День Победы: «Папа, а что мы празднуем?»

70 лет прошло с 9 мая 1945 года. За эти годы изменилась страна, изменилось и отношение… Мы, авторы журнала «Батя», в канун Дня Победы задумались о смысле этого праздника – для страны, для семьи, для самих себя. У нас разные взгляды, представления и привычки, мы обращаем внимание на разные аспекты, но есть у нас и общее – это переданная нам старшими поколениями память о той войне и наши собственные дети, которые задают или будут задавать вопросы. Мы попытались разобраться, что и как мы хотим или должны донести до своих детей в этот день?

Когда играет гармонь…

Наталья Красноум

Открытка «9 Мая 1945.
С праздником Победы!»
Художник И. Морозов, 1984 год. Солдат с баяном

Девятое мая – это один из самых значительных праздников в нашей семье: мы чтим память наших отцов и дедов, которых опалила война. По-настоящему светел и радостен День Победы для нас с мужем: детьми мы ходили на демонстрацию со своими родителями, несли в руках воздушные шары, размахивали маленькими флажками. Подражая взрослым, громко кричали «Ура!». Какое прекрасное было время!

Теперь мы рассказываем о войне своим детям, вспоминаем о родных, которых она коснулась… Вместе смотрим фотоальбомы.

…Среди семейных реликвий фотографии военных лет – юная бабушка в Германии. Ей было всего семнадцать, когда ее угнали на каторжные работы. Теперь моей старшей дочери почти столько же.

Слева: бабушка Мария после освобождения из лагеря. Справа: ее правнучка Кристина участвует в концерте, посвященном Дню Победы

Вторая реликвия – юбилейная медаль деда «За Победу!». Мамин отец воевал, был в плену. Бабушка ждала его несколько лет, ждала даже после того, как пришла повестка о том, что он пропал без вести. Дедушка вернулся только в 46-м году, не пожелав остаться на чужбине.

Мамина родина – село Русская Буйловка на донском берегу. С одной стороны реки зеленый лес, с другой — меловые горы. Даже спустя столько лет, в лесу видны обмельчавшие следы от окопов. А во времена моего детства местные мальчишки находили в лесу солдатские каски, оружие, патроны, осколки снарядов. На склонах меловых гор остались впадины – там были немецкие доты и блиндажи…

Каждый год 9 мая во дворе своего дома в котелке мы варим «полевую кашу». У соседа
гремит радио с военными песнями, над крышей его дома развевается красный флаг – в память об отце, ветеране войны. Во дворах цветут тюльпаны и белые цветы. И как-то теплее на сердце, если где-то играет гармонь…

Острота ощущений пройдет, но чувство причастности останется

Павел Федосов

Открытка «Отечественная война. 1941-1945. Слава героям фронта и тыла!»
Художник В. Афанасьев, 1969 год.
Награда. Орден Отечественной войны

В моей семье День Победы чтился и праздновался и в прямом смысле был праздником «со слезами на глазах». И дед, и бабушка потеряли в войне по два родных брата, а бабушка еще и отца. Поэтому, когда мы собирались в этот день, всегда вспоминали ушедших и не вернувшихся. Думаю, что память о войне действительно объединяет людей, в первую очередь, как следствие колоссальной травмы, нанесенной всему народу.

Все это еще живо и болезненно. Даже у людей моего поколения, родившихся спустя 30-35 лет после 45-го года, наворачиваются слезы от военных песен, фильмов, фотографий. Скорее всего, у детей, когда они вырастут, такой остроты ощущений уже не будет, и это нормально. Но все-таки важно, чтобы они сохранили свою личную причастность к семейной и народной памяти о Войне, думаю, что это чувство причастности и дает внутреннее основание называть свою страну Отечеством.

Играют мальчики в войну…

Священник Федор Людоговский

Плакат «Проклятье поджигателям войны! Женщины всего мира, боритесь за мир!» Иванов В.С., 1950

Маленькие дети играют в войнушку: трах-та-тах, я тебя убил! – и всем весело. И правильно: ведь это всего лишь игра – никто не желает смерти своему другу-приятелю. Парад военной техники тоже действует на детей завораживающе: такие большие, сверкающие машины, с пушками и пулеметами! Всё это понятно. Но вот от взрослых людей, казалось бы, можно было ожидать более серьёзного и ответственного отношения к жизни. Не странно ли, что чуть ли не главной нашей гордостью на сегодняшний день является новый танк! Только вдуматься: мы радуемся, что сделали большую железную штуку, которая с удобством будет убивать людей. Я мечтаю, когда по телевидению и в интернете ликующие голоса будут возвещать: в России изобретено лекарство от рака! в России больше нет детских домов – все сироты живут в приемных семьях! российские космонавты ступили на поверхность Марса! российские математики решили бинарную проблему Гольдбаха!

