«Папа! На меня шкаф упал…»

Нужно ли безоглядно спасать ребенка от неслучившихся бед?

— Не ешь сосульки! Горло заболит…

— Не бегай! Опять разобьешь коленки…

Знакомо? Да, иногда они падают. Но, обжегшись, идут дальше, порой несутся сломя голову и не смотрят под ноги, чтобы вновь спотыкаться и набивать шишки. Детство — это коварная полоса препятствий, чреватая самыми непредсказуемыми неожиданностями.

Фото из личного архива автора

Казалось бы, родителям не с руки оставаться сторонними наблюдателями. Можно было бы расстелить соломку на всем протяжении этого большого пути: безоглядно оберегать от малейшего насморка, каждой занозы и следить, чтобы не лизнул на морозе железную горку. Потому что больно и неприятно. Взрослые об этом хорошо знают. (Интересно, откуда?)

А может, надо, наоборот, подставить подножку, сделать какую-то «маленькую гадость» растущему организму? Чтобы упал, ушибся и что-то понял. Ведь именно такие моменты надолго запоминаются. Иногда на всю жизнь.

О чувстве самосохранения

Несколько лет назад произошло событие, которое заставило меня пересмотреть собственные взгляды на абсолютную детскую безопасность.

Перед Новым годом мы с женой накупили подарков и попрятали их по всей квартире. Места выбирали повыше. Чтобы дети не добрались. У ребенка чувство ожидания подарков обострено особенно. Иногда оно достигает точки кипения, и сюрприз хочется уже сейчас, а не в Новогоднюю ночь…

— Папа! На меня шкаф упал… – рыдал мне в трубку десятилетний сын Димка.

Слова лились малосвязным потоком. Единственное, что удалось понять — грохнулся большой кухонный пенал. По самым скромным подсчетам, веса в нем на полцентнера. Внутри почти вся кухонная утварь, включая кастрюли, чугунки для плова, сковородки, кухонные комбайны, мясорубки и куча всего прочего.

Та дорога к дому была самой длинной в моей жизни, почти бесконечной. От растерянности я даже не сообразил позвонить в службу спасения или соседям. Успокаивало только то, что ребенок разговаривает, а значит, жив и можно на что-то надеяться…

Спустя полчаса мне открыл дверь совершенно целый и невредимый Димка. Лицо было опухшим от слез, глаза красные, но в остальном — ничего особенного.

Пенал, действительно, упал, правда, не на пол. Его верхняя часть опиралась на кухонный стол, а сама конструкция напоминала большую горку. Под ней вполне приличное свободное пространство, в котором мог уместиться сидящий ребенок. Собственно это его и спасло. Падая вместе с пеналом, сын соскользнул вниз и сел на пятую точку. В общем, хороший эпизод для какого-нибудь киношного экшна.

По другую сторону стола валялась красочная смятая коробка с микроскопом. Это его мы до Нового года спрятали на крыше нашего пенала. Вероятно, заметив краешек незнакомой коробки, этот десятилетний отрок не придумал ничего лучше, кроме как полезть наверх. В качестве опоры использовал пару промежуточных полок. Здоровый лоб даже не догадался подставить табурет.

После случившегося мы с женой долго анализировали возможные причины. Ведь ребенок не пострадал только по счастливой случайности. Тот неподъемный шкаф мог падать вместе с сыном и в другую сторону, где нет опор и препятствий. Да и дело совсем не в пенале. Он с таким же успехом мог порезаться или засунуть что-нибудь в розетку. В конце концов, ошпарить себя кипятком, потому что ни разу в жизни не обжигался. У него начисто отсутствовало чувство самосохранения. Слишком сильно и тщательно мы его оберегали от возможных ошибок.

Полоса препятствий с ручным управлением

Пока сын был маленький, мы вечно требовали от него правильных поступков и действий. Спасали от неслучившихся бед, не давали прочувствовать боль, обиду и разочарование. Дожив до десятилетнего возраста, Димка практически не знал об их существовании. Спасти его от самого себя можно было только одним — усложнив жизнь.

Мой отец, царствие ему небесное, однажды напрочь отучил меня грызть сосульки и есть грязный снег. Я был непослушный, настырный и вредный. Часто делал назло. Когда принялся обсасывать сосульку на железной горке, папа в кои-то веки промолчал. Он прекрасно видел, к чему идет дело, однако не вымолвил ни слова. В итоге язык прилип к металлу, мне было больно и очень обидно. Отец не смеялся, но смотрел вопросительно. «Ну, и как!?» — читалось в его взгляде.

Казалось, что меня толкнули и бросили. Но мне хватило, чтобы запомнить урок навсегда. Чтобы научиться думать о последствиях, надо чтобы неприятность обязательно случилась. Иногда ее надо пережить.

