Мои дети учатся в школе не первый год, и всегда озадачивает один момент. В начале учебы на первом родительском собрании мамы и папы подписывают массу документов. Среди них — добровольное согласие на дежурства по классу. Разрешают собственным детям проводить регулярную уборку. Согласие на общественно-полезный труд скрепляют собственной подписью, на специальном бланке. Момент не очень приятный и не очень понятный.
Всегда казалось, что подобные вещи как само собой разумеющееся и не требуют отдельного законодательного регулирования. Собирать бумажки, отдирать жвачку с линолеума, подметать и мыть полы, поливать цветы на подоконниках — это естественно. Наведение чистоты после себя и одноклассников как признак хорошего тона и воспитанности. В конце концов — это приучение к труду и личной опрятности.
Сегодня уборка перестала быть обязанностью школьника, вместо этого он получил право не дежурить. В ряде школ дежурства отменили совсем, в других, чтобы не дежурить, нужна лишь малость — отказ родителей, отсутствие их подписи в официальном бланке. Но если такое право существует, то им, вероятно, будут пользоваться все больше и больше.
При моем поколении такого, скорее всего, не случится. Мы воспитаны по-другому, в духе здорового коллективизма, как бы его ни ругали. У нас в подкорке с пеленок заложены вполне естественные понятия. «Поел — убери за собой» и остальное в том же духе.
Поэтому подписи ставятся, дети дежурят. Делают это с нашего добровольного согласия.
Наверное, потому что сами знаем, с какой стороны подойти к венику, тряпке для влажной уборки и даже снегоуборочной лопате.
Всегда с удовольствием вспоминаю осенние субботники с уборкой листьев. За каждым классом был закреплен участок пришкольной территории. Зимой весь класс выходил долбить металлическими скребками слежавшийся снег. Добравшись до асфальта, тут же устраивали азартную борьбу в сугробах. Потом шли в кафе, в кино, к кому-нибудь в гости.
Само отношение к общественно полезному труду лежало в другой плоскости. Помочь трудовику навесить в классе новые гардины — привилегия, которую язык не повернется назвать обязанностью. Укрепить новые ворота на футбольном поле физрук отбирал самых лучших, на которых остальные смотрели с завистью.
Детский труд до сих пор ассоциируется с определенной эйфорией от сделанного. Субботники — то, что нас объединяло, так же как рутинная ежедневная уборка в классе. Работа уравнивала всех вне зависимости от успеваемости и социального достатка. Когда в руках веник, не важно, какой фирмы у тебя кроссовки или сколько стоит твой телефон. Многих типичных для сегодняшнего дня проблем удавалось избежать без вмешательства школьных психологов и социальных педагогов.
Да, мы тоже дрались, кучковались по интересам, наносили обиды и сами страдали от чужого непонимания. Потом вместе шли чистить снег и горячие головы быстро остужались.
Что будет дальше, сказать трудно. Тревожные звоночки уже есть. Во многих школах дети пока дежурят, но отношение к труду в семьях уже заметно меняется.
Каждый день после работы захожу в обычный продуктовый магазин. У кассы толпа подростков из ближайшей школы. После уроков дети покупают шоколадные батончики, баночки с соком, чипсы. Понаблюдайте. Крайне редко можно увидеть, чтобы городской подросток купил десяток яиц, молоко, булку хлеба или растительное масло. Детей перестали отправлять в магазин за продуктами.
Запомнился разговор десятилетней давности с директором одного ПТУ. В учебном заведении обучалось большое количество детей из детских домов. Для сирот были созданы неплохие условия — бесплатное питание, уютное общежитие. Однако руководитель учреждения не скрывал беспокойства за этих воспитанников.
— Они ничего не умеют. В казенных домах так увлеклись созданием счастливого детства, что «обезопасили» ребятню от любых нагрузок. Эти дети не могут постирать носки, потому что всю жизнь этим занималась прачечная. В нашем общежитии есть холодильники, и первокурсники на первых порах ходят в недоумении. Им непонятно, почему внутри нет продуктов. Поход в магазин для многих становится открытием. На каждом столе в столовой стоит большая чашка с сахаром. Никто не запрещает накладывать его по вкусу, сколько хочешь. Дети смотрят как на чудо, когда в стакане размешивается этот сахар. В детском доме чай им давали сладкий изначально, — рассказывал мне директор ПТУ. — Пока сироты учатся у нас, моя душа спокойна. Будут и сыты и опрятно одеты. Потом, в самостоятельной жизни многие из них растеряются. Мы многое делаем, но научить их всем элементарным вещам уже не успеем.
Говорят, сейчас в детских домах и приютах ситуация иная. Вовремя спохватились. Летом знакомый студент проходил практику в социальном учреждении. Говорит, помогал воспитанникам обои в комнатах клеить. Не они ему, а он им. Зато в благополучных семьях дети становятся как те самые сироты при живых родителях.
Роботизированные пылесосы, посудомоечные и стиральные машины, но самое главное – излишний гуманизм взрослых сводят на нет любую возможность к самообслуживанию. Поттеры сами кипятят воду, мультиварки варят супы, швабры и те – самовыжимаемые.
При наличии средств, можно комфортно жить, не прилагая усилий. Даже обои клеят бригады мигрантов.
Раньше еще была армия, в которой за два года можно было научиться всем премудростям элементарного домоводства. Очередной наряд по роте в качестве дневального — это полноценная генеральная уборка. Дежурство по гарнизонной столовой — школа чистоты и аккуратности. Сейчас и армия не обязательная, и уборкой там занимаются не солдаты.
Школа — последний оплот, где ребенок еще может научиться чему-то полезному в повседневной жизни. Из года в год, из дежурства в дежурство. Этим нужно пользоваться, тем более, пока бесплатно.
Если ничего не изменится, будущее поколение будет учиться обслуживать себя за деньги. Чистить картошку, мыть посуду, пришивать пуговицы и стирать носки повзрослевших вчерашних детей научат на мастер-классах. Спрос на такие услуги обязательно появится. Гуру домоводства будут на пальцах объяснять принципы похода в магазин, проводить практикумы в реальных условиях, на базе действующих супермаркетов.
За примерами далеко ходить не нужно. Люди столетиями учили детей читать дома, по вечерам. Теперь этим занимаются многочисленные студии дошкольного развития.
Ребёнок фантазирует или уже обманывает — где грань? Как реагировать родителям, когда дети говорят неправду? И как самим не провоцировать на ложь?
У меня не было такого, как в фильмах, когда сын и отец у костра сидят, и отец говорит: «Сынок, когда-нибудь ты станешь взрослым…» Поэтому приходится внутри своей семьи постоянно биться об углы непонимания. А мы, взрослые верующие люди, должны стараться своих детей к браку подвести максимально подготовленными.
Семь из семи человек, честно прочитавших эту книгу единодушно говорили о том, что будто заново пережили яркие моменты своего детства – пусть фрагментарно, пусть отрывочно, пусть неполно, но зато как правдоподобно!
Сложно понять и принять, что деменция неизлечима, но можно продлить светлый период.
Актер театра и кино Сергей Перегудов о зрелом отцовстве и о том, как востребованному артисту успевать быть папой и как быть родителем в тревожные времена.