Четыре предмета на память от папы

Помню, как папа показывал мне, какие звуки соответствуют буквам «Ъ» и «Ь». Его нет уже четыре года, но эти звуки я могу, если кто попросит, изобразить. В моих воспоминаниях остался цельный образ отца, но вот события из жизни, связанные с отцом, вспоминаются отрывочно. Вероятно, это нормально.

Вокруг меня много предметов, так или иначе связанных с ним. Но из них я выбираю четыре, которые говорят мне что-то особенное и о папе, и о наших с ним отношениях. Очень разные предметы, появившиеся в разные времена.

Книга «Робинзон Крузо»

Подписью к иллюстрации: Даниэл Дефо. «Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо». Пересказал Корней Чуковский. Рисунки Жана Гранвиля. Детгиз, 1954 г.

Эту книгу папе подарила его тётя, сестра моей бабушки, когда ему было полных 8 лет, о чём говорит соответствующая дарственная надпись. В моём детстве эта книга была уже весьма потрёпанной. Робинзона я до сих пор вижу именно таким, каким его изобразил в ней Жан Гранвиль.

В детстве я читал эту книгу много раз – фрагментами, рассматривая подолгу иллюстрации. Но и папа её перечитывал. Говорил, что ему нравится представлять уют, который Робинзон создал в своём жилище. Папа мой был технарь, ему нравились вот эти бытовые подробности. Я совсем не технарь, но подробности эти мне тоже нравились и нравятся до сих пор.

Думаю, что мы с папой были близки в этом ощущении дома среди полного опасностей мира. Дома, в котором непременно под рукой находятся не только нужные, но и создающие нехитрый уют предметы. В квартире родителей есть небольшая комната без окон, которую папа превратил в мастерскую и любил там уединяться. Будь в моей квартире такая комната, я бы, вероятно, там музицировал.

Фотография с автографом

Игорь Лунев. Детская фотография

​Во второй половине 90-х я жил в Москве, а мои родители – в Петербурге. Они любили гулять по городу и посещать культурные мероприятия. На каком-то из них папа подошёл к Юрию Шевчуку, поговорил с ним немного и попросил расписаться на моей детской фотографии, которую носил с собой.

​Сейчас эта фотография у меня. Я снимаю её с полки, переворачиваю и снова читаю: «Игорь, берегите папу Константина». Далее подпись лидера группы «ДДТ».

Автограф Юрия Шевчука

Благодарю, Юрий Юлианович, за то, что поговорили тогда с незнакомым человеком, ему было очень приятно вспоминать вашу встречу.

Следовал ли я совету? Когда как. Мне кажется, что чаще было наоборот – папа старался меня от чего-то уберечь.

​От смерти мог ли я уберечь его? Папа уже больше года болел – сердце… Все мы под Богом ходим, но когда вспоминаются события тех дней, невольно думаешь, а что было бы, если бы… Мы виделись с папой за три дня до. Я зашёл к родителям обычным порядком в гости, папа чувствовал себя неважно и прилёг в своей комнате, а мы с мамой разговаривали на кухне. Если бы я всерьёз озадачился, что могло бы быть? Может быть, папа поехал бы в больницу, и там ему помогли бы продержаться… Не знаю.

​О многом важном мы недоговорили. То казалось, что не время, то не хотелось навязываться, а порой, наоборот, я был слишком увлечён своими увлечениями (тавтология тутнамеренная) и говорил о важном так, что слушать меня папе не хотелось. Мог ли я быть другим? Не знаю.

Складной ножик из Греции

Ножик, подаренный папой

​Когда я был ребёнком, у папы был складной ножик скрасной рукояткой. И хотя особой тяги к работе руками у меня не было, ножик вызывал у меня неизменный восторг своей многофункциональностью. Там тебе кроме собственно ножа – и пилка, и ножницы, и шило, и штопор, и открывашка, и ещё какая-то ковырялка.

Но самое притягательное в складном ножике – это, как стали выражаться позже, сама концепция. Большей частью функций можно и не воспользоваться никогда, но вы подумайте: складной ножик со всеми этими штуками. Не поняли ещё? Нет, вот остановитесь и представьте: складной ножик. Тут даже восклицательные знаки неуместны – потому, как этот ножик как будто имеет отношение к каким-то тайнам. Ну, и Робинзону Крузо он пригодился бы.

…Я вырос, и на долгие годы про ножики эти и думать забыл. Но где-то за год до того, как сердечная болезнь папы дала о себе знать, они с мамой ездили отдыхать на остров Родос. И в числе прочих сувениров папа почему-то привёз оттуда складной ножик. Этот даже с фонариком, а рукоятка – коричневая. Показав ножик мне, папа спросил: «Нравится? Бери». Я и взял.

Мне в том году 40 лет исполнилось. А ножик очень понравился. И послужил он мне в разных поездках. И сейчас в рабочем состоянии. Но это не так важно. Куда важнее, понятно, что это подарок папы, глядя на который я вспоминаю его голос и его улыбку.  

Ботинки

Ботинки

​Зимние ботинки эти, на самом деле, так себе. Купил я их, один сезон проносил, и подошва треснула. Сапожник из будки рядом с моим домом, знаю, не взялся бы их чинить. А папа взялся. И починил. Как раз и отдал мне ботинки эти в тот последний раз, когда я видел его живым.

​В то раннее утро, когда мне позвонила мама и сказала, что «папа упал и, по-моему, всё», я выбежал из дома в других ботинках. Полдня я ходил и оформлял документы, а как раз началась оттепель, и ноги я промочил. Но дома у меня были сухие ботинки – те, что починил папа.