Школа на дому: три истории про семейное обучение

Все больше родителей переводят своих детей на семейную форму обучения. Что эта форма может дать ребенку и от чего избавить? Получит ли ребенок более высокое развитие или только освободит свое время и силы? Избавится ли семья от стрессов, связанных со школой, или появятся новые стрессы – как быть не хуже остальных, как справиться и соответствовать? Что движет родителями – страх перед любым дискомфортом для собственного ребенка или желание научить его отстаивать свое право быть не как все? Ни на один из этих вопросов нет однозначного ответа. Мы предлагаем вам три истории семей, решившихся на этот шаг – учить детей дома.

Читайте также:

 

Почему мой сын идёт в районную школу

 

Просто школа

 

Конечно же, принимать решение о семейной форме обучения супруги должны вместе. Потому что, скорее всего (тем более, если детей несколько), одному из родителей придется стать педагогом, а другому взять на себя обязанности по обеспечению семейного бюджета. По крайней мере, так произошло в этих трех семьях. А потому и разговор мы ведем только с мамами, которые взяли на себя обязанности школы, пока папы на работе.

 

Федеральный Закон об образовании предполагает несколько форм обучения, при которых ребенок не посещает школьных занятий или посещает их в ограниченном количестве. Это очно-заочное, заочное и семейное обучение. При двух первых формах ребенок прикреплен к конкретной школе, и именно она остается ответственной за успеваемость ученика, поэтому обязана предоставлять ему консультации, обеспечивать учебниками, проводить диагностику и, конечно, аттестовывать. Ребенок имеет возможность заниматься по индивидуальному плану, но этот план все равно зависит от плана учебного, от образовательной программы школы и программы учителя, от расписания занятий.

 

Семейная форма предполагает максимальную дистанцию от школы, так как возлагает всю ответственность по обучению ребенка на родителей. Школа в таком случае предоставляет ученику только возможность аттестации. В соответствии с законом, ребенок не обязан сдавать промежуточную аттестацию, то есть экзамены и контрольные в конце каждого учебного года, а лишь итоговую — после 9 и 11 классов. Но поскольку семейная форма обучения еще не так распространена и опыта не накоплено, то на практике получается, что часто «семейники», будучи единственными на такой форме обучения в своей школе, выстраивают учебный процесс своих детей так, как этой школе удобно.

 

В некоторых регионах местным законодательством предусмотрена выплата компенсации родителям, если ребенок находится на семейной форме обучения, то есть не зависит от школы. Таким образом государство как бы «возвращает» те деньги, которые образовательное учреждение не потратило на ученика.

 

Часть 1. Причины

 

Марсель Пруст и обучающие прогулки

 

Семья Дроздовых: пятеро детей – двое школьников и трое малышей. Александр Дроздов работает программистом. Юлия Дроздова окончила философский факультет, не работает после рождения третьего ребенка. Форма обучения детей – семейная, но в этом году обе девочки, которые учились дома, идут в школу.

 

Когда в семье было только две дочки – Соня и Стася, у Юли закралась мысль – было бы здорово учить девочек самой.

 

— Я помню, я тогда читала про Марселя Пруста, о том, как проходило его детство, как его учили дома, как много он проводил времени со своей бабушкой, которая гуляла с ним в любую погоду, рассказывала ему обо всем на свете, такой импрессионизм в жизни, — смеется Юля. – Но если серьезно, то я старалась много заниматься с девчонками, много гулять и делать эти прогулки обучающими, наполненными. И когда подошло время школы для Сони, мне не хотелось заканчивать такую нашу интересную жизнь, мне казалось, что я могу дать гораздо больше, чем она получит в классе.

 

Однако Юлия и ее муж Александр все-таки не решились не отдавать старшую дочку в школу. Соня пошла в первый класс, но потом семья была вынуждена на год уехать в провинциальный город. Чтобы не забирать дочь из московской школы, Юлия написала заявление о переводе на семейное обучение. Потом семья вернулась в Москву, но не Соня в школу – девочка продолжила учиться дома. Вторая дочка, Стася, в школу уже не пошла – она стала «семейницей» сразу.

