святой Филарет. Мы хотим донести одну информацию, а доносим другую – искажённую, с разными «примесями». Это, в свою очередь, «зажигает» в детях тот самый «огонь страстей», от которого мы сами страдаем и избавиться никак не можем.

Я совсем не хотел бы кидаться в крайности. Не надо думать, будто я считаю телесные наказания и наказания вообще ненужными и излишними. Я хотел обратить внимание на атмосферу нашего общения с ребёнком и на атмосферу, в которой принимается решение о наказании (ведь это решение обязательно внутри нас созревает!).

Нам, дорогие отцы, нужно помнить, что всё хорошо в меру. Мера эта в наказании определяется многими вещами, а не только нашими чувствами. Хорошо бы перед исполнением наказания поставить перед собой несколько вопросов. А есть ли вообще за что наказывать? Не преувеличиваем ли мы вину? Нет ли у детей оправдывающих их обстоятельств? Наверняка, есть, и немало. С женой всё это обсудить не мешало бы…

Если всё же вина неопровержима и оставить проступок просто так нельзя, возникает следующий вопрос: а какое наказание соответствует нашей цели? Цель наша – не отомстить за проступок, а исцелить что-то неправильное в поведении, внешнем и внутреннем тоже.

Дальше. Проиграем всю ситуацию наказания в голове и решим, приведёт ли это к положительному результату или, наоборот, усугубит проблему. Ещё один вопрос: когда и где наказание осуществить? Наедине или при остальных детях и жене? И как потом сгладить отрицательные эмоции у ребёнка и у остальных, чтобы не омрачились наши отношения?
Все эти вопросы покажутся кому-то ужасными. На самом деле, само слово «наказание» имеет довольно широкий спектр значений – начиная от ласкового убеждения («наказа») до ремня. Вот и думайте, что необходимо в вашем случае. Главное, не торопиться, да и страстей в своё решение не допускать. А то дров наломаем…

Хорошо написал, правда? Теперь бы самому научиться все это делать!

Наша с вами тема затронута в «Дневнике писателя» Достоевского:
«…А знаете ли вы, что такое оскорбить ребёнка? Сердца их полны любовью невинною, почти бессознательною, а такие удары вызывают в них горестное удивление и слёзы, которые видит и сочтёт Бог. Ведь их рассудок никогда не в силах понять всей вины их. Видали ли вы или слыхали ли о мучимых маленьких детях, ну хоть о сиротках в иных чужих злых семьях? Видали ли вы, когда ребёнок забьётся в угол, чтоб его не видали, и плачет там, ломая ручки (да, ломая руки, я это сам видел) – и ударяя себя крошечным кулачонком в грудь, не зная сам, что он делает, не понимая хорошо ни вины своей, ни за что его мучают, но слишком чувствуя, что его не любят… Вы сказали, что он «плохой педагог»; это всё то же, по-моему, что и неопытный отец или, лучше сказать, непривычный отец. Я поясню это: эти создания тогда только вторгаются в душу нашу и прирастают к нашему сердцу, когда мы, родив их, следим за ними с детства, не разлучаясь, с первой улыбки их, и затем продолжаем родниться взаимно душою каждый день, каждый час в продолжение всей жизни нашей. Вот это семья, вот это святыня! Семья ведь тоже созидается, а не даётся готовою, и никаких прав и никаких обязанностей не даётся тут готовыми, а все они сами собою, одно из другого вытекают. Тогда только это и крепко, тогда только это и свято. Созидается же семья неустанным трудом любви»…

Вот вроде бы и ответ. Но нет почему-то уверенности. Всё правильно, но неоднозначность, сомнения, поиски продолжали мучить и меня, и семью мою.

Но вот ведь как чудно устроена наша жизнь! Если вопрос искренний и действительно важный, то ответ появляется на него неожиданно, как некий даже меч, рассекающий все нагромождения ранее придуманного. И опять (уж простит меня читатель) этот Достоевский! Правильно сказала жена, послушав моё восторженное чтение: «Достоевский – это страшная сила». Ну, посудите сами, а мне больше и добавить нечего:

«…Я вам скажу, что такое розга. Розга в семействе есть продукт лени родительской, неизбежный результат этой лени. Всё, что можно бы сделать трудом и любовью, неустанной работой над детьми и с детьми, всё, чего можно бы было достигнуть рассудком, разъяснением, внушением, терпением, воспитанием и примером, – всего того слабые, ленивые, но нетерпеливые отцы полагают всего чаще достигнуть розгой: «Не разъясню, а прикажу, не внушу, а заставлю». Каков же результат выходит? Ребёнок хитрый, скрытный непременно покорится и обманет вас, и розга ваша не исправит, а только развратит его. Ребёнка слабого, трусливого и сердцем нежного – вы забьёте. Наконец, ребёнка доброго, простодушного, с сердцем прямым и открытым, – вы сначала измучаете, а потом ожесточите и потеряете его сердце…»