После падения пенала мы стали усложнять Димкину жизнь. Нет, это не была камера пыток, да и мы с женой не инквизиторы. Я бы назвал тот процесс пресловутой полосой препятствий, но уже с ручным управлением.

Несостоявшийся урок

Сын учился уже в восьмом классе, когда разгорелся конфликт. Это был настоящее противостояние отцов и детей. Как-то глубокой осенью поймал его на пути в школу в непотребном виде. Наш максималист гордо шествовал по улице без шапки, шарфа и теплой куртки. Подставлял голые уши и шею всем ноябрьским ветрам.

— Ты чего в таком виде? — искренне поинтересовался я.

— Все так ходят, — огрызнулся подросток.

— Иди домой, оденься…

— Мне не холодно…

Только на повышенных тонах удалось заставить его развернуться. Он действительно сходил домой, оделся. Но сделал это не для себя, а потому что так захотел папа. Несколько последующих дней сын общался со мной через губу. Он был зол на меня. Я в душе подозревал, что урок он так и не усвоил. Наверное, потому что урок как таковой не состоялся.

Спустя неделю Димка загремел в инфекционку с гнойной ангиной. Строгий больничный режим, полный запрет на любое прямое общение с близкими. Абсолютная изоляция от внешнего мира. Телефонные разговоры не в счет.

Вернулся домой через десять дней. Задумчивый и притихший.

— Ну как — весело там? — осторожно поинтересовался я.

— Обхохочешься, — грустно согласился Димыч.

На дворе уже стояла зима, давили амурские морозы. 36-40 градусов для утреннего Благовещенска в порядке вещей. До школы шесть кварталов по длинной прямой улице. Летом такая прогулка только в удовольствие, но зимой этот маршрут напоминает аэродинамическую трубу, в которой беспрерывно дует ледяной ветер.

— Дай денег на автобус, — попросил сын, собираясь в школу.

— Нет наличных, — цинично соврал я.

— Пешком что ли?

— Другого выхода нет…

Спустя пару дней заметил, что наш подросток сменил легкую вязаную шапочку на меховую ушанку, в кои-то веки натянул варежки и достал давно забытое термобелье. Ходить в тоненьких джинсиках по 30-градусному морозу, как минимум, неприятно.

Разбитые коленки — низкая цена

У нас дома нет и, скорее всего, никогда не будет посудомоечной машины. Отказался от идеи покупки до тех пор, пока дети не вырастут и не выпорхнут из родительского гнезда. Мытьё тарелок — это Димкина прямая обязанность. Семья большая, поэтому дефицита грязной посуды не бывает. Ежедневный процесс получается нудным, долгим. Однако сын уже давно перестал жаловаться. Привык. После ужина втыкает наушники, врубает музыку и, пританцовывая, натирает тарелки и ложки. Украдкой наблюдаю за ним и прихожу к выводу — ничего страшного в таком послушании он уже не видит.

Периодически специально разматываю изоленту на проводе стиральной машинки: «Опять Барсик перегрыз!» Димке приходится стирать свои носки на руках. Натирает обычным хозяйственным мылом и наяривает до состояния пены. Его поколению предстоит жить в эпоху бытовой автоматизации, но банальное отключение света сводит на нет все высокотехнологичные достижения. В такие периоды наш Димка не будет ходить в грязных носках.

Двух младших дочек долго носил домой из садика на своих плечах, по очереди. Посажу одну верхом, вторую за руку, и вперед с песней. На середине пути смена экипажа. Им весело, мне полезная нагрузка. У подъезда спешиваемся. Дальше самая серьезная часть пути. Перестал заносить их на пятый этаж примерно в трехлетнем возрасте. Они канючат, идти тяжело. В принципе, мне не трудно, однако, протягивать руку помощи не спешу.

— Я устал! — отвечаю категорично. — Всю дорогу вас на себе вёз. Мокрый уже…

Поднимаются медленно. Пыхтят в своих зимних комбинезонах и объемных пуховиках. Переводят дух на каждой лестничной клетке. Я не тороплю. Не важно, с какой скоростью они пройдут эту дорогу. Главное, чтобы они достигли финиша, в принципе.

Фото из личного архива автора

В последний раз помогал им одеваться в младшей группе. Приду в садик, у воспитателя заберу и бросаю в раздевалке на произвол судьбы: «Я на улице подожду. Здесь жарко». Домой придём, а колготки задом наперед, свитера шиворот-навыворот. Однако сердце кровью давно не обливается. Как давно не обливается кровью при виде разбитых коленок. Ушибы и ссадины не самая высокая цена за бесценный опыт, который позволит избежать более крупных ошибок и неудач.