Экзамен для соседки и подсчет финансов

 

Семья Семеновых: пятеро детей, на дому учатся 12-летняя Настя, 10-летняя Полина и 9-летняя Марина. На пороге школьного возраста – 7-летний Костя и 5-летняя Катя. Алексей Семенов работает водителем. Татьяна Семенова имеет высшее педагогическое образование, работает неполный день администратором сайта и занимается обучением детей. Форма обучения детей – заочная в частной школе, старшие берут интернет-уроки по некоторым предметам, которые им тяжело даются.

 

Дети Татьяны и Алексея Семеновых в школу не ходили ни дня. Родители несколько лет думали, как им лучше поступить с образованием детей, и, в конце концов, решили, что их путь – это обучение на дому. Татьяна десять лет преподавала русский и литературу в школе, поэтому ей были очевидны и все минусы школьного образования и собственные возможности.

 

Семья выбрала московскую школу, которая предлагает дистанционное обучение. Детей поддерживают интернет-уроками, контрольные и проверочные также сдаются в онлайн-режиме.

 

— Когда мы принимали это решение, мы думали о том, чтобы пощадить нервную систему детей. Все они дались мне нелегко, беременность и роды были очень непростые, и про себя я думаю, что каждый мой ребенок – медицинское чудо, — рассказывает Татьяна. — Определенные проблемы у детей есть, и школа бы их только усугубила. В любом случае, я как педагог знаю, что приходят в школу здоровыми 90%, а выходят только 10%. Мы побоялись больших школьных нагрузок.

 

Примерно то же время, которое школьники тратят только на уроки дома, у детей Татьяны уходит на занятия по программе, ведь на домашнем обучении нет разделения на классную и домашнюю работу.

 

— Только школьник еще перед этим просидит в школе 3-6 часов, а после того, как он будет выжат как лимон, придется еще несколько часов корпеть над домашними заданиями, — говорит Татьяна. – Что в таком случае еще можно успеть, кроме школы?

 

Татьяна показывает толстые папки – нечто вроде портфолио на каждого из детей. Здесь творческие работы: рисунки, аппликации и даже фотографии, делать которые учит мама, и различные грамоты.

 

– Важно, что дети не только имеют возможность ходить на кружки, но и могут занять себя сами, — рассказывает Татьяна. — Они с удовольствием лепят, рисуют, зная, как это делается, притом старшие подтягивают за собой младших. Если бы мои дети ходили в школу, я бы не смогла дать им такое хорошее развитие.

 

Под хорошим развитием Татьяна имеет в виду как дополнительные занятия, так и нестандартный способ мышления своих детей.

 

— Я помню, старшие в 6 – 7 лет «объясняли» соседке, учительнице биологии, почему паук не насекомое, а дельфин не рыба. Не заученными, а простыми словами – про шесть и восемь лап, про дыхание жабрами и легкими. Я не уверена, что «школьные» дети смогли бы так же быстро сообразить, что ответить, и легко это изложить.

 

Еще одна причина, важная для многодетной семьи, – финансовые затраты. Татьяна подсчитала, что на школьную форму, которую надо постоянно менять по мере взросления детей, транспорт, питание, канцтовары, различные школьные взносы, у нее уйдет больше денег, чем на онлайн-уроки школы, дополнительные занятия детей и бензин для машины.

 

Ваши дети теперь не ваши?

 

Семья Пантелеевых: четверо детей. На семейном обучении 13-летняя Ксюша и с наступающего учебного года – 8-летняя Аня. 16-летняя Катя последние два класса доучивается в православной Свято-Дмитриевской школе при училище Сестер милосердия при 1-й градской больнице — такую школу родители долго искали и выбором своим остались довольны. 4-летний Тимоша пока ждет выводов родителей и результатов обучения своих старших сестер. Александр Пантелеев работает руководителем отдела в крупном ИТ-интеграторе. Наталья имеет высшее экономическое образование, занимается обучением и развитием детей. Форма обучения – семейная.

 

Наталья из тех мам, которые глубоко вникают в школьные дела и проблемы своих детей. Когда старшая, Катя, училась в предыдущей школе, мама внимательно изучала то, что проходит ребенок, даже смотрела учебную программу наперёд. И чем дальше, тем больше ее эта программа не устраивала. Притом школа была не совсем обычной — хотя и муниципальной, но с русским этнокультурным компонентом, образовавшаяся из православной гимназии при приходе храма.