Возможно, я чего-то не понимаю. Я штатский человек в третьем поколении: мой дед по отцу в детстве потерял слух, на фронте не был; другой дед (много моложе), хоть и служил в конце войны на Дальнем Востоке, в военных действиях участия не принимал; мой отец, я и младший брат в армии не служили. Так что, повторяю, возможно, я чего-то не понимаю…

Но как отец и как священник я хотел бы своих детей уберечь от легкомысленного отношения к войне, донести до них мысль, что христианин, в принципе, может участвовать в военных действиях – но это мера вынужденная, это следствие нашей греховности, нашей слабости, нашего несовершенства.

9 мая – день напоминания о той страшной цене, которую пришлось заплатить за победу над фашизмом. В нашей семье многие умерли в те четыре года, а старший брат моего деда младший сержант Калашников погиб на Белорусском фронте в феврале 44-го. У нас хранятся его письма с фронта…

Помнить все это – кровь, горе, ужас – необходимо как раз для того, чтобы не относиться к войне как к игре.

Рассказать, показать, а выводы пусть делают сами

Николай Корнетов

Советская открытка «С праздником Победы!»
Рисунок Н. Кутилов. 1967

Моё детство и подростковый возраст пришлись на время, когда отношение к Великой Отечественной войне было неоднозначным, «дискуссионным». С экрана телевизора или из колонки центральной газеты запросто можно было узнать, что лучше бы никакой победы не было: «пили бы сейчас баварское». И неизвестно, как бы сложились мои отношения с историей собственной страны, если бы не мои родители. Нет, они никогда не давили на меня при выборе мнения, и сейчас я по большинству вопросов с ними расхожусь. Просто в свое время они смогли донести до меня, что та война и та победа — это события не «исторические», а личные, которые через моих предков и родственников касаются и меня тоже.

Моей дочке пока только четыре года, и любые вопросы, выходящие за пределы ее повседневного опыта (садик-мультик-папа-мама) ее мало интересуют. Однако есть ряд тем, которые я обязательно планирую с ней обсудить, когда она станет старше — в том числе и войну. В отличие от моего детства, сейчас День Победы – один из главных государственных праздников, который проводится с большим шумом и помпой. Поэтому обсуждение, наверняка, начнется 9 мая какого-нибудь не очень далекого года.

«Папа, а что мы празднуем? Кого поздравлять? Где подарки?» — я думаю, примерно таким будет список вопросов. И тогда придется как-то объяснять, что бывают праздники без подарков, конфетти, хлопушек и прочего карнавального веселья. А чтобы это объяснить, придется рассказать ей историю, точнее, истории, начиная от семейных – про её прабабушек и прадедушек – и постепенно переходя к истории всех народов, которые сегодня празднуют этот странный праздник.

Я точно знаю, чего я не буду делать: давать оценок. У меня есть четкие политические и прочие убеждения, и их интегральной частью является то, что каждый человек сам должен делать выводы из предоставленных фактов. Поэтому я просто расскажу, что её предки и предки других людей этой страны победили в самой кровопролитной, самой масштабной и ужасной войне в истории человечества. Покажу на карте, докуда дошел враг, а потом насколько далеко откатился обратно. Расскажу, какой ценой далась эта победа, сколько мужества и боли нужно было, чтобы победить. Что именно поэтому и я, её папа, и она сама живы и можем говорить об этом. И именно поэтому у нас сегодня праздник.

А там уже пусть сама делает выводы.

День Победы, как он стал от нас далек…

Александра Оболонкова

Открытка «1945. С праздником Победы!»
Художник А. Маркин, 1978

Этот праздник уже никогда не будет тем Днем Победы, каким был в моем детстве. Оно и понятно… Время идет. Многое забывается. Тех, кто сделал эту дату праздничной, остается все меньше и меньше, а оставшимся все тяжелее и тяжелее выходить из дома…

Правильно подмечают, что и Отечественную войну 1812 года когда-то помнили лучше, а сейчас ее герои, по-настоящему жившие, сражавшиеся, страдавшие, для большинства –сродни героям книг, не более того… 70 лет – это тоже уже немалый срок, и потому, наверное, возникают все эти кощунственные «праздничные» проекты и странная «победная» реклама (наверняка, почти все сталкивались с тем или иным проявлением безразличия и непонимания, конкретизировать не хочется).

