Оживляя память…

С правдой о войне можно столкнуться в местах, которые внешне ничем о войне не напоминают. И это хорошо знают жители Санкт-Петербурга и его окрестностей. Старо-Паново — посёлок рядом с железнодорожной станцией Лигово. Город уже подступил к нему вплотную, но все равно здесь как будто другой мир – небольшие домки, речка, кладбище, храм. Храм новый, но как и бывший здесь когда-то, а ныне разрушенный — в честь святых мучеников Адриана и Натальи. Прихожане храма — в основном городские, кое-кто приезжает из весьма отдалённых районов Санкт-Петербурга. У храма есть второе название — храм-памятник погибшим и пропавшим без вести при обороне Ленинграда. Есть здесь и небольшой музей, посвящённый войне. О сохранении здесь памяти о войне рассказывает настоятель храма св. мчч. Адриана и Наталии протоиерей Антоний Витвицкий.

Храм Адриана и Наталии в Старо-Паново

История нашего храма уникальна. Тем, что он здесь стоит, мы обязаны одной пожилой женщине, Антонине Петровне Осиповой, которая во время войны ещё в подростковом возрасте жила здесь со своей семьёй и застала тот ужас, который здесь происходил. И она захотела восстановить разрушенный во время войны храм в память о солдатах, которые на её глазах сражались, гибли, останки которых до сих пор лежат в этой земле. Реализовывать свою мечту она смогла начать только в 1991-м году, когда ей было 65 лет и она стала депутатом райсовета. Во время перестройки всё в стране смешалось, и в том числе такие события могли происходить — швея-надомница без высшего образования оказалась депутатом. Но Антонина Петровна была энергичным человеком, склонным к тому, чтобы помогать другим, вести какую-то общественную работу. И вот она начала строить храм.

Шесть лет у неё ушло только на оформление документов, необходимых для строительства. Она сама ходила и получала их. Надо сказать, что это серьёзная работа, которой обычно занимаются организации и тоже не один год. И в 1997-м году она собрала руководителей местных предприятий и убедила их помочь со строительством. Был вырыт котлован, стройка началась. Потом какой-то ресурс иссяк, и к 2000-му году стройка остановилась. Я пришёл сюда в конце 2004-го года, к тому времени был построен только цокольный этаж храма. В 2005-м мы стройку возобновили и, как только стало возможным, начали совершать богослужения. А поскольку идеей Антонины Петровны был храм-памятник, мы сразу стали организовывать направление приходской деятельности, связанное с сохранением памяти о войне. Антонина Петровна до сих пор жива, хотя уже очень немнощна. Но когда у неё есть силы, она приходит к нам на богослужения.

Мы стараемся делать акцент не на триумфальной теме, а на том, что война — это боль, страдание, прежде всего, страшная трагедия для многих и многих людей. У нас есть рукописная Книга памяти, куда каждый может вписать свой рассказ о родственниках, что воевали, не обязательно даже именно здесь. В эту книгу также можно вклеивать фотографии, какие-то документы. Такое множество рассказов и даёт ощущение: были люди, обычные, такие же, как мы сейчас, о чём-то мечтали, кого-то любили, строили какие-то планы — и вот в их жизнь ворвалась эта беда и жизни их искорёжила.

Бывший здесь когда-то храм был разрушен во время войны. «Место, где был старый храм, сейчас полностью занято могилами, там кладбище разрослось, — рассказывает отец Антоний. —  И пришлось отнести новый храм в сторону метров на 50. Выглядит новый храм совсем по-другому. На тот момент, когда Антонина Петровна делала проект этого храма, у неё не было достаточной информации о храме старом».

Важно не просто хранить память, а эту память оживлять. Память ценна только тогда, когда она влияет на нас. Отсюда и акция, которую мы проводим с 2008-го года каждое 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны. В ночь с 21-го на 22-е июня крыльцо нашего храма превращается в сцену, на которой выступают разные артисты — звучат песни военные или о войне, воспоминания, то, что даёт людям ощущение причастности.

Акция Памяти «В ночь на 22 июня…»

Мы проводим эту акцию не 9 мая, а в день начала войны потому, что, на мой взгляд, праздник Победы, к сожалению, стал терять свой глубинный трагизм, он стал таким… торжественным, пафосным. Но долгие годы после войны День Победы даже не был выходным днём. Думаю, так было потому, что все очень хорошо помнили, какой ценой эта победа далась. А чем больше времени проходило со времени окончания войны, тем большей триумфальностью наполнялся этот праздник. Но для тех, кто сам пережил войну, этот день был, как поётся в песне, праздником «со слезами на глазах». Никакого веселья в этот день не было в помине — я помню это и по своей семье.

Бывает, местные жители приносят нам найденные на собственном огороде предметы войны. А недавно один наш рабочий нашёл на прихрамовой территории образочек святителя Тихона Задонского, который, судя по всему, принадлежал одному из погибших здесь солдат. Одна наша прихожанка принесла рассказ о жизни своего отца, его боевые награды, фотографии. Он был офицером, сражался на Ленинградском фронте.

В музее.

Думаю, люди приносят что-то нам из-за желания, чтобы эти семейные реликвии послужили во благо кому-то ещё. Ведь в музее эти вещи начинают жить уже своей жизнью, кому-то о чём-то рассказать.

На территории храма работали и продолжают работать поисковики. Они много чего нашли. Останки людей перезахоранивают, как положено, на специальных мемориальных кладбищах, а рядом с храмом мы установили светский памятник погибшим и пропавшим без вести.

Поисковики раскопали здесь советский блиндаж, в котором оказались останки нашего солдата, кое-что из фронтовой утвари. Мы решили сделали на этом месте реконструкцию дота. Это возможность показать фронтовой быт.

Вход в музей-блиндаж.

Мы не стремимся к какой-то уникальности, просто делаем то, что можем, то, что считаем верным. К нам приезжают и взрослые, и школьники, и, чтобы несколько охладить возникающий у мальчишек пыл, желание схватить оружие и поиграть в войну, мы смонтировали видеоролик, рассказывающий об истории этого места во время войны, о том, как это было страшно. Во время экскурсии мы приводим цифры: за 12 дней 1942-го года, во время Старопановской наступательной операции, здесь погибло 4000 наших солдат. А бои шли два с половиной года.

В музее-блиндаже.

Мы рассчитываем именно на детей и соблюдаем меру, чтобы и детскую психику не травмировать, и все-таки говорить детям правду. Дети всегда играли в войну. Нормально, когда взрослые объясняют детям, что война — это не игра, не запрещают, а разговаривают, делятся чем-то. Внутренний мир детей, как правило, формируется родителями. В войну играют многие мальчишки, но кто-то из них потом черствеет душой, а кто-то — нет.

В музее-блиндаже.

Я сам с детства слушал рассказы родителей, так что это и моя живая история. Если мы помним о войне, как о боли, то это наш вклад в сохранение мира. Если мы перестаём воспринимать войну, как что-то неприемлемое, то возникает опасность новой войны.