 

– Взять, к примеру, литературное чтение. Во-первых, многие произведения даны совершенно не по возрасту: то, что заставляют читать в семь лет, я уже не читаю с четырехлетним, — объясняет Наталья. — Смысл прочитанного – мне приходится садиться с ребенком и разбирать каждый рассказ или повесть, потому что, на мой взгляд, того, что им преподают, недостаточно, или я как православный человек совершенно с этим не согласна. Я могу привести много примеров: почему на историю средних веков дают полгода, а на ОБЖ или обществознание несколько лет? Зачем ребенку в начальной школе знать, чем занимаются спелеологи или про функции селезенки – что это за винегрет на уроке по окружающему миру?

Также критично Наталья относится и к методикам преподавания: зубрежке, вдалбливанию, навязыванию смыслов и их отработке в закрепляющем материале.

 

– Нет, конечно, я понимаю, что в возрасте 7 — 8 лет мозг ребенка направлен больше на запоминание, чем на рассуждение, — говорит Наталья. – Но мне не нравится механизм подавления, вытравливания всего живого из ребенка. Современная школа недалеко ушла от советской с ее «сидеть, молчать, бояться». Меня как родителя чрезвычайно настораживает позиция учителей: вы отдали нам детей – они теперь не ваши, чтобы мы им не сказали, не вносите разногласия.

 

Со слов Натальи, их семья всегда была готова к диалогу, пыталась наладить общение с педагогами в поисках подхода к детям. Но учителя, какими бы открытыми и понимающими не были, должны работать в условиях класса с 30 разными учениками, которых надо усадить и заставить выслушать. Подобная система просто не предполагает подстраивания под конкретного ребенка. Конкретному ребенку — старшей дочке Пантелеевых, девочке творческой и нестандартно мыслящей, было очень тяжело в школе: ее желание как-то себя проявить наталкивалось на суровый отпор учителей и, само собой, создавало напряжение.

 

Учебное заведение, в котором учится Катя сейчас, всё-таки место, где собрались дети с общими интересами и похожими взглядами.

 

– Катя расцвела, — говорит Наталья, — первое, что она сказала об этой школе: «Наконец-то я встретила учителей, которым интересно то, что я думаю».

 

Тем временем, в школу пошла вторая дочка Пантелеевых, Ксюша. И ей тоже было там нелегко, хотя по характеру она покладистая и скромная. Училась Ксюша хорошо, но много жаловалась: часто меняются учителя, к которым привыкаешь, конфликты – в классе оказалось несколько агрессивных мальчишек, всё та же напряженная атмосфера, и… голод: в столовой еду мимолетно сметали шустрые парни, и приходилось перебиваться чем-то невкусным. Родители слушали всё это, попутно изучая вопросы семейного обучения, и, в конце концов, предложили дочке учиться дома. Ксюша какое-то время колебалась – ей было жалко расставаться с одноклассницами, долго откладывала свой уход из школы, но потом всё же решилась.

Часть 2. Что и как получается

 

Третьяковская галерея и уроки по скайпу

 

Первые годы семейного обучения Сони и Стаси Дроздовых прошли очень хорошо. Юля получала удовольствие от процесса занятий, любознательным девочкам было легко, а всё, что им давала мама сверх обязательной программы, было интересно.

 

— Если подойти к учебе творчески, то можно столько всего объять, высветить любую тему с разных сторон, — взахлеб рассказывает Юля. — Ну взять, к примеру, Ивана Грозного – можно пойти в Третьяковскую галерею и найти полотна Репина и Васнецова, поехать в Александров, почитать роман Алексея Толстого, а вдобавок пописать диктанты про царя.

 

И поначалу так оно и было: девочки много читали, ездили в музеи, смотрели образовательные фильмы. Но потом в семье стали один за другим появляться малыши: Стеша, которой сейчас шесть, Кеша, которому три, и Степа – ему год. Соответственно, у мамы становилось все меньше времени на учебу старших дочерей. К тому же, школьная программа требовала своего, и постепенно обучение всё равно стало рутинным. Одно время Юля хотела прикрепить девочек к другой школе, а для этого им нужно было сдавать промежуточные экзамены. Само собой, подготовка к ним заняла немало времени, и на что-то «сверх» его уже не осталось – не сколько у девочек, сколько у мамы.

 

Когда Юле стало совсем тяжело управляться и с малышами, и со старшими, семья приняла непростое решение: вернуть старшую, 13-летнюю Соню, в школу. Разумеется, с ее согласия и в надежде на её понимание – в седьмом классе начались сложные физика и химия, и Юля при своей загрузке просто испугалась не справиться.