Я вспоминаю, как это было в моем детстве… После выходного и потому радостного Первомая приходил этот тихий и торжественный день. Утром мы звонили маминым родителям в другой город, потом собирались и ехали к родителям папиным, жившим неподалеку, по дороге купив бабушкины любимые нарциссы и торт. Но ни цветы, ни сладкое не делали этот день похожим на другие красные дни календаря. В этом дне всегда было какое-то другое ощущение…

Мы доставали из серванта самую красивую посуду, раскладывали приборы, садились за скромный по нынешним меркам, но праздничный стол. Пока мы накрывали, бабушка так и сидела, возвышаясь над суетой в своем необычном высоком кресле, и искривленными пальцами расправляла, где могла достать, скатерть. К тому времени, как я ее помню, она уже почти совсем не могла ходить и с трудом двигала руками. Это сказывались раны (помню, как она рассказывала, что пуля однажды попала ей прямо в палец), это сказывалось переохлаждения и невзгоды Ораниенбаумского пятачка. Она очень мало рассказывала о войне, а на таких семейных посиделках – и вовсе никогда. Помню, иногда на кухне, когда я под ее руководством готовила обед, она, оберегая детскую психику, с улыбкой рассказывала самые безобидные истории, например, как однажды в пустой суп упала крыса и как голодные солдаты были этому рады. Рассказывала, как выглядят трассирующие пули.

9 мая мы не говорили ей «спасибо за Победу!». Мы просто сидели все вместе, о чем-то говорили, о чем-то молчали, взрослые поднимали стопки в память о павших и за мир. Мы смотрели по телевизору фильмы о войне – «В бой идут одни старики», «Летят журавли», «Женя, Женечка и Катюша», «Аты-баты, шли солдаты»… Дожидались Минуты молчания, вставали. С трудом, держась за ручку своего кресла, стояла под звуки метронома и бабушка. Потом пили чай с тортом и смотрели на салют.

В середине 90-х поездку в гости заменила поездка на кладбище… И торт уже не покупался.

Иногда я сожалею, что тогда я была еще слишком мала, чтобы расспросить и вместить хотя бы небольшую часть того, что пережила бабушка; что мы не уследили, когда ее боевые награды во время ремонта вынесли непорядочные рабочие; что вообще – по нашей ли вине или нет – память о той войне становится все более смутной… Мне хочется, чтобы мой ребенок понимал и чувствовал горькую глубину этого дня, но, наверное, мне и самой будет непросто ее доносить…

Мне бы не хотелось ходить с сыном на шумные мероприятия, посвященные празднику. Мне бы хотелось проводить этот день дома, смотреть вместе с ним фильмы о войне – в первую очередь, старые, еще те, из моего детства. Пусть в них нет современных спецэффектов и не такие «красивые» батальные сцены, но в них живет память тех, кто эту войну прошел, в них проявились не столько актерская игра и режиссерский талант (хотя и это в полной мере!), сколько сила духа и пережитая боль.

Поездка на кладбище или поход к памятнику или вечному огню, может быть, посещение музея, минута молчания, салют, хороший фильм (пока мультфильм) – вот то, что кажется мне приемлемым для этого дня. Мне бы хотелось, чтобы этот день, насколько возможно, так и оставался в моей семье тихим и горько-торжественным…

Рассказывая сыну о Дне Победы, я постараюсь не врать

Алексей Упшинский

Открытка. Художник Г. Горобиевская, 1985

День Победы. 9 мая. 70 лет назад. Да, вот уже срок целой человеческой жизни (прямо по псалмопевцу) отделяет тот день от нас. Ветеранов остается все меньше, а из тех, кто еще жив, не каждый уже может прийти на парад. Мне 31. Моему сыну – год с небольшим. Когда я был мальчишкой-дошкольником, парад на 9 мая воспринимался как нечто само собой разумеющееся. Нас учили, что иначе и быть не могло. А ветераны были еще сравнительно молодые, их было так много… А что такое старость и смерть было еще невдомек. Казалось, что так будет всегда.

И история шла, и вышло, что мальчишка с красным флажком и в детской пилотке сидел на плечах отца и смотрел на проходящие праздничные колонны, освещаемые уже лучами заходящего солнца империи. Сначала не стало страны, потом государства, ветераны старели и умирали. А мальчик взрослел.

И вот уже во втором десятилетии нового века оказалось, что не только участники той великой войны уходят от нас, не только рушатся государства, но и история перестает быть чем-то незыблемым, четким и ясным. «Как нас в школе учили». Выясняется, что теперь учат по-разному. Я не буду говорить о переписывании истории, о пересмотре результатов Второй Мировой, и выворачивании наизнанку привычных смыслов. Вообще не хочу сейчас говорить о политике, потому что разговор этот слишком большой и сложный, а я, хоть и имею свою позицию, зато не имею достаточной компетенции в слишком многих вопросах.

Я хочу сказать о другом. У меня подрастает сын. Пока еще он совсем малыш, но время пролетает быстро. По крайней мере, для меня. Не знаю, сколько останется живых ветеранов и сколько из них смогут прийти на парад, посвященный 75-летию Великой Победы. Но я хочу верить, что этот парад будет. И 9 мая будет праздником еще долго. Не стану загадывать – сколько. И мой сын будет сидеть у меня на плечах с маленьким флажком в руке.

И дело тут не в ностальгии по советскому прошлому, не в сохранении традиций и даже не в патриотическом воспитании. Все это, признаться, отнюдь не очевидно самоценные вещи для меня. Тем более, ностальгия. Просто хочется, чтобы моя страна и мой народ помнили с благодарностью о том, какой ценой досталась нам эта победа. А от этой победы и зависела жизнь – видимо, не только нашей страны, но и всего человечества. Представить, чем могла бы быть история цивилизации в случае иного исхода той войны, не так уж и сложно. Наверное, не так легко объяснить все это ребенку. Но главное, я думаю, он поймет. Если это понимаем мы сами. Ведь дело не в «пропаганде Кремля» или «я помню, я горжусь». Главное – урок, который мы обязаны извлечь из той страшной войны и той нелегкой победы. И урок этот нельзя забывать.

Именно это забвение и приходится наблюдать в последнее время. И, к сожалению, я имею в виду не только тех, кто явно «перекраивает историю», но и тех, кто – вроде бы – «помнит и гордится». Однако наклейка на заднем стекле корейского авто и георгиевская ленточка на джинсах (а то и на собачьем ошейнике) – сомнительная гордость и странная память. И это я тоже хотел бы донести до сына. Не надо притворяться – ничего хорошего в пилотках как «символах победы», продающихся в электричках за 350 рублей, я не вижу. Не надо профанаций. И если я буду смотреть с сыном фильмы про войну – то пусть это будут серьезные фильмы, в которых нету «липы». Реальность войны трагична, реальность победы – сурова.

Но все это позже, в нужном возрасте. Надеюсь, тогда и придет понимание – как именно это доносить до ребенка – исходя из того, каким этот ребенок будет. Я не верю в универсальные рецепты.

Пишу все это и понимаю, что пишу о чем-то другом – не о том, о чем собирался. А еще осознаю, что тема благодарности за цену, которую заплатили, чтобы мы жили, чтобы остановить зло – поразительно напоминает совсем другую историю. Более важную. Не стану углубляться в эту тему, и рассуждать – является ли праздник Победы неким советским, светским эрзацем Пасхи, и если эти мотивы есть – сознательно ли они были допущены или «так оно вышло само». Но отсюда один важный для меня вывод – когда я буду рассказывать сыну о Дне Победы, я постараюсь не врать. Не впадать в горделивый пафос и не придумывать того, чего не было.

Эта победа настолько страшна и величественна, что вряд ли стоит пытаться ее приукрасить – и тем самым допустить ложь. Ложь всегда зло – даже если она допускается в целях «воспитания патриотизма». В этом случае – особенно. И еще я не буду говорить сыну того, чего не думаю и чего не чувствую. Например, флаг, водруженный в мае сорок пятого на Рейхстаг, как бы упорно не назывался в телесюжетах «святыней» — для меня святыней не является. Это исторический артефакт, важный и ценный, но не более. И не менее.

Наверное, мне так и не удалось точно и кратко сформулировать то, что хотелось. Мыслей по поводу Праздника оказалось очень много. И все-таки в заключение повторюсь – я хотел бы, чтобы мой сын мог видеть Парад Победы. Чтобы он знал, кто такие ветераны и что произошло в далеком сорок пятом году прошлого века. И главное, что и к нему это тоже относится. И ко всем нам. Чтобы он знал историю и умел не «вестись на пропаганду» — откуда бы она не исходила. И еще, чтобы чувство причастности к истории и благодарности за Победу было у него на своем месте. Потому что все-таки патриотизм – это важно, но есть что-то более важное и ценное. И если это «что-то» будет на первом месте, то и с патриотизмом, и со всем остальным тоже будет полный порядок. Это «что-то» — вера в Бога и любящее сердце.

Поздравляю всех нас с этим великим праздником – Днем Победы в Великой Отечественной войне!

Открытка «9 Мая. С праздником!»
Художник В. Ломов, 1979