Семейный регламент

Если уж придёт вам охота окунуться в споры о распространённых семейных проблемах (хоть в интернете, хоть в «реале»), вскоре вы непременно столкнётесь с упоминанием сочинения под названием «Домострой». Этим словом жонглируют как те, кто полагает его идеальным руководством для семьи, так и те, для кого оно — символ бытового кошмара, узаконенной мужской тирании и систематического унижения женщин и детей, то есть руководство для «домашнего насильника». Рискну безапелляционно заявить: уверен, что из тех, кто повторяет слово «Домострой», читали или хотя бы пролистывали эту книгу немногие.

В мою задачу сейчас не входит разговор об истории этого литературного произведения. Но всё же для того, чтобы нам извлечь из него реальную бытовую пользу (а для того оно и создавалось), важно понять, чем была эта книга для современников автора самого известного её варианта, священника Сильвестра, бывшего приближённым молодого царя Ивана IV.

Говоря о «Домострое», мы привыкли вспоминать в первую очередь фрагменты, посвящённые телесным наказаниям, подвергать которым жену и детей в случаях их неправильного поведения мужчине не только рекомендуется, но даже вменяется в обязанность. Большинство современных людей отвергает подобные советы, считая неприемлемым физическое воздействие на домочадцев. И я в данном случае к большинству присоединяюсь. Но, на мой взгляд, существуют две ошибки, распространённые у нас как в среде тех, для кого «Домострой» является ориентиром и для настоящего времени, так и в среде тех, кто произносит название этой книги чуть ли не как ругательство.

Ошибка первая: рассматривать данный текст вне контекста, не задумываясь об особенностях той эпохи, в которую сложился наиболее известный его вариант. Для XVI века «Домострой» был вовсе не манифестом домашнего насилия – напротив, он вводил серьёзные ограничения на физические меры воздействия в семье. Даже под воздействием христианской проповеди нравы смягчаются очень медленно – достаточно вспомнить, например, что уже после того, как христианство в Византийской империи стало официальной религией, прошли века, прежде чем исчезло рабство. Вообще человеческая природа повреждена столь глубоко, что быстрые и кардинальные изменения к лучшему возможны для нас только по особой Божьей милости. Каждый из нас может прочувствовать это на личном опыте, попытавшись честно взглянуть на происходящее в своей душе. «От юности моея мнози борют мя страсти, но Сам мя заступи и спаси, Спасе мой!» — это молитвословие показывает состояние, в котором мы находимся.

Так вот, несмотря на то, что Русь к тому времени была христианской страной уже более шести веков, нравы её населения оставались весьма дикими. И «Домострой» стал попыткой не узаконить дикость нравов, а наоборот, простыми чёткими наставлениями эти нравы изменить в лучшую сторону. И трудно признать эту попытку удачной, зная о том, как жили русские люди ещё и в XIX веке (читайте, например, Ф. М. Достоевского и Н. С. Лескова).

Ошибка вторая: считать «Домострой» за образец для жизни христианской семьи. Увы, часто такому восприятию «Домостроя» способствуют восхищающиеся этой книгой консерваторы-славянофилы из клириков и мирян Русской Православной Церкви. Так «Домострой» становится частью мифа о Святой Руси в его расхожем варианте. На самом же деле с христианской точки зрения, не только русские нравы, какими они были в XVI веке, но и «Домострой» должны восприниматься, как деградация представлений о семейных отношениях. Вот что писал святитель Иоанн Златоуст в IV веке от Рождества Христова, т. е. тогда, когда территорию Руси населяли примитивные язычники:

«И вам, мужья, скажу: никакой проступок не должен вынуждать вас бить свою жену. Что я говорю — жену? Благородному мужу непозволительно бить даже служанку и налагать на неё руки. Если же весьма бесчестно для мужа бить рабыню, то тем бесчестнее налагать руку на свободную. Это внушают и внешние (языческие) законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим её мужем, как с недостойным её сожительства».
(Беседа 26 на 1-е послание к Коринфянам).

И даже в Священном Писании Нового Завета мы можем найти поучения апостола Павла о том, каков должен быть епископ (в древней Церкви епископы могли быть женатыми), т. е. человек, который должен быть образцом для остальных членов общины:

«Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, … но тих, миролюбив».
(1 Тим.: 2, 3).

Но если отвлечься от темы бытового насилия, то давайте попробуем задаться вопросом, что такое «Домострой». Как бы мы ни относились к этой книге, мы должны констатировать: это попытка регламентировать внутрисемейные отношения. Удачная эта попытка или нет, применим ли такой регламент в наше время – дело другое. Важно, что авторы подобных сочинений, люди, следовавшие определённым традициям, и они не мыслили семью без вот такого регламента. А мы?

А мы очень даже мыслим. «Личное дело каждого», «каждый случай – особенный» — повторяем мы, забывая о том, что уникальность каждого из нас вовсе не отменяет то общее, что есть у всех людей, а тем более у людей одной культуры. Многие психологи тоже любят подчеркнуть, что в каждой спорной ситуации надо разбираться особо. И при нынешней моде на психологию эта точка зрения вызывает у городских обывателей горячий отклик.

При этом как-то не учитывается, что у человека просто не хватит ни сил, ни времени действительно разбираться в каждой ситуации «с нуля». А опереться на какие-то чёткие, не зависящие от наших настроений правила, моральные установки при таком подходе не получается. Однако если обычный человек превратит свою жизнь в кабинет психолога с постоянными разбирательствами отдельных случаев, не сводимых ни к каким общим правилам, он просто утонет в потерявших смысл нюансах, и ему будет некогда работать и спать (о каком-то культурном досуге я уж и не говорю).

Всё индивидуально, ни правил, ни иерархии… Что мы имеем в итоге? Борьбу различных регламентов, жизненных сценариев внутри отдельных семей. А потом сетуем на обилие разводов или на распространённые вспышки так называемого «домашнего насилия».

Подозрительность, бездоказательные обвинения (просто потому, что показалось), невнятно выраженные словами претензии, склонность к скандалам – про это не говорят: «плохо», «так нельзя». Как же, ведь «всё индивидуально»! Нельзя сказать, что проблема не стоит выеденного яйца (даже если это правда) – ведь важна не реальность, а то, что я чувствую, даже если я в своих чувствах обманываюсь.

Нас учат жить, руководствуясь чувствами, мы и учимся, но опираться только на чувства не получается: они меняются чуть ли не ежесекундно и порой хаотически, нам за ними не поспеть. А никаких правил, никаких гарантий и обещаний нет.

Можно привести аналогию с музыкой. Каждый импровизирующий музыкант уникален, но сама по себе импровизация интересна тогда, когда есть заданная тема, например, тональность, последовательность аккордов. Даже в самой свободной импровизации музыкант, так или иначе, работает с определённым набором клише, а хаотическое воспроизведение звуков интересно, лишь как один из элементов, а не как доминирующий принцип.

Потребность в какой-то регламентации, не зависящей от чувств, в человеке не исчезает. И потому, например, распространённый на западе брачный контракт по сути ближе к «Домострою», чем нам кажется. Ведь в нём могут быть прописаны не только имущественные права супругов в случае развода, но и права и обязанности каждого из них во время брака. Иное дело, что представление о браке, как о неком совместном коммерческом предприятии, ущербно. Невозможно предусмотреть и прописать вообще всё, но какие-то базовые моменты не должны зависеть от бурлящих в нас страстей и струящихся в нас настроений.

Это вовсе не архаические пережитки, а нормальный человеческий подход. Потому разные человеческие сообщества пытаются решать эту проблему по-разному. Есть и современные попытки: в рамках православных программ подготовки к Таинству брака молодым парам, собирающимся пожениться, предлагают обговорить ряд важных вопросов еще до венчания. Конечно, это не гарантия того, что позже люди своё отношение к этим вопросам не изменят, но это попытка обсудить вместе то, что, возможно, до этого не затрагивалось вообще. Потому, что подход «если любим, то как-нибудь разберёмся» хорош далеко не всегда.

Как мы можем представить себе современный семейный регламент, подходящий как церковным, так и светским людям? Понятно, что он должен быть реакцией на тот набор проблем, который распространён именно теперь. Вот, как мне кажется, набор некоторых правил, который мог бы в этом регламенте оказаться:

— следование принципу «семья, как система»,
— иерархичность при взаимном уважении,
— недопустимость решения конфликтов путём физического и эмоционального насилия,
— обязанность честно трудиться на благо семьи в рамках своих реальных возможностей и недопустимость претензий к результатам труда, если человек честно трудится,
— недопустимость манипулирования детьми в целях вовлечения их в конфликты родителей или других родственников (возможно даже вообще недопустимость ссор при детях).

Список можно продолжить, но и пояснения к каждому из перечисленных пунктов могут потребовать отдельной статьи. Я же теперь предоставлю читателю возможность поразмышлять на эти темы самостоятельно.

«Но как же быть нам, если сдержаться мы не можем?! — возопиют импульсивные натуры – Куда деваться, если распирает от желания поскандалить, поподкалывать ближнего, поучить жену щи варить, попилить мужа?!»

Что ж, никто не отменял необходимость борьбы со страстями. Но понимая, как тяжело бывает справиться со своими настроениями человеку, привыкшему к эмоциональной распущенности, предлагаю несколько правил для переходного периода:

1. При семейной сцене можно разбивать не боле двух предметов посуды. Не разрешается использовать предметы особо памятные для кого-либо из членов семьи.

2. Уборка после бурных проявлений чувств во время семейной сцены входит в обязанности того, кто первый повысил голос.

3. Недосоленный суп можно критиковать вслух только после употребления в пищу не менее 200 граммов вышеозначенного продукта.

4. Правом решать, какую передачу смотреть по телевизору, обладает тот, кто в данный период времени читает более умную книгу.

5. И, наконец, правило, которое давным-давно было сформулировано бит-квартетом «Секрет» скорее для тех, кто живет с музыкантами: «Не трогай только гитару!» Впрочем, у каждого из нас есть что-то неприкосновенное.