 

Конечно, «домашней» Соне поначалу было очень тяжело. Как нарочно, в первый же день её вызвали к доске, она растерялась и запуталась в простой задаче, расплакалась. Шлейф переживаний, что все считают её глупой, что кто-то накричит, какое-то время тянулся. Но скоро девочка адаптировалась, а поскольку дома училась хорошо, то и в классе стала показывать едва ли не самые лучшие результаты.

 

– Теперь Соня — любимая ученица, — улыбается Юля. – У нее образцовые тетрадки, по которым всегда сверяют домашние задания.

 

В школьном коллективе Соня тоже освоилась неплохо, благодаря её доброму, отзывчивому характеру в классе её полюбили. В кризисные же моменты мама настраивает ее: учись прощать, относись ко всем хорошо, помогай.

Что касается 11-летней Стаси, то и она, отучившись четыре года дома, с 1 сентября идет в школу. Первый раз – в пятый класс. По той же причине: мама не успевает на всех фронтах – приходится разрываться между взрослыми детьми и малышами.

 

— Если бы я могла, я бы не отдавала девочек в школу, я просто перестала справляться, — объясняет Юля. – Но я надеюсь, что с самыми младшими у меня в будущем все же получится учеба дома.

 

При этом у Стаси домашнее обучение шло неплохо. За небольшую плату она брала отдельные уроки по скайпу, ходила в школу на дополнительные занятия по английскому. Справлялась хорошо, аттестацию проходила успешно, как в своё время и её старшая сестра Соня.

 

Единственный минус: если бы девочки все время училась в школе, то результаты аттестации могли бы быть лучше.

 

– Мы пытались сдать экзамены в другую школу, получше, но не прошли. Не хватает техники исполнения заданий, навыка решать по трафарету, — объясняет Юлия. – Мы прорабатываем алгоритм решения задач, но не так, как в школе. Это недостаток семейного обучения, и учителя говорят, что поэтому детей-семейников сразу видно.

Поймать в полете, или дроби на торте

 

Татьяна Семенова также утверждает, что если привести ее детей на экзамен в любую другую школу, то, скорее всего, этот экзамен они сдадут плохо:

 

— Они могут не справиться с формой, растеряться из-за того, что незнакомый человек спрашивает их в незнакомой обстановке. Я понимаю риск, но сознательно иду на него, потому что мне важны не их результаты, а их развитие.

 

День у детей семьи Семеновых начинается чуть позже, чем день школьников – около 8 утра. В 9.30 у ребят, как правило, уже занятия в кружках. Лепка (пластилин для малышей и полимерная глина для старших), рисование, гимнастика, английский язык – у каждого из пяти что-то своё. После 14 – музыкальная школа у старших. В промежутке можно позаниматься. Правда, усадить за стол всех сразу и построить процесс как в малокомплектной школе у Татьяны получается редко. Но она не считает это главной задачей. Искусство – поймать ребенка «в полете», когда он не заметит сам, что ему, оказывается, что-то «преподали».

 

– Мы гуляем в лесу, смотрим на деревья, сравниваем осину и ель, и дети уже усвоили, в чем разница между хвойными и лиственными, — делится Татьяна. – В школе на это уйдет 45 минут, а потом ещё будет долбиться из урока в урок. Или взять математику — деление и умножение: дети просто раскладывают поровну конфеты или мандарины на пятерых. То же и с дробями: мы просто режем торт и считаем куски – одна восьмая или две восьмых. Благодаря таким примерам им легче потом решать задачи в тетрадках.

 

Если старших оставляют дома, то они делают уроки сами. Должны делать.

 

– Я пишу им записки, что по какому предмету сделать, по опыту, хотя бы половину они сделают, — рассказывает Татьяна. — Пишу максимум, но рассчитываю на минимум. Что поделать, нормальная здоровая лень присутствует у всех.

 

Время: выигрыш или проигрыш?

 

Наталье Пантелеевой очень повезло: она не может пожаловаться на лень дочери. 13-летняя Ксюша – идеальный ребенок для такой формы: усидчивая, ответственная, собранная.

