Мужчина после смерти ребенка: нужна ли помощь?

Ожидание появления на свет ребенка – тревожное, но радостное время. Но бывает так, что период ожиданий заканчивается несчастьем. Случается, что дети погибают еще до рождения, во время или почти сразу после родов, в раннем возрасте… Перинатальная (околородовая) утрата – стресс для семьи, последствия которого могут проявиться не сразу. Обычно женщина воспринимается как самое пострадавшее звено в семье. Но, уверены психологи Санкт-Петербургской Общественной организации социальной помощи «Семейный информационный центр», уже не один год помогающей семьям, пережившим утрату ребенка, поддержка нужна не только матери, но и отцу.

«Семейным информационным центром» были подготовлены методические рекомендации для тех, кто оказывает помощь переживающим перинатальную потерю. Они будут полезны как специалистам, так и тем, чьи близкие переживают утрату ребенка. Ознакомиться с ними можно ЗДЕСЬ.

При этом мужчины гораздо реже обращаются за помощью, говорит психолог Центра Надежда Степанова: «Мужчины приходят, но это пока не общепринято в нашей культуре. И все-таки я все чаще и чаще слышу: «рад, что обратился к вам, хотя несколько лет назад я бы даже не стал рассматривать вариант пойти к психологу».

О том, как мужчины переживают утрату, почему не нужно стесняться своей боли, чьи переживания часто остаются совершенно незамеченными в семьях, потерявших ребенка, и что необходимо знать, чтобы пережить это горе, рассказывает психолог «Семейного информационного центра» Надежда Степанова.

Фото: Empty Arms Perinatal Loss Support Services Inc. — канадская организация помощи семьям, пережившим перинатальную потерю. Организация была учреждена в 2015 году Брианой Куп, матерью ушедшего ребенка, и ее другом, который также пережил утрату.

Мужчины приходят реже

— Почему на вашем сайте и в методическом пособии проблемам мужчин уделено гораздо меньше внимания, чем проблемам женщин?

— Во-первых, это связано с тем, что мужчины обращаются к нам крайне редко. А если всё-таки звонят, то, как правило, с вопросом: «Жене плохо. Как мне её привести к вам?» Они отрицают, что им самим нужна помощь: «Я сильный, я переживу».

Каждый раз я мотивирую прийти всю семью. И даже когда приходят семьи, основное, что я слышу от мужчин – про необходимость помощи их жёнам. А в результате я нередко наблюдаю осложненный кризис в такой семье. Женщина жалуется: «Он меня не понимает». Она плачет, а муж не склонен плакать, так как считает, что должен выглядеть сильным, чтобы быть ей поддержкой, но при этом ему тоже тяжело, и он уходит в работу, в себя… А ей кажется, что он от неё устал, что она ему надоела. Мужчина не знает, чем помочь, потому начинает отдаляться. Не нарочно – он просто не знает, как быть.

Надо понимать: мужчина и женщина переживают ситуацию утраты ребёнка по-разному – и это нормально. Женщина всё-таки некоторый период времени этого ребёнка носила внутри себя и чувствовала его физически, выстраивала с ребенком эмоциональный контакт. Это, кстати, ещё одна причина, почему женщины обращаются чаще и первыми – их к нам направляют из женской консультации или роддома.

На самом деле, мужчины переживают не меньше. От тех, кто ко мне всё-таки приходит, я нередко слышу: «Это был для меня долгожданный ребёнок, я не понимаю, как теперь жить дальше, так как с этим ребёнком у меня было связано много ожиданий, надежд». Особенно это касается мужчин в возрасте старше 40 лет, когда есть вероятность, что больше детей не будет – по крайней мере, с этой женщиной, так как у неё детородный возраст заканчивается.

— Особые переживания именно в связи с несбывшимися ожиданиями – это мужская специфика?

— Это специфика, скорее, возрастная. Молодые мужчины, конечно, переживают, потерю ребёнка, но до нас они не доходят или, скорее, не часто обращаются за помощью. Они не видят смысла обращаться к психологу – ведь психолог не вернёт малыша. Мужчине важно действие. Они быстрее переориентируются на будущее, что нужно делать дальше, какие шаги предпринимать, чтобы ребенок родился.

— Вы стараетесь работать с семьёй. А легко ли уговорить на это самих женщин?

— Часто это бывает нелегко. Слышу в ответ: «Они всё равно меня не понимают» или «Зачем я буду беспокоить мужа лишний раз. У него работа, это только моя проблема. Когда я стану снова радостной и весёлой, у нас снова всё станет нормально». То есть сами препятствуют прийти на консультацию своим близким, в первую очередь мужьям: «Это моё горе, это я девять месяцев носила ребёнка».

Я объясняю, что муж тоже переживает, что они семья, а в семье и радость, и горе проходят вместе, поддерживая друг друга. Объясняю, что могу рассказать мужу, в чем он может быть полезен, дать возможность ему выговориться и таким образом скинуть напряжение, чтобы партнеры могли опять повернуться лицом друг к другу, а не сидеть друг к другу спиной.

Фото: Empty Arms Perinatal Loss Support Services Inc., основаная идея организации — помочь семьям пережить потерю, создавая и сохраняя воспоминания о том коротком периоде, который они провели со своим малышом.

Как переживают мужчины

— Вообще, на курсах подготовки к рождению ребенка, в различных группах самопомощи и сообществах в интернете, связанных с заботой о детях, мужчины почти всегда менее активны, чем женщины…

— Я делаю семинар для будущих отцов. Там я говорю мужчинам о том, что происходит с женщинами и как они, мужчины, могут женщинам помочь, о том, что меняется в семье, о семейном кризисе, про страхи самих мужчин, об их опыте отцовства, который они взяли из своей семьи. И могу сказать: очень тяжело привлечь отцов на этот семинар, даже бесплатно. Притом, что женщины хотят, чтобы их мужья туда ходили. Но, надо отдать должное, если мужчины приходят на семинар, то выходят после него со словами благодарности, потому что о многих моментах даже не задумывались.

Точно так же и с утратой – бывает, звонят сами мужчины, я их приглашаю, а приходят очень немногие. Один мужчина сказал: «Мне стыдно плакать перед женщиной», то есть передо мной. Не знаю, может быть, к психологу-мужчине отцы и мужья приходили бы чаще…

— Но если мужчины всё-таки приходят, какие нюансы возникают в работе с ними?

— Мужчина больше хочет говорить не про чувства и эмоции, а про то, что конкретно ему дальше делать. Его интересует алгоритм. А в ходе работы его приходится выводить на разговоры о чувствах. С женщиной наоборот – сначала говорим про чувства, а потом вырабатываем план действий. Мужчину интересует, как ему вести себя с женой, с другими детьми, с родителями, на работе (в случае, если его спрашивают о случившемся). А когда пробуешь заговорить о чувствах и эмоциях, он первым делом говорит: «Не надо. Это я сам в себе буду переживать».

— То есть, обычно мужчины, пережившие потерю ребенка, не ищут сочувствия от окружающих?

— Часто мужчины говорят: «Мне не хочется, чтобы ко мне как-то по-особенному относились. Мне легче, проще, когда со мной общаются так же, как и до этого». Может быть, для мужчины это ресурс, возможность немного вынырнуть из состояния горя. Вернувшись домой, он может погоревать, но то, что вне дома с ним общаются так же, как всегда, даёт ему силы.

Женщины тоже обычно не хотят расспросов, но у них нередко прибавляется к этому ещё страх: «Обо мне будут думать, что я какая-то не такая, я какая-то дефектная, если у меня умер ребёнок». Умом она понимает, что это не так, но мы говорим об эмоциях.

Как жить дальше

— Можно ли сказать, что переживание потери вскрывает какие-то проблемы, которые были в семье до этого?

— Однозначно. Любое событие – и хорошее, и плохое – способно всколыхнуть то привычное состояние, в котором пребывает семья. И потеря ребёнка обостряет всё, что в семье замалчивалось – между супругами, между поколениями. Вся последующая работа направлена на то, как всей семье (а не только отцу и матери) это пережить и жить дальше. Это про взаимопомощь.

— Расскажите, пожалуйста, как семьи переживают утрату, как справляются со своим горем и продолжают жить потом?

— Есть несколько ярких историй.

Первая такая: ребёнок родился здоровым, но заболел и умер, когда ему был год. Его родители пришли ко мне вместе потому, что по поводу последующих детей у них стоял большой знак вопроса. Вначале отец ребёнка активно помогал своей жене пережить горе. И когда я обращалась к нему, он поначалу отнекивался: «У меня всё нормально». Перед следующим их приходом ко мне у него пошла агрессия на жену. Когда мы стали выяснять, в чём дело, он признался: «Я её ненавижу – мне приходится помогать ей, а мне плохо». Я ему отвечаю: «Но мы же с вами, я готова помогать». Он не слышит – настолько он в аффекте от своего горя, оно его догнало. Дальше я работала с ним одним. И было много слёз, переживаний по поводу того, что невозможно родить ещё детей. А для него это было очень важно. Человек говорил: «Я не знаю, сможет ли моя жена ещё родить. И что теперь мне делать? Разводиться я не хочу – я люблю свою жену. Завести ребёнка на стороне я не могу себе позволить». То есть он не видел для себя выхода из этого круга. Я знаю, что у них всё-таки родился ещё один ребёнок. Но путь, который проходил этот мужчина, был достаточно трудным и долгим – месяцев 8-9 нам пришлось с ним работать. Он терпеливо приходил ко мне, и это дало ему возможность дальше выстраивать отношения с женой. На наших встречах он плакал, как ребёнок, – и это нормально. Он потом мне сказал, что позволил себе такое первый раз в жизни.

Вторая история – это история всей семьи: у супружеской пары не было детей, у женщины случались выкидыши. Врачи сказали, что, вероятно, кровных детей они иметь не смогут. И они двоих детей усыновили – мальчика и девочку. А потом женщина снова забеременела, и на 35-й неделе случаются преждевременные роды, и дочку они теряют. Девочка успела отрыть глаза, но не успела закричать. Её мать – верующая. Она сказала: «Наверно, моё сердце устроено для того, чтобы любить чужих детей, давать им то, чего их лишили». Муж её – тоже верующий. И они вот так выходили из этой ситуации.

Историй много разных, по-разному они заканчиваются. Здесь не может быть «только так и никак иначе». Есть семьи, которые не проходят вместе этот кризисный момент и расстаются. Есть семьи, которые принимают это испытание и не просто, не легко, но проходят через него, и подчас смотришь на них и не понимаешь, откуда в них столько силы, веры в их отношения и веры в будущее.

Крис Пикко, потерявший во время родов свою жену, а через 4 дня и ребенка, целует своего сына Леннона, родившегося на 24 неделе. Фото было сделано незадолго до смерти малыша. Размещенное на youtube видео, в котором Пикко поет под гитару малышу, посмотрели более 18 млн человек.

Что нужно знать

— Что наиболее важно знать людям, которые так или иначе сталкиваются с потерей ребёнка?

— Во-первых, родители должны знать о своих правах, знать, что они вправе забрать тело умершего новорожденного ребёнка. Потому, что и сегодня даже некоторые психологи говорят: «Не забирай ребёнка, не хорони, ты будешь смотреть всю жизнь в эту могилу». Но это абсурд. Или, когда женщина растеряна и испугана, врач спрашивает: «На ребёнка смотреть будете?» Она отказывается. Но надо действовать по-другому, врач должен знать, что родители имеют право ребёнка похоронить – чтобы перегоревать и идти в новую жизненную историю уже с другими эмоциями.

Во-вторых, надо понимать, что, да, жизнь не будет такой же, как была. Она будет другой. Смерть ребенка не забывается, но острота эмоций снижается со временем. Если этого не происходит, значит необходимо обратиться за профессиональной психологической помощью.

В-третьих, не нужно ждать, что через месяц все пройдет. Горевание – это процесс, и плакать – нормально. Но важно, чтобы близкие давали горюющему человеку связь с внешним миром: рассказывали, что происходит, гуляли с ним, женщине, в зависимости от ее состояния, можно предложить выходить на работу (но, конечно, не в первые месяцы после события).

В-четвертых, психолог должен работать со всей семьёй, так как для старшего поколения потеря внука может быть очень тяжелым испытанием. В случае утраты семьей ребенка помощь нужна и другим детям, которые уже есть в семье. А про них часто забывают вообще, как про какое-то несущественное звено. И в результате у ребенка, от которого скрывают или не объясняют произошедшее, может развиваться невроз или появляться страхи. Важно выбрать время, когда взрослый будет сам готовым к непростому разговору с ребенком. Но разговор о потере должен состояться, чтобы ребенок не рисовал себе страшные картинки и не присваивал себе вину за траур в доме. Взрослый все-таки может позвонить психологу, обратиться за помощью – а дети оказываются в таких ситуациях совершенно беззащитными.

Фото: Бриана Куп, создатель организации помощи семьям, пережившим потерю ребенка.