На «ты»

Есть у меня приятель. Сейчас ему 10 лет, солидный уже мужчина. И это я без всякой иронии говорю, склонность к солидности он проявлял в гораздо более нежном возрасте. Но я не про то нынче. Мы познакомились, когда ему было 3 года, он сразу стал говорить мне «ты», у него это получилось просто и естественно, а его родители не сочли нужным устанавливать между нами какую-то дополнительную дистанцию. Так мы и общались периодически, а однажды, когда приятелю моему уже было лет 6, он вдруг при встрече стал говорить мне «Вы».

Я так понял, что его «построили» в детском саду, вот он и усвоил, что на «Вы» надо со всеми, кто кажется ему взрослым. Сначала я напоминал ему, что со мной он может на «ты», но он это игнорировал, затем я стал настаивать, тогда он извинялся, говорил «ты», но вскоре снова сбивался на вызубренный вариант. И тогда мне пришлось ему объяснить: «Когда ты говоришь человеку «Вы» — это проявление твоего уважения к нему. Но если ты с кем-то уже был на «ты», то перейти на «Вы» означает нечто обратное — это как будто оттолкнуть друга».

Кажется, приятель понял меня — по крайней мере «Вы» он мне больше не говорил. И надо сказать, что он — не единственный мой маленький знакомец, говорящий мне «ты». Мне вообще нравится, когда дети общаются со мной без лишних церемоний. Официоза же мне хватает и в среде взрослых.

К чему я это? К тому, что детям нужна наша дружба.

Сейчас многие говорят о том, что родители и вообще взрослые не должны быть детям друзьями, так как это «антипедагогично». Как правило, в качестве основного аргумента предлагается необходимость иерархии в отношениях взрослого и ребёнка. В смысле, что взрослый непременно должен быть для ребёнка авторитетом. С последним утверждением согласен и я. Только разве дружба несовместима с иерархией?

На самом деле, если мы присмотримся, увидим, что та или иная иерархия есть в любых отношениях. И дружба здесь — не исключение. Порой это проявляется в мелочах и потому не особо заметно. Но всегда из двух людей кто-то что-то лучше понимает, кто-то о чём-то больше знает, кто-то что-то лучше умеет. Взрослые люди могут меняться ролями в зависимости от конкретных ситуаций. Отношения взрослого и ребёнка требуют большей определённости — именно забота о слабом предполагает главенство сильного.

Другое дело, что мы привыкли ассоциировать силу и иерархию с тиранией. И, к сожалению, для такой ассоциации есть основания. Но на самом деле, чем здоровее человеческий союз, тем естественнее в нём складывается иерархия, тем меньше в нём пренебрежения, унижений, манипуляций — всё выстраивается спокойно, по понятным для всех участников союза причинам и вообще как будто само собой.

Для дружбы характерно не отсутствие иерархии, а отсутствие страха перед близким человеком. Допустим только страх человека огорчить.

Я не хочу, чтобы дети меня боялись. И они не боятся. Хотя я могу и обозначить границы дозволенного, и довольно твёрдо отказать в том, что делать не считаю нужным или даже просто не хочу. Дети, кстати, как правило, гораздо сговорчивей взрослых. Взрослые в подобных ситуациях препираются гораздо дольше, пытаются подвести философскую базу, обвиняют, давят на психику и обижаются всерьёз. А дети воспринимают наши отказы довольно легко. Просто не надо их пугать. И не надо держать их за дураков. Человек имеет право на объяснения.

Когда я сам был ребёнком, моя мама сказала: дело не в том, что взрослые умнее детей, а в том, что у взрослых богаче жизненный опыт. К опыту можно добавить разве что физическое превосходство, да и то не во всём (я уже, например, не могу так же, как в детстве, качаться на качелях — тошнит). Но по-хорошему и опыт сам по себе — просто набор воспоминаний. Опыт надо осмыслить, а ещё надо уметь им поделиться с человеком, который, возможно, даже умнее тебя, но не владеет привычной тебе терминологией. Иначе может получиться, как в старом анекдоте про рассказ отца сыну, отчего потемнело надкусанное яблоко: «Папа, ты с кем там сейчас разговаривал?»

Детям нравится, когда есть кто-то большой, взрослый, но такой, с которым можно чувствовать себя легко. Мне нравится, когда дети воспринимают так меня. Я охотно балуюсь вместе с детьми моих друзей, они могут даже, что называется, «играть в меня», но никто из них не переигрывает. Потому, что они прекрасно чувствуют границы, а если где-то и теряют нужное чувство (с любым может случиться), то с ними несложно договориться. Даже если результаты этой договорённости им не по нраву, это не становится глобальной проблемой.

Фото: visualhunt.com

Кто-то может сказать, что с чужими легко, а вот попробуй со своими. Что ж, мой сын уже взрослый, однако в силу состояния здоровья во многих бытовых вопросах он как ребёнок, помощь которому часто носит характер руководства. А ещё он не говорит. У нас с ним достаточно простые, свойские отношения, их вполне можно назвать и дружескими. При этом он прекрасно понимает, что я — его папа, а не ровесник или дежурный шут гороховый (хотя наше общение состоит из хохм процентов на 50, как минимум). Но свои дети — это всё-таки особая тема.

Самому мне в детстве очень не хватало взрослого друга, которого можно называть на «ты». Любой взрослый, способный сколько-нибудь серьёзно отнестись даже к самым глупым моим затеям, становился для меня человеком, встреча с которым была событием, глубоко меня волновавшим. Но со всеми такими взрослыми я был на «Вы» (что не отменяет моей им благодарности). Когда я подрос лет до 7, таким человеком стал для меня старший двоюродный брат. Только это были уже не младенческие игры, а серьёзные дела серьёзных людей — филателия, литература, политика, музыка… А младенцу тоже нужен кто-то большой, кто может быть и игрушкой, и собеседником, и защитником, и… и да, другом, ну, хотя бы приятелем.