 

Сначала Ксюша перешла на так называемую семейную форму с прикреплением к школе для аттестаций. То есть она была связана со своей школой – той самой с русским этнокультурным компонентом, куда ходила и ее старшая сестра. Ни у их школы, ни у семьи на тот момент не было опыта обучения ребенка-«семейника». Поэтому многие вещи долго «устаканивались», и так до конца и не установились. Например, четкий график аттестации и, соответственно, посещения Ксюшей школы. Фактически семья по большей части шла навстречу школе, «уйти» от которой далеко не удавалось. Ксюше приходилось приезжать и писать контрольные вместе с классом. Формально она могла это сделать и в индивидуальном режиме, но на деле выходило, что учителю было неудобно или не хотелось выделять для этого время.

 

С нового учебного года семья прикрепила девочку к другой школе – дистанционной, от которой ожидается щадящая аттестация и минимальный контакт. При этом планы у родителей громадные: Наталья рассчитывает, что дочка будет успевать сдавать свой минимум по обязательной программе, а в освободившееся время погружаться в то, что интересно: например, античная история или русское искусство. Это погружение вполне возможно будет не таким уж свободным плаванием: Наталья нашла программу обучения, отсылающую к классическому, еще дореволюционному образованию с упором на развитие у ребенка аналитического мышления, диалектики и риторики. Лишь бы хватило времени.

 

Пока у Ксюши «переходный период», и успевают они не так много, но это не из-за отсутствия дисциплины дома, а, скорее, наоборот…. из-за повышенной Ксюшиной ответственности. Девочка решила наверстать все свои пробелы, всё, с чем не смогла разобраться, пока ходила в школу.

 

– Просто на уроках она не понимала и — проходила мимо, ведь времени не хватает, — объясняет Наталья. – А сейчас мы имеем редкую возможность углубиться во всё, что хотим. Ксюша сидит по полтора часа с одной темой – она достаточно усидчивая, и просто получает удовольствие от того, что наконец-то начала понимать какие-то вещи.

 

Так что, Ксюшин выигрыш сейчас не во времени – пока на учебу его уходит столько же, если не больше. Зато количество явно переросло в качество.

 

– Ребенок высыпается, нормально ест, снято лишнее напряжение, — радуется Наталья. – Ксюша, да и мы сами, просто выдохнули свободно. Она после первой же недели сказала нам спасибо, что мы дали ей возможность учиться дома.

Часть 3. Вакуум, железный забор или теплица?

 

Открыты всему

 

Одно из главных опасений тех, кто не решается на семейное обучение или тех, кто против него – это вакуум, в котором может оказаться ребенок, и, соответственно, дефицит общения. Родители «домашних» детей смотрят на это по-другому: общение можно организовать вне школы, или вполне хватит того общения, что будет на дополнительных занятиях, на улице, в гостях.

 

Так получилось, что героини всех трёх историй — многодетные мамы. Для детей из таких семей вопрос общения не самый насущный. При этом пребывание со своими братьями и сестрами накладывает отпечаток и на дружбу с ровесниками.

 

– Мне кажется, что мои дети даже больше контактные, открытые, чем дети «школьные», — сравнивает Татьяна Семенова. – Очень часто дети «кучкуются» по группам: либо из одного класса, либо из одного подъезда. У моих в этом смысле нет ограничений, они как бы внутренне свободны, раскрепощены, и часто получается, что другие дети собираются вокруг них.

 

Научить одиночеству

 

Дочки Юлии Дроздовой Соня и Стася – очень открытые, дружелюбные девочки, но каждый день быть в компании сверстников отнюдь не насущная потребность для них.

 

— Мне кажется, главное для развития ребенка совсем не социализация, — рассуждает Юлия. — Если человеку надо, он войдет в коллектив в любом случае. Я думаю, важно научить ребенка одиночеству, быть с самим собой, занимать себя. Сейчас дети этого не умеют. Им нужен планшет, телефон, мультфильм, компьютерная игра. На худой конец детская площадка. Я не против площадок, но это какое-то сужение пространства, ограниченность, когда дети прыгают на ней изо дня в день, но при этом не видят, как текут ручьи или как прилетают утки. Школа не может научить в свободное время брать книжку в руки, тем более, молиться. Я не имею в виду стоять и читать молитвослов, можно просто уйти на природу, где сама душа потянется к Богу.

 

(Кстати, пока мы разговаривали с Юлей, Стася сидела в соседней комнате. За это время она успела повозиться с малышами, позаниматься математикой, порисовать и даже сплести из бисера паучка. Дома в это время была какая-то естественная тишина, было понятно, что ребенок, действительно, умеет себя занимать и занимает содержательно.)

 

Есть у родителей и соображения более высокого порядка: ребенку полезнее быть большую часть времени в семье, нежели в коллективе. Хорошо относясь к Сониным одноклассникам, Юлия, тем не менее, неохотно отпускает девочку в различные поездки с классом. Предпочитает, чтобы это свободное время Соня была вместе со всеми домочадцами.

 

– Надо в Волгоград – мы с удовольствием всей семьей съездим в Волгоград, класс поехал в Палеонтологический музей – мы лучше туда сходим сами, — настаивает Юлия. — От этого будет больше пользы – и увидит больше, и с семьей побудет лишний раз. Мне хочется взрастить в детях это чувство, чтобы им хотелось домой, хотелось как можно больше быть в семье. И очень не хотелось бы, чтобы школа семью заменяла.

«Вырастить и пересадить»

 

Наталья Пантелеева «заочно» вполне солидарна с Юлией и привычный, еще советский лозунг «Школа — наша вторая семья» вызывает у нее внутренний протест: придя домой из этой второй семьи, ребенок будет переутомлен и ни на что не способен в своей семье первой.

 

Наталья изучила тему с точки зрения психологии и уверена: не столько из оградительных соображений («как бы чего не набрался»), сколько из соображений развития ребенку нужно как можно больше времени проводить в семье.

 

– Я согласна с такой теорией, что чем больше подросток находится в окружении таких же подростков, тем больше он «портится», — утверждает Наталья. – Он как бы «буксует» в своем развитии. Мне кажется важным, чтобы рядом с растущим человеком был какой-то взрослый, к которому тот тянется.

 

Возникает резонный вопрос: не столкнется ли человек, росший до 18 лет словно в теплице, с естественными трудностями общения и установления отношений? Наталья уверена, что родители как раз и должны стремиться к тому, чтобы ребенку как можно дольше было внутренне комфортно, именно как росточку в теплице. Когда же росточек окрепнет, его можно будет пересадить из теплицы в открытый грунт, и он не сломается и не погибнет.

 

– По своим детям, да и из своего личного опыта, я вижу, что «белыми воронами» быть очень тяжело, — объясняет Наталья. – И я не хочу, чтобы они мучились и тратили свою энергию на отстаивание себя, защиту своих ценностей. Пусть развиваются в тех условиях, в которых им хорошо: ребенок должен чувствовать, что у него есть тыл, надежная база, где не предадут, поддержат, помогут. А вот в 18 лет, когда они окрепнут, им будет гораздо проще нести себя окружающим со своими ценностями и находить единомышленников.

Часть 4. О минусах и плюсах

 

Просто мама

 

Очевидно, что те, кто всерьёз задумываются о семейной форме обучения, должны понимать, что это полноценная работа, чаще одного из родителей, и чаще мамы, у которой почти не будет личного времени, так как дети почти все время будут с ней.

 

При этом гораздо тяжелее физической нагрузки нагрузка психологическая: ответственность и за развитие ребенка, и за результат, и за эмоциональное состояние целиком и полностью ложится на его «домашнего» педагога. А педагогу иногда хочется побыть просто мамой, которая ничего не требует и может иногда отдохнуть от постоянного контроля.

 

— В принципе, любая мама, которая делает с детьми уроки, все равно превращается в это — недовольное, требующее, критикующее создание, — рассуждает Татьяна. – Разница в том, что на семейной форме я, а не школа, несу ответственность за обучение и, значит, должна постоянно придумывать и поддерживать стимул для учебы.

 

Юлия теперь может сравнить себя в разных ролях: маму-педагога и маму школьницы. Когда Соня вернулась в школу, Юля почувствовала, как это приятно – быть только мамой:

 

— Я уставала от того, что надо постоянно держать детей в тонусе. Правда, хочется побыть доброй и ласковой, а не злючкой, которая только заставляет делать уроки.

 

С другой стороны, Юлия убеждена, что ребенок в раннем школьном возрасте – ученик по большей части благодарный:

 

— Они же любят проводить время с родителями, в том числе и заниматься. Лучший педагог – это все равно родитель, который знает, как, что и когда преподать своему ребенку, — заверяет она.

 

Перед Натальей эти проблемы не стоят так остро.

 

— Если ребенок с самого начала занимается с мамой, то как можно не слушаться, как это мама не авторитет? – недоумевает она. — Я верю, что в такой ситуации можно отмотать назад, разобраться, где родителями была допущена ошибка и восстановить свой авторитет.

От вас, что требуется, друзья мои? Дисциплина!

 

Пресловутого «расшколивания» на семейном обучении вряд ли удастся избежать. Дети есть дети, а дети дома есть дети дома: они заигрываются и загуливаются, даже если в семье всё строго организовано.

 

— Конечно, свобода на семейной форме расслабляет, раз – и девчонки уже играют в куколки, – говорит Юля. – Просто нужно понимать, для чего тебе эта свобода – на пользу она пойдет или во вред?

 

Выручить может крайняя занятость, но здесь всё зависит от занятости мамы. Соне и Стасе Дроздовым хватает занятий: они ходят в музыкальную школу, на рисование, раньше ходили на акробатику.

 

– Мои дети недозагружены, они могли бы посещать еще какие-то кружки или секции, — сетует Татьяна. — Но тут уже не успеваю я. Что поделать, папа весь день на работе, я кручусь с ними одна. У нас часто такая картина: я стою у плиты и одной рукой держу книгу — читаю им диктант.

 

С другой стороны, есть дисциплина многодетности. Сама жизнь ребенка в такой семье, где маме никогда не помешает помощь, воспитывает, если сформировать правильное отношение. Ведь у детей есть обязанности не только делать уроки, но и помогать по дому. Татьяна чередует школьные задания с заданиями домашними – несложными, посильными, но главное – воспитывающими ответственность и взаимовыручку.

 

Об этом говорит и Наталья:

 

— Пока мама с утра бегает и прыгает между детьми, посуда лежит немытая. Возьми и помой – это будет «плюс» не меньше, чем сделанная математика.

Неотформатированные дети

 

Несмотря на очень тяжелый ритм жизни Татьяна не жалеет о сделанном когда-то выборе.

 

– Да, мне было бы проще – отдать детей в школу и быть свободной, — говорит она. — Но насколько было бы им хорошо? Если старшая девочка еще справилась бы, то для остальных школа бы стала мясорубкой, это была бы постоянная ситуация неуспеха.

 

Есть очень тонкие моменты, связанные с тем, как формируется характер. «Семейникам» очевидно, что не учащийся в школе ребенок – это человек иного склада.

 

– Дети просто не становятся такими же «винтиками» в системе, как все остальные, они больше проявляют себя, не такие «отформатированные», — объясняет Татьяна. — Хорошо это или плохо — каждый родитель решит для себя сам, смотря, что ему важно в воспитании своих детей.

 

Наталья Пантелеева считает, что, забрав свою среднюю дочь из школы, семья избавила её от… ситуации лицемерия. Оно неизбежно, когда учитель поставлен в условия, при которых рейтинг учеников и, соответственно, его собственный, важнее реального результата.

 

— В итоге дети списывают ГДЗ (готовые домашние задания) с интернета, левой пяткой получают свои пятерки — лишь бы отделаться и скорее бегут на тренировки, танцы, в общем, заниматься тем, что им интересно, — объясняет Наталья. — Родителям в основном тоже нужны только оценки и чтобы ребенок (а значит и они сами) поскорее освободились от уроков. Получается, что все всё понимают и всех всё устраивает. Зачем потом удивляться, что дети не уважают учителей и не хотят учиться в школе? Мало того, складывается впечатление, что ребенок вынужден быть с учителями один, со сверстниками другой, с семьей – третий. Где он настоящий? Я не хочу этого для своих детей.

 

Юлия не настроена так категорично против школы. Но ей как маме хотелось бы больше влиять на своих детей, чем влияют учителя и окружение.

 

– Мне просто гораздо важнее не то, куда они потом поступят, а то, чтобы они выросли христианами, не боялись Христова пути, — признается Юлия. – В школе этому не учат, не обязаны учить. Поэтому если я хочу их воспитать в этом духе, если хочу, чтобы в них было больше чистоты, то в семье это просто более реально.

 

Журнал «Батя» благодарит семьи Дроздовых, Пантелеевых и Семеновых за участие в подготовке материала. Для оформления статьи использованы фото из личного архива Дроздовых и фото семьи Пантелеевых, сделанные